Стать Медузой - Эмма Хамм
— Думаю, Персей попробует убить Полидекта, а потом у нас будет много дел. Нужно время, и Персей должен поговорить с тобой, — она повернулась к огню. — Даже если это последнее, что он хочет делать. Уверена, его провал насчет Медузы и тебя гнетет его.
Нет. Персей вряд ли понял, что сделал. Алексиос не считал, что Персей жалел о своих поступках. Герой уже не был мальчиком, который переживал, что его действия отразятся на его характере. Он был героем, которые преодолел все обстоятельства и стал бессмертным.
Как Персей и говорил годы назад. Он станет бессмертным, потому что его имя люди будут произносить веками. Может, он останется бессмертным, став персонажем в книге.
Он вздохнул, склонился и сжал голову руками.
— Когда ты хочешь начать свой план, Даная?
— Немедленно. Я пойду сейчас. Дай мне пару недель, и ты услышишь о возвращении Персея.
Алексиос кивнул.
— Кто скажет мне о его возвращении?
— Все королевство говорит о герое, спасшем их от жуткого морского монстра. Они сообщат, — она встала и взяла гиматий, висящий у двери. — Будь готов, Алексиос. Боюсь, у тебя не будет шанса, если ты помедлишь.
Она ушла, и Алексиос остался ждать. Он мог только сидеть в доме, где Даная скрывалась. Хрисаор был не против ожидания. Он стал подростком за пару дней. Его золотое тело тянулось, и он уже мог смотреть в глаза Алексиоса, когда вставал.
Он стал расти быстрее, или Алексиос просто замечал, как быстро мальчик превращался из ребенка в кого-то еще.
И он был очень красивым. Хрисаор влюбил бы в себя много женщин, если бы вышел из дома. Его золотая кожа меньше пугала, а больше придавала ему божественный облик. Он выглядел красиво и странно.
Его маленький мальчик, которого он растил, как своего, был почти мужчиной. Или правильнее было думать, что мальчик превращался в бога на его глазах.
И было видно мерцание силы под кожей Хрисаора. Алексиос видел такое только у олимпийцев, и он гадал, выбрал ли мальчик быть богом, не сказав Алексиосу.
Хотя таким был план, ему все еще было не по себе.
Наконец, он услышал слова, которые выпускали его и сына из укрытия. Мимо прошел житель, говорящий о герое, который вернулся домой. Этот герой сделал все, чего просил Полидект. Невозможное было возможным для сына Зевса, который обошел мир и получил то, чего хотел Полидект. Королева Даная точно освободится теперь из его рук.
Они все соглашались, что Полидект как муж был хуже, чем как король. И было сложно разочаровать, когда планка стояла низко.
— Идем, — Алексиос взял их плащи. — В этот день мы вернемся в замок. Мы встретимся с тем, кто убил твою мать.
Хрисаор был не так воодушевлен, как думал Алексиос. Мальчик встал, словно был стариком, который долго нес вес мира на своих плечах.
— Я не буду с ним биться, отец, как ты и просил.
— Мы вернем ее голову благородным путем, — Алексиос был спокоен с мальчиком. Он думал, что будет нервничать из-за Хрисаора. И мальчик сорвется и все испортит.
Но он вырастил не такого сына.
Алексиос на остатки золота нанял корабль, который доставил их на остров Серифос. Он стоял рядом со своим высоким сыном, пока они неслись по водам. Они добрались за несколько часов, но этого хватило, чтобы тревога выросла внутри него.
И когда они сошли с корабля в толпу людей, он понял, что даже тут Персея считали героем. Некоторые были в восторге, другие нервничали так, что не могли говорить даже с соседями. Они смотрели на небо, словно Персей мог опуститься с облаков.
— Смотрите! — закричал кто-то, указывая на воздух. — Вот он!
Алексиос едва дышал. Он поднял голову и понял, почему все в толпе считали Персея бога. Он летел на Пегасе по небу. Сияющие крылья коня были такими сильными, что порывы ветра били по ним. Андромеда сидела за ним, такая красивая, что могла сравниться с Афродитой.
Они пролетели низко над толпой, чтобы все увидели красивого героя, его красивую невесту и коня, который отрицал всю логику.
Тот же, кто закричал первым, указал:
— Смотрите! Это знаменитый мешок!
Так и было. Мешок, который он помог Персею получить, с головой его любимой, словно она была просто побрякушкой. Персею было плевать, считал ли это кто-то жестоким. Таких людей было мало, ведь у героя было жуткое сокровище.
Алексиос ждал, пока Персей не пропал, и посмотрел на Хрисаора.
Мальчик смотрел в сторону, куда улетел Персей, щурясь от гнева.
— Хрис, — выдохнул Алексиос. — Мы не можем. Ты знаешь.
— Я понимаю, отец, — выражение лица мальчика не изменилось. — Я просто злюсь, что мой брат не узнал меня. Я его узнал.
Он не злился на Персея? Он злился, что его кровь использовали, словно это был просто дикий зверь, которого приручил герой.
Алексиос понимал такой взгляд на это. Пегас родился от бога, как и Хрис. Его отцом тоже был Посейдон, хотя Персей не признавался в этом.
Теперь он гадал, что говорили люди о Пегасе, на котором летал Персей. Они считали его монстром, которого победил Персей?
Герой испортил так много историй. Многие истории редкие осмеливались шептать, пока другие хвалили героя за то, чего он достиг. Даже если часть пришла ценой зла.
Алексиос покачал головой и вздохнул.
— Идем. Нужно добраться до замка. Надеюсь, Даная уже покинула то проклятое место.
— Уверен, отец. Она находчивая.
Когда ребенок стал мужчиной? Алексиос нахмурился, глядя на мальчика, и понял, что он вырос еще больше за миг. Теперь парень был выше него. Его грудь стала шире. Решимость на лице была больше, чем у ребенка.
— Теперь ты мужчина, — сказал он, пока они шли в толпе.
— Боги могут менять облик, когда хотят. Прости, что долго оставался ребенком, — Хрисаор коснулся плеча Алексиоса, отодвинул его от пьяной группы. — Должен признать, быть твоим ребенком мне нравилось больше, чем быть мужчиной. Но мне пора вырасти. Я хотел бы остаться твоим мальчиком дольше.
И Алексиос этого хотел.
Они вместе шли через толпу к замку, который уже был под стражей. Батальон солдат стоял у дверей, мешая войти.
Алексиос посмотрел им в глаза и сказал:
— Персей захочет увидеть нас.
— Я так не думаю, — ответил страж. Он крепче сжал копье и хмуро посмотрел на Алексиса. — Отойди.
Он открыл рот, готовый пробиваться в замок, если нужно. Но он не успел сделать ни шагу. Хрисаор опустил капюшон. Свет солнца засиял на золотой коже мужчины,
