Мятежная любовь (СИ) - Гущина Яна

Прав-то он был, да только умирать мне не хотелось: во мне зародилась жизнь, которую они не имеют права убивать. Рожу, тогда пусть убивают меня. Но малыша за что лишать жизни?

— Прошу многоуважаемый Совет отсрочить слушание сроком на девять месяцев! — выкрикнула я.

Вокруг все зашептались. И без слов было понятно, что речь шла о не рождённом ребёнке. Совещание было недолгим, и суровый голос оповестил:

— В отсрочке отказано. За распутное поведение вы приговариваетесь к смерти. Приговор будет приведён в исполнение завтра. На этом заседание Совета объявляю закрытым.

Я обомлела. Всё же надеялась, что пожалеют ребёнка. Но нет. Всё скомкано и без лишних разглагольствований. Будто моя жизнь ничего не стоила. А ведь я дала жизнь двум малышам. Под сердцем третий, но им всё равно. Главное — казнить! Единственное стремление — пресекать подобное на корню, чтобы другим было неповадно.

С двух сторон ко мне подошли люди в чёрных хламидах. Подняли меня, и повели куда-то. Я еле передвигала ногами. Завтра всё закончится. Уж лучше бы сегодня! А до завтра столько переживания и сожалений накопится, что мне станет страшно. Сейчас-то мне всё нипочем! Но завтра нахлынет.

Меня бросили в камеру на каменный пол. Даже без окошка на улицу. Решётки закрылись с диким скрежетом и меня оставили одну. Было так холодно, что меня затрясло. Я свернулась калачиком на промозглом полу. Лучше бы сегодня убили. Как пережить ночь в таком зверском холоде? Хоть бы одеяло кинули. А то одна простынка, и та вся в крови. Намочив кончик слюной, попыталась оттереть запёкшуюся кровь. Ничего толком не получилось: в горле пересохло, и никакой слюны не было.

В жутких мучениях прошло время до казни. Казалось, что моим мучениям конца-края не будет. Я уже стала сама призывать смерть, лишь бы избавиться от боли в теле и холода.

В какой-то момент решётка снова заскрипела, снова двое меня подняли и поволокли на лобное место. Интересно, меня убьют отсечением головы, илмагически и с дикими мучениями? Даже не знала чего ожидать. Было страшно.

Меня беспардонно швырнули на каменный пол. Вокруг ложи и в каждой по зрителю. Можно подумать, что нельзя было убить тихо-мирно без театральных подмостков.

С колен подниматься не разрешили. Но я выпрямила спину, чтобы спокойно взглянуть смерти в лицо.

— О, боги, что они с тобой сделали! — услышала я встревоженный голос Сэма. — Председатель Совета, как вы могли допустить такое обращение с женщиной?

У меня сердце в груди перевернулось. Сэм! Он здесь! Я принялась выискивать его глазами, обшаривая каждую ложу.

— Эта женщина преступница и не достойна иного обращения, — председатель не церемонился.

— Нет уж! Эта женщина не преступница, а вершительница мира среди магов! — дерзко возразил ему голос Арно.

Надо же, как прозвучало! Прямо без меня и мира во всём мире не бывать!

И тут я нащупала глазами Арно и Сэма в одной ложе! Они стояли рядом и смотрели на меня!

— Да как вы смеете так говорить со мной? — председатель негодовал.

— Я не пытаюсь быть грубым, — выкрикнул Арно, — но хотел бы более комфортных условий содержания для моей жены. Она в одной простыне. Вся запачкалась в кровь. Её пытали?

У меня в голове почему-то пульсировало желание, чтобы он замолчал, чтобы не навлек на себя негодование слепого и глухого Верховного Совета.

— Давайте приступим к делу, — председатель Совета проигнорировал слова Арно. — Вы попросили пересмотр дела и отмену казни. Хочу знать на каком основании вы решили изменить решение суда, которое применяется испокон времён к изменницам и вертихвосткам.

Последнее слово он аж выкрикнул, да и само слово дало знать, что председатель взбешён.

— Многоуважаемый председатель Совета, — начал Сэм, видя, что пререкания Арно ни к чему не приводят. — Ваше решение по поводу казни было бы справедливым, если бы не ряд обстоятельств, делающих эту женщину особенной.

— Да? — председатель сильно удивился. — Готов послушать.

Сэм прокашлялся и принялся перечислять все причины, по которым меня необходимо помиловать.

— Эта женщина, которую вы хотите казнить, подняла мятеж против неравенства тёмных и светлых магов. Сбежав из плена, она забрала с собой своего соратника и единомышленника, который стал её мужем, чтобы упрочить их общие идеи перед народом. Она с мужем смогла сплотить магов и призвать к великому восстанию. Она возглавила поход. Она брала штурмом замки. Она призывала магов к миру. Именно она создала тот мир, в котором живём мы с вами. Только благодаря ней тёмные и светлые маги забыли о вражде. Закончилось порабощение светлых магов. Наступил мир. Но никто из вас не знает, какие тяготы ей пришлось претерпеть на пути к этому миру. Она прошла через грань миров, ушла в зазеркалье, чтобы отыскать Книгу Откровений, могущую объединить всех магов.

Вокруг зашушукались, но Сэм продолжал громким голосом:

— В мир зазеркалья пришлось уйти и мне. И я свидетельствую, что тот мир страшен — в нём нет жизни. Из тлена ей пришлось восстанавливать замки, вдыхать жизнь в призраки прошлого, чтобы с их помощью отыскать Книгу Откровений. Я помогал ей в этом, и, поверьте, это было страшное испытание для нас. Нам противостояли тёмные силы. Чтобы одолеть их, нам пришлось сплотиться, а чтобы стать сильнее их, мы объединились и душевно и телесно. Благодаря этому слиянию в зазеркалье родился наш старший сын Генри. Его рождение вдохнуло жизнь в истлевшую Книгу Откровений. Будучи тленом, она обрела жизнь.

Эти слова вызвали бурю эмоций. Я уже слышала выкрики, что я — героиня, а не преступница. Но Сэм продолжал:

— Мы с этой женщиной и нашим ребёнком возвратились из зазеркалья, принеся с собой Книгу Откровений. Заклинания, хранившиеся в ней, разом покончили с противостоянием, и восстание окончилось миром.

Сэм перевёл дух и посмотрел на меня. Я не сводила с него глаз, но слова «эта женщина», адресованные им в мой адрес, сильно резали слух. Впрочем, так надо было говорить, поэтому он и говорил.

— Но в мире живых у этой женщины был муж. Она была вынуждена вернуться к нему. Однако зазеркалье уже не могло отпустить нас. Ступив в него раз, невозможно освободиться. В этом повинны мы оба. Но за что нас судить? За то, что мы стали пленниками потустороннего мира? Подарив магам свободу, мы пожертвовали собой. И теперь за это вы её судите и хотите лишить жизни? Разве это справедливо? Разве этого она заслужила? Даже её законный муж понял и простил её. Он присутствует на заседании и готов дать ей свободу. Пусть сегодняшнее заседание Совета подарит жизнь той, которая не пожалела себя ради свободы всех магов на свете.

Похоже, Сэм закончил, и Совет расшумелся, как растревоженный улей. Кто-то кричал, что законы брака нерушимы, кто-то возражал, взывая к справедливости. И тут заговорил Арно:

— Эта женщина стала для меня путеводной звездой в борьбе за объединение магов. Если бы не она, то до сих пор светлые маги были бы в услужении у тёмных. Я любил её, но при этом готов дать ей свободу и объявить наш брак недействительным!

Его слова встретили бурей негодующих голосов, которые заглушали аплодисменты. Наверное, никогда за всё своё существование Верховный Совет не был столь разрознен, как сейчас. Возражения сторон тянулись нескончаемо долго. Но в итоге все пришли к единогласному мнению. Меня объявили невиновной!

Помню, как меня снова подхватили двое. Но это были тёплые руки двух любящих меня мужчин. Сэма и Арно. Они поставили меня на ноги под шквальный гвалт и аплодисменты. Я была оправдана. И при этом ни слова лжи не прозвучало в защитной речи! Будь иначе, Совет вынес бы иное решение. Каждая неправда чутко отслеживалась детекторами лжи. Да и с Великий Совет входили мужчины, способные на интуитивном уровне чувствовать ложь.

Столько эмоций после ночи в ожидании смерти окончательно доконали меня. Я почувствовала, что сознание ускользает от меня. Колени вновь подогнулись. Но тут Сэм подхватил меня на руки, и я уронила голову ему на плечо.