Спасти(сь) (от) дракона - Елена Амеличева
— Давай-ка пользоваться благами того, что мы во дворце, да? — Лайла встала. — У них тут наверняка есть, где помыться, правда?
Она выглянула за дверь, о чем-то быстро переговорила со служанками и посмотрела на меня.
— Поднимай свою печальную попку и неси ее в купальню! Живенько!
Влага бывает разной. Одна горькой болью из самого сердца скатывается по щекам слезами, другая манит бирюзовой гладью, окутывая горячим паром, дразнящим обоняние цветочными ароматами и манящим в свои теплые объятия.
Я поняла, как соскучилась по горячей баньке, только когда скинула одежду и спустилась по широким ступенькам в такую приятную воду, что дух перехватило. Нежась в ней, оглядела помещение. Высоченные потолки розового цвета, толстые колонны, раскрашенные цветами, всюду мозаичные узоры.
Дверь сбоку отворилась, вошли четыре девушки, закутанные в белую ткань. Ну, хоть не одна мыться буду! Заодно и поговорим. Но девушки склонили головы и, подойдя к краю бассейна, замерли.
— Мы присланы служить вам, госпожа, — сказала одна, сложив руки домиком.
Да я и сама помыться могу, не немощная ведь! Только открыла рот, как натолкнулась на предупреждающий взгляд Лайлы, которая плавала рядом.
— Благодарю, — ответила служанкам.
Омыв лицо и руки, а также прошептав слова благодарности Богине, они принялись за работу. Одна заварила мне какие-то травы и настояла, чтобы все было выпито до капли — для того, чтобы поры на коже раскрылись. Покачав головой, я залила в себя этот отвар, отметив, что он пахнет розой. Пустыня мне все поры так раскрыла, что мало не покажется. Как на сковородке раскаленной полежать, эффект такой же и без трав.
Другая бросила в воду какие-то голубые звездочки. Та тут же забурлила, напомнив мне про пердящий глобус в ванне. Но над поверхностью поплыв вовсе не мерзкий запах миазмов из глубин кишечника Ядагана, а приятный цветочный аромат. Кстати, я он мне знаком — в купальне на постоялом дворе, где девицы требовали, чтобы Эль на них женился, меня намазали притирками с точно таким же запахом.
— Это из цветов драконьего древа, — пояснила одна из служанок. — Любимый аромат нашей госпожи — королевы Асурии. — Спрыгнув в воду, она занялась моими волосами.
— Она мама Амана? — мне захотелось замурлыкать, так приятно ее пальцы массировали кожу головы.
— О, нет, госпожа мать досточтимого принца Мансура, первенца нашего Великого Повелителя!
Мансур. Имя царапнуло по сердцу, словно душу начали натирать на огромной острой терке.
— А мать досточтимого принца Амана — госпожа Шасиана, любимая жена Повелителя! — дерзкий девичий голосок заставил всех нас вздрогнуть.
— Змеи приползли, — пробурчала служанка, ополаскивая мне волосы и косясь в сторону стайки девиц в зеленых блестящих покрывалах.
— Приветствуем вас, госпожа Найяна, — тем временем пропела одна их них, склонившись. — Наша повелительница приглашает вас в свою личную купальню, специально для нее, несравненной, построенную по личному приказу султана!
— А обслуживать вас будем мы, лучшие банщицы Империи! — присоединилась другая.
— Лучшие банщицы, как бы ни так! — пробурчала служанка, обернув вокруг моей головы благоухающее полотенце. — Змея понабрала таких же, как она сама, чтобы подложить под нужных людей!
— Тихо ты! — пшикнула на нее соседка.
— А что, не права я? — та пожала плечами. — Думала принца Мансура завлечь своими девками, а он и не взглянул ни на одну!
Как ни старалась, я все же улыбнулась, услышав это. Ведь, чего врать, девушки были божественно прекрасны, это факт! А Мансур не прельстился ими! И это очень приятно!
— Пойдемте, госпожа, — Лайла протянула мне руку. — Воспользуемся щедрым предложением, — она многозначительно посмотрела на меня и с нажимом добавила, — матери вашего жениха!
— Конечно, воспользуемся, — я вышла из бассейна.
Нельзя ссориться с мамой Амана, это невесте боком выйдет.
Меня тут же укутали в теплое покрывало и повели в другую купальню. И, должна признаться, когда вошла в нее, то попросту потеряла дар речи. Никогда еще не видела ничего прекраснее!
Купальня напоминала драгоценную шкатулку со стенами и полом из мрамора и плитки с растительным орнаментом во всех оттенках синего. Купол с крестовым сводом, облицованный мозаикой, казался парящим в воздухе. Подсветка мягко подчеркивала совершенство помещения, которое само по себе было будто драгоценный камень. Даже витиеватые краны над объемными чашами казались произведением искусства.
— Господин наш самолично проектировал купальню, — похвасталась одна из девушек, снимая с меня покрывало. — И материалы заказал только самые лучшие, редчайшие! Все для своей любимой супруги! — она с гордостью огляделась.
Да уж, должно быть, он и в самом деле без ума от матери Амана, раз сделал такой великолепный подарок, да еще сам всем занимался — это само по себе о многом говорит.
— Пройдемте в сердце купальни, — девушки поманили нас с Лайлой за собой.
И вновь, хоть уже и готова была увидеть прекрасное творение драконьих архитекторов, я все же замерла на пороге. Небольшое уютное помещение с мягкими арками сияло и переливалось благодаря умелой подсветке и стенам, выложенным мозаикой теплого коричнево-золотого цвета.
Опоясанные резными «веточками» стены и лежаки по бокам казались увитыми змеиным темно-зеленым хвостом. Мозаичный «ковер» под ногами вел вперед, под купол светло-бежевого потолка, который уютно накрывал изумрудный шестигранник в центре. Именно к нему меня и подвели служанки Шасианы.
Я приложила к нему руку — теплый. Легла и почувствовала себя жертвой, которую будут приносить неведомому богу. Оказалось, меня ждало и в самом деле нечто божественное. На спину опустилось что-то невесомое, как пух, и сладко-пахучее. Истома разлилась по телу, когда меня в четыре руки намылили, не оставив ни уголка тела без внимания.
Но на смену нежности пришла безжалостная жесткость перчатки, которую девушки натянули на руки и принялись ею тереть мою бедную кожу. Когда я, не в силах терпеть, начала повизгивать, они сжалились и просто гладили тело, от плеч до пяточек, которым было так щекотно, что мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не хихикать.
Следом меня побаловали шикарным массажем, от которого по мышцам пробежали бурлящие токи. Следом пронеслись горячие волны удовольствия. А под конец по коже прокатились щекоткой стада мурашек, до самых кончиков пальцев.
Я ахнула, когда меня махом окатили горячей водой из четырех тазов. А потом холодной. И это
