Институт неблагородных. Тёмные крылья (СИ) - Иванова Инесса
— Всё получилось, — мягко ответила Соль и освободилась от мёртвой хватки. — Марк и Далида просто дали тебе отдохнуть.
— Сколько я спала?
— Почти сутки. По мне, так совсем недолго.
Соль обеспокоенно посмотрела на Аду:
— Идти можешь?
— Куда?
— К Эмме, конечно, — почему-то вздохнула Жилка и из маленькой сумки достала костяной гребень. Ада сделала упреждающий жест, означающий: мол, не надо, но Соль его проигнорировала, пояснив назидательным тоном, как маленькой:
— Это придаст тебе сил, расслабься и не дёргайся!
Ада устала сопротивляться, бороться со всеми и каждым в отдельности, она растратила свои казавшиеся бесконечными силы, и те ушли, как вода сквозь пальцы. Хотелось просто закрыть глаза снова ничего не чувствовать, не видеть и не знать.
— Молодец!
Голос Жилки сделался похожим на тихое мурлыканье. Гребень проводил по волосам, с каждым движением возвращая капельку энергии и возрождая огонь в груди и на кончиках пальцев. Аде давно не было так хорошо.
— Я готова! — откликнулась девушка, когда апатия уступила место жгучему желанию жить и действовать, не медля ни секунды.
— Так пойдём!
Ада могла бы и сама найти дорогу в кабинет ректорессы, потому что успела её изучить, как и коридоры замка, но обижать Соль, только что приведшую её в чувство, не хотелось. Должна быть причина, почему Жилка сопровождала её в этом недолгом путешествии на третий этаж.
— Вы тоже Богиня? — спросила Ада, желая прервать неловкое молчание.
— Когда-то меня считали таковой, но ни в одном из миров нет бессмертных.
— Можно спросить, как вы познакомились с Эммой?
— Можно. Только я не очень хорошо помню. Это было слишком давно даже для нас.
Путь оборвался у кабинета Эммы, И Ада пожалела, что он был недолог. Ей столько хотелось спросить!
— Мне надо туда идти одной? — она нерешительно посмотрела на Соль, и та молча, без тени улыбки, кивнула.
— Я потом навещу Эмму, — сказала она печально, словно речь шла о траурном прощании с близким.
Ада из вежливости постучала и проскользнула в открывшийся проём, из которого тянуло свежим воздухом и холодом. Ректоресса стояла лицом к приоткрытому окну, не обращая внимания на стужу и залетавшие снежинки.
— Ада, я рада снова тебя видеть! — сказала она, не оборачиваясь. — Ты добилась своей цели. Прими мои поздравления и восхищения!
— Спасибо, конечно. Но, боюсь, это только начало борьбы. Я могу выйти замуж за Дракона?
— Теперь, да. Вам с Марком больше никто не помешает.
Эмма повернула голову и испытующе посмотрела на девушку, опустившуюся в кресло для посетителей. Ада выдержала её взгляд, ощутив накатившую с новой силой усталость.
— Вы ведь знаете, кто стоит у нас на пути, — промолвила Ада. У Тагира много связей, сил, власти, а что есть у них? Пусть семья Марка поддержит, но хватит ли этого для устранения помехи в виде могущественного родственника, почему-то решившего, что Ада — бессловесный приз, достающийся самому влиятельному.
— Не беспокойся, это будет моим подарком на вашу помолвку.
Эмма подошла и погладила Аду по голове, чтобы тут же, словно устыдившись своей слабости, сесть за стол.
— Я не выйду за Тагира или кого-то ещё, кроме Марка! — ответила Ада, вскинув подбородок. Готовая сражаться, она ощутила в себе скрытые резервы, в которых можно будет черпать силы, пока победа не станет окончательной. Или поражение. И даже тогда…
Ада не успела додумать, что же тогда случится и как она будет сопротивляться, как Эмма достала из ящика письменного стола две фарфоровые чашки с нарисованными на фаянсе нежными голубыми цветочками. У приёмной мамы таких был целый сервиз. Он хранился за стеклом серванта и был предназначен исключительно для услаждения взора гостей.
— Я обожаю подобные вещи, — ответила Эмма на вопросительный взгляд девушки и провела указательным пальцем по краю одной из чашек. — Мечтаю каждое утро пить из такой ванильный капучино с одним кубиком сахара.
— Я не знала, что здесь есть капучино, — машинально произнесла Ада, на миг забыв свои проблемы.
— Нет, к сожалению. Но всякая беда поправима, если знать, как её решить. А у меня есть ответы на многие твои вопросы.
Ада уже собиралась спросить, что конкретно ректоресса имеет в виду. Тайны наскучили, пришло время разгонять туман, окутавший карту её жизни.
— Нет, не думай, что я прямо сейчас тебе всё расскажу! Это так скучно: посвещать других в собственные секреты!
— Но что насчёт Лилиан?
— Я думаю, стоит дать ей шанс на замужество. Маги Северного королевства сами разберутся, нужна ли им такая женщина.
Эмма хищно улыбнулась, показав ряд заострённых зубов, и добавила:
— Считай, Тагир тебе больше не помеха! Удачи, зеркальная! И долгих вам с Драконом счастливых лет!
* * *В своё нежданное счастье Аде верилось с трудом. Все проблемы, как и обещала Эмма, развеялись, словно туман под лучами яркого утреннего солнца, оставив только память и записи в дневнике. Ада до сих пор его вела, иногда перечитывая, чтобы вспомнить свои страхи и посмеяться над несбывшимися опасениями.
Теперь, когда Ада находилась в шаге от помолки с любимым, это было совсем нетрудно. Тагир, как и обещала в их последнюю встречу Эмма, больше не мог помешать счастью Ады. Буквально за считанные дни его тихо сняли с должности и отправили в почётную ссылку на юг, в составе дипломатической миссии в королевство Эльсид, где всем заправляли “лесные люди”, как их называли Истинные.
Уехал бывший четвёртый Драк тихо, попрощавшись только с братом — отцом Марка. Утрата дочери подкосила Тагира. Ада и не думала, что Селена так важна для него. Как и любой Дракон, он плохо переносил разрыв семейных уз.
Ада была рада за подругу: та ведь так хотела вернуться обратно. Прощальное письмо ундины девушка вложила в свой дневник, как ещё одну ниточку памяти, навсегда связавшую её с Кломхольмом и Дольним миром.
Они с Далидой и Рестрикой не раз перечитывали последний привет Селены, сидя рядышком на одной кровати. И все трое плакали, но это была светлая грусть.
“Мои дорогие и любимые подруги! Ада, Далида и Рестрика!
Вы все такие разные, но я полюбила каждую из вас. Ведь именно благодаря дружбе я смогла не только выжить здесь, но и получить важные уроки даже вне стен учебных классов.
Как вы наверное уже поняли, я больше не вернусь в Кломхольм. Мне предстоит дорога домой, туда, откуда родом все ундины. Я пишу эти строки и роняю слёзы, так что простите, но вполне вероятно, часть слов будет размыта.
И всё-таки, это большая радость. В моём мире я буду каждую ночь выплывать из глубин Океана и смотреть на небосвод, усыпанный звёздными точками. У нас принято считать, что каждая из них — другой мир. Возможно, так и есть. Теперь-то я это точно знаю!
Я буду смотреть и посылать вам часть своей водной души, свой привет, который непременно найдёт адресатов и сделает вашу жизнь ещё лучше!
P.S. Не надо сердиться на Эмму за то, что она выполнила моё желание.
Люблю вас и крепко обнимаю.
Прощайте!
Ваша бесхвостая певунья, Селена”.
— Думаю, она найдёт своё счастье, — улыбнулась Далида, вытирая слёзы. Теперь она часто плакала, даже если повод был ничтожным. Беременность шла на пользу бывшей суккуб, сделав её менее резкой в суждениях и движениях. Не говоря уже о застенчивой улыбке, часто украшавшей её некогда хмурое лицо.
Ада жалела о скором переезде соседки и подруги, но старалась этого не показывать, зная, что он неизбежен. Далида тайком от Ады упаковывала вещи, когда думала, что та занята своими делами. Подругу не страшило туманное будущее, и Ада завидовала её силе духа.
Даже Саймон, казалось, смирился с неволей и сдружился с хозяйкой.
— А его можно будет держать в твоём доме? — спросила Ада, решив не откладывать разговор о переезде Далиды.
