Виктория Драх - Дракон и некромант
Над развалинами мира поглумились храмовники. Магия была объявлена ересью, а все ее практикующие — прислужниками демонов. После причиненных разрушений в народе эта идея прижилась на ура. Выжившие маги уничтожались новым орденом — Инквизицией. Но одного храмовники сделать так и не смогли. Выжженные магами земли было под силу восстановить только магам.
«Лечить» мир были вынуждены драконы, но даже их способностей не хватало. Мне пришлось отпустить Чудика обратно за Кромку, а кости Дайсона, перемолов в мелкую пыль, развеивать над безжизненными пустошами. Это помогло. Спустя примерно тысячу лет на мертвой земле появились первые зеленые ростки.
Наследие магов целенаправленно уничтожалось. Человеческая цивилизация была отброшена на много веков назад. Сменялись языки, образовывались и стирались из памяти целые страны, развивалась наука… Магия осталась лишь в сказках.
Икаррата и Рамильтона давно не существовало. От Лариата остались лишь живописные развалины: эльфы смылись из этого мира еще в начале войны. Драконы приспосабливались, как могли, но даже их терпение оказалось не безгранично.
Раньше можно было осесть на одном месте на пару столетий. После уничтожения магов такая роскошь стала недоступна — простой человек не может жить так долго. С развитием технологий темп жизни все ускорялся. Сейчас менять свои легенды и переезжать приходилось примерно каждые двадцать лет. А попробуй, скройся от развешанных на каждом углу камер. Бездушной технике глаза не отведешь!
Хуже всего дела обстояли с полетами. Однажды, поднявшись в воздух над городом, мы чуть не протаранили чей-то вертолет. Не знаю, что подумал пилот, а вот мы с места преступления сматывались со всей возможной скоростью. С тех пор для прогулок в небесах мы отправлялись куда-нибудь подальше. Например в пустыню, благо порталы никто не отменял.
Месяц назад бесконечному терпению драконов пришел конец. В тот день Леанор, как обычно, устроил голову у меня на коленях и спросил:
— Помнишь, ты спросила, куда идти, когда мир закончится?
— А ты мне ответил, что мир никогда не кончится, — согласилась я и выглянула в окно. Мы жили в небольшом особняке на окраине города, но даже отсюда можно было увидеть разноцветные огни высоток. Каменные бездушные джунгли. Как же я порой скучала по пробежкам по кладбищам в погоне за восставшей нечистью…
— Он и не закончился, — грустно улыбнулся Леанор. — И простоит еще очень долго. Но для нас здесь стало слишком тесно. Как ты смотришь на то, чтобы уйти в другой мир?
Я задумалась. Действительно, почему бы и нет? Мне снова хотелось колдовать, хотелось перестать прятаться, осесть где-нибудь хотя бы лет на пятьсот…
— И как мы это сделаем?
— Ты согласна? — удивленно выдохнул маг.
— А почему я должна была отказаться?
— Это все-таки твой мир.
— Уже нет, — я поймала удивленный взгляд Леанора. — Моим миром был Икаррат. А то, что выросло на его пепелище… Трудно воспринимать своей землю, на которой тебе нет места. Так как мы отсюда уйдем?
— Астор собирает драконов в Исландии. Там есть вулкан, энергии которого как раз хватит, чтобы пробить переход в другой мир. Можно, конечно, и своим ходом, но чем больше нас соберется, тем будет проще. Думаю, на этот раз уйдут почти все.
— На этот раз? Ты ведь не из этого мира, да?
— Не из этого, — согласился маг. — И даже не из предыдущего. И нет, я не скажу, сколько мне лет. Мою страшную тайну ты никогда не узнаешь!
Я засмеялась. Этот секрет дракон оберегал ревностнее, чем свои сокровища. Боялся меня шокировать. Наверное, правильно боялся. Мне до сих пор от мысли, что я родилась шесть тысяч лет назад, было жутко. Пожалуй, возраст мужа мне действительно лучше не знать.
— Вулкан-то уцелеет от наших опытов?
— А что ему будет? — зевнул Леанор. — Подымит и перестанет!
— Смотри, Астор засветился, — я протянула любимому планшет. Один из сайтов, пытавшихся то ли поймать путешественников во времени, то ли доказать возможность реинкарнации, опубликовал подборку портретов разных эпох. Граф Аскольд Делейн, кардинал Абель Дарир, профессор Ариатар де Лиалинейль, и, на закуску, Астор Дрейк, президент крупнейшего нефтяного холдинга этого мира. С каждой фотографии смотрело лицо хорошо мне знакомого ректора Илликумской академии магии.
Да, в каждый промежуток времени среди правительства был кто-то из драконов. Этот кто-то помогал своим, обеспечивал прикрытие, выручал, если кто-нибудь оказывался на грани разоблачения… Отработанная веками система действовала безупречно, но не спасала от любопытных и внимательных глаз. К счастью, подобные наблюдения считали забавными совпадениями, не более.
— Сохрани, потом ему покажешь, — хмыкнул Леанор. — Астору будет приятно.
— Простите… Вы говорите на сардарите, я не ошибся?
Мы одновременно повернули головы в сторону взволновано покусывающего губы старика. Сардаритом археологи обозвали мой родной язык — откуда ученым знать, как он назывался на самом деле? Свои дела мы с Леанором обсуждали на нем: мало ли кто подслушает то, что ему знать не положено. Как оказалось, даже такие меры не были гарантией безопасности. Старик обратился к нам именно на сардарите.
— Еще раз простите за беспокойство, — спешно затараторил он на ломанном английском. — Меня зовут Ван Хедвиг, я профессор Германского института археологии. Я всю жизнь посвятил изучению сардарита, благо он похож на латынь, но ваш уровень… Вы явно продвинулись намного дальше меня!
Я мысленно выругалась. Латынь действительно произошла от сардарита. Кто мог подумать, что к мертвому языку так быстро подберут ключ?
— Прошу, если сможете, помогите, — профессор сунул нам под нос стопку фотографий. — Это единственная на данный момент полностью сохранившаяся книга тех времен, но я не могу ее перевести! Слишком много непонятных мне терминов… Пыльца сильфов, кровь дракона — что древние могли так называть?
Мы с Леанором склонились над фотографиями ветхих страниц. Маг прикусил палец, чтобы не заржать, а я с трудом боролась с пробивающимся наружу истерическим смехом. Этот археолог подсунул нам нашу книгу! Еще в Илликуме мы, совместив мои запасы ингредиентов и знания Леанора, совершили прорыв в алхимии. Оставили, называется, след в истории. Но как объяснить это профессору? Не поймет ведь, что пыльца сильфов — не метафора!
— Простите, — я с максимально виноватой улыбкой вернула листы ученому. — Боюсь, наших знаний на такое тоже не хватит.
Чтобы убедить профессора в нашей некомпетентности, понадобилось несколько минут.
