Райчел Мид - Дитя бури
Только на этот раз в постели я лежала не одна. Я еще не открыла глаза, но уже поняла, что с Кийо. Я узнала его запах и объятия. Сегодня он обнимал меня с нежностью, а не с ненасытностью, как раньше.
— Ты не ушел, — пробормотала я и моргнула, чтобы прогнать сонливость. — Даже раненый, ты все же попытался затащить меня в постель.
— Мне это удалось.
Он лежал на боку, глядя мне прямо в глаза, улыбнулся и провел рукой по моим волосам.
— Я так испугался за тебя.
Я уютно пристроилась рядом с ним и стала медленно погружаться в воспоминания прошлой ночи.
— Я тоже за тебя испугалась. Что произошло? Почему ты не мог перекинуться обратно?
— Я перекинулся… в конце концов.
Ну это и так ясно.
Я терпеливо ждала, желая знать больше.
— Быть кицунэ — это не просто иметь бонус, возможность превращения в лису. Это нечто большее. Это… Я могу еще превратиться — не знаю, как объяснить, — в лисьего бога. Нет. Неправильно. Не знаю, как это описать.
— В суперлиса?
Его легкий смех пощекотал мой лоб, потом Кийо чмокнул меня туда же.
— Это не совсем верно. Наверное, лисы Мира Иного являются прародителями этих животных в мире смертных. Они сильнее, мощнее, свободнее. Я могу превратиться в одного из них, но чтобы сделать это, должен отказаться от своей человеческой сущности. Они тоже животные, но, скажем так, первобытные. Когда я становлюсь обычным рыжим лисом, то остаюсь практически тем же, что и сейчас, если только не хожу в этом обличье слишком долго. Тогда часть человеческой сущности начинает теряться. Но в случае с «суперлисом» я реально претерпеваю трансформацию, могу цепляться лишь за некоторые человеческие инстинкты, вроде необходимости сражаться или защищать тебя.
Я хмуро переваривала все это.
— Но это не объясняет, почему ты не перекинулся сразу.
— Для того чтобы принять эту форму или выйти из нее, требуется время. Эти изменения — не только физические. Мне приходится подавлять человеческую сущность, чтобы наружу вышла лисья природа. И то и другое очень трудно. Вот почему я не сразу пришел к тебе на помощь. Но мне надо было трансформироваться, несмотря на то что ты некоторое время оставалась без защиты. Я решил, что в этой форме буду полезнее.
— Да, ты прекрасно справился, но жутко напугал меня при этом.
Я замолчала, вспоминая ужасные мгновения неопределенности, когда я истекала кровью.
— Когда же ты наконец перекинулся?
— Думаю, вскоре после того, как ты потеряла сознание.
— Это объясняет, почему я все еще жива.
Он кивнул.
— Ты потеряла много крови. Пришлось наложить десять швов.
Я моргнула.
— Ты отвез меня к врачу?
Он ухмыльнулся.
— Конечно!
На то, чтобы сообразить, о чем это он, ушла секунда. Я откинула покрывала, подняла край пикантной, редко надевавшейся ночнушки — как я вообще могла ее надеть? — и увидела сбоку живота черные стежки, резко выделявшиеся на фоне кожи.
— Ты сам это сделал? — воскликнула я. — Ты меня заштопал? Без врача?
— Я и есть врач. Постоянно практикующий.
— Ага, на кисках с собачками, но не на людях же!
— Это одно и то же. Мы тоже животные.
Я тревожно смотрела на швы. Кожа вокруг них была красной.
— Ты хоть продезинфицировал?
Кийо пренебрежительно хмыкнул.
— Конечно. Основа везде одна и та же. Да ладно, хватит беспокоиться. Выбор у меня был такой — зашить тебя или бросить в машине, истекающую кровью. Там лежала аптечка, так что я ею воспользовался.
— А освещение откуда?
— Лампа на потолке все еще работала.
Я поверить не могла, что он зашивал меня в разбитой машине, воспользовавшись ветеринарной аптечкой. Импровизация в ее лучшем проявлении.
— Неужели ты потом смог завести машину?
— Ну почти. Я умудрился дотянуть до шоссе, прежде чем она окончательно умерла, нашел твой телефон и позвонил Тиму.
— Бедный Тим. Когда я впервые сказала ему, чем занимаюсь, он подумал, что это такая же липа, как и его индейский спектакль.
— Погоди. Так он не индеец? А я-то все пытался сообразить, из какого он клана.
— Он из клана Тима Варкоски. Смешно, но…
Воздух в комнате пошел рябью, давление подскочило. Мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы убедиться в том, что мерцание вокруг нас — не плод моего воображения.
Кийо встревожился и резко сел.
Давление внезапно упало. Портал из Мира Иного распахнулся. На столик в углу шагнул Дориан. Как и следовало ожидать, столик под его весом немедленно развалился. Обломки и все, что лежало сверху, со страшным грохотом посыпалось на пол. Надо отдать должное Дориану, он выбрался из развала довольно изящно и легко поставил ноги на пол.
Я поморщилась, увидев кольцо-якорь среди груды обломков. Я оставила его на столе, не подумав о том, что случится, если Дориан материализуется именно там, где оно лежит.
— Что за черт? — Кийо уже вылетел из кровати, но я преградила ему дорогу, положила руку на грудь и удержала.
— Нет, все в порядке. Он здесь для следующего урока. Господи, не верится, что уже пора.
С тех пор как я отключилась в машине, прошла куча времени.
Дориан был одет привычно просто, но с изяществом. Еще одну причудливо украшенную мантию он накинул сверху. На этот раз она была из черного шелка, расшитая по краям серебром и мелким жемчугом. Если нынешние обстоятельства и удивили его, то виду он не подал. Лицо короля, как обычно, выражало скуку и сарказм.
Когда он увидел нас, его губы изогнулись в улыбке.
— Я могу зайти позже, если вам так удобнее. Терпеть не могу нарушать процесс.
— Нет-нет, — торопливо сказала я, села и свесила ноги с края кровати.
От этого движения неприятно натянулись швы на боку.
— Мы просто отдыхали.
Дориан вскинул бровь.
— В таком-то виде?
Я посмотрела вниз и покраснела. Эту ночную рубашку я надевала лишь раз, когда мы с Дином ездили на выходные в Мехико. Бледно-зеленая ночнушка, доходившая до середины бедер, была сшита из прозрачного шифона. По нижнему краю и вырезу ее украшала тонкая вышивка в форме листиков и крошечных розовых цветочков.
Надо запомнить это и никогда больше не позволять Кийо одевать меня. Плевать, в сознании я или без.
Именно в этот момент Тиму, привлеченному шумом, взбрело в голову войти сюда.
— Эж, что…
Челюсть у него отвисла, причем не только из-за меня. Я оглядела нас всех. Сама в соблазнительной ночнушке, полуобнаженный Кийо, Дориан в экстравагантном одеянии и Тим в национальном костюме индейца.
— Боже, — пробормотала я и встала. — Просто вылитые «Виллидж Пипл»[9].
