Карина Хелле - Рыжая лиса

Совсем.

Я сидела и думала, что она ответит сама, но она не стала. Она ходила, бормоча под нос. Она перестала читать мои мысли.

Нужно понять, как сбежать отсюда. Может, это приманка, чтобы обратить мои мысли против меня, когда я решу, что она не слушает.

Она остановилась и повернулась во мне.

— Знаешь, почему ты здесь? — тихо спросила она.

Я посмотрела в ее звериные глаза и покачала головой.

— Думаешь, все потому что ты — особенная?

Я хотела отмахнуться, но казалось, что это важно в этой ситуации.

— В тебе что-то есть. Это полезно. Но ты слишком много думаешь. Многого хочешь.

Твоя способность побега от реальности полезна, но… мы предпочитаем тех, кто «здесь».

Я была не здесь? Может быть, ведь мои мысли хоть и путались, но их при этом все читали.

— С ним будет намного проще, — сказала она с хищным голодом.

С ним?

Не думая, я задергала руками и ногами, словно была бешеной собакой на цепи.

— Да, — сказала она. — Мы искали кого-то еще. Руди отдал Шану все, что было нужно.

А Декс сделает это для меня.

Как она посмела произнести его имя? Я брыкалась в путах. Что они хотят с ним сделать? Уже слишком поздно?

Страх и злость во мне были несравнимы ни с чем. Если бы я была в фильме, то вырвалась бы из пут, словно Халк, и надавала бы Саре. Но это был не фильм. И как сильно бы я ни злилась, как бы ни хотела освободиться, я застряла. Я пыталась двигаться, но поводья удерживали меня на месте. Сара даже не дрогнула. Она знала, что это тщетно.

— Он ничего не почувствует, — сказала она улыбаясь. Она все улыбалась. И медленно ее зубы удлинились, пока не стали слишком большими для ее рта. Они стали клыками, остальная часть лица тоже начала ужасно преображаться.

Сначала сузилась ее челюсть, порвав кожу, и потекли ручейки крови. А затем ее лицо стало шире, челюсть и скулы потрескивали, перемещаясь. Я почти чувствовала, как раскалывается ее череп, было слышно треск твердой кости. Это вам не сцена из «Волчонка». Это было по-настоящему. Настоящее некуда.

Я посмотрела на ее руки. Я видела мех под ее кожей, и он шевелился, словно его ласкали под водой водоросли. Вскоре это прекратилось, и шерсть начала пробиваться сквозь кожу.

Вскоре Сара стала волком, неловко выпрямилась. Это мой конец.

Я закрыла глаза.

Ничего.

Я осмелилась посмотреть.

Она стояла там.

Мех начал возвращаться в руки, челюсть и голова быстро менялись, словно втягивались.

Но когда Сара начала превращаться в человека, я поняла, что что-то идет не так.

Даже глядя на нижнюю ее половину, я заметила, что у нее такие же штаны, как и у меня. А потом я поняла.

Я посмотрела на ее лицо. Волк исчез, появилась плоть человека, и мех стал светлой кожей, звериные глаза придвинулись ближе друг к другу, грива волос превратилась в черные стриженые волны. И я поняла,… что это я.

Я смотрела на себя.

Ошибки не было. Там была я.

«Я» улыбнулась себе.

— Ты его любишь, — сказала оборотень, мой голос был таким, как звучал на записях.

Она отпрянула на пару шагов. — Если повезет, он успеет полюбить тебя. Пока не поздно.

И она покинула комнату, пританцовывая.

Плюсом было то, что я была жива. Она могла убить меня, но не стала. И Декс еще был жив. Из минусов было то, что меня держали путы, и я могла лишь ждать, а Декса ждала его судьба, гибель от рук того, кому он доверял.

Конечно, Берд сказал не доверять мне. Он знал. Если бы он успел объяснить, почему, то все бы сразу изменилось.

И тут все закружилось. Кружилась моя голова, раскачиваясь в стороны, словно у меня был приступ, но и волны паралича окатывали меня. Я перешла от чувства, что могу порвать путы (чего я все-таки не могла), к чувству, что замерзла изнутри.

И комната задвигалась волнами. Но дело было не в моей голове. Из теней появились фигуры и силуэты. Они были призрачными. Едва сохраняли человеческие силуэты. Они окружали меня. Я не знала, схожу ли я с ума из-за обстоятельств, или меня опоили вновь.

Я смотрела на силуэты. Они трепетали, словно дрожали с ударами сердца. Какими бы они ни были, у меня не было много вариантов.

— Можете помочь? — попросила я сначала тихо, пристыженная, что говорю, хотя никого нет. Я говорила с собой. — Прошу? Можете помочь? Мне нужна помощь.

Слезы кололи глаза, падали на мои ноги. Я всхлипывала. Я не могла ничего сделать.

Я была потеряна. Я не могла даже думать.

Я плакала несколько минут, чувствуя себя глупой и бесполезной, жалким подобием человека. Любовь моей жизни (ага, вот так) была в смертельной опасности, а я не могла ничего этим поделать.

Я плакала еще немного, пока не заметила перемену энергии в комнате. Я посмотрела сквозь слезы. Даже так я видела, что фигуры были ближе ко мне. Я не боялась. Они не собирались вредить мне, кем бы ни были.

— Прошу, — всхлипнула я в последний раз, подразумевая, что мне нужно выбраться.

Я ощутила тепло, и мне стало лучше. Тепло, впрочем, не убрало путы. Но мои пальцы стали подвижнее. Я начала крутить запястья за спиной, стараясь слабить путы на них. Это работало. И я поняла, как я была привязана к стулу. Руки были связаны вместе, но к стулу присоединялись только справа.

Я не знала, есть ли в меня в левом кармане что-то полезное. Я подвинула руку в ту сторону, замечая, что белые силуэты все еще были рядом, похожие на пятна на плохо записанном фильме.

Я добралась до заднего кармана. Пальцы что-то нащупали. Напоминало пакетик. Это обертка от жевательной резинки? Только Макгайвер мог с таким что-то сделать.

Я обхватила предмет пальцами и вытащила из кармана. Я склонилась вперед как можно сильнее, чуть не упав, и попыталась оглянуться. Я не видела, что там, но на ощупь было мягким, шуршащим и в пленке.

Я не знала, что это могло быть. И у меня не было терпения медленно открывать мешочек. Как только он был в моих пальцах, я разорвала его.

Я услышала тихий шорох, ощутила большими пальцами мягкость.

Белые странные силуэты отпрянули вглубь комнаты и пропали. Я не знала, было ли это хорошим знаком, ведь они не делали ничего плохого, но то, что я смогла порвать пакетик, означало, что я могу дотянуться одной рукой до другой.

Я сосредоточилась как можно сильнее, и после пары неудачных попыток смогла высвободить левую руку.

Я вытянула руку вперед и рассмотрела. Она была покрыта белым порошком, похожим на тальк. Я быстро справилась со второй рукой. Я склонилась и попыталась распутать ноги, но поводья были стянуты очень крепко. Я посмотрела на стену и заметила пилу над рукомойником. Я неловко запрыгала по комнате, стул стучал, пока я двигалась. Я надеялась, что, где бы ни были Шан и Сара, они этого не слышали.