Диэр Кусуриури - Край Ветров: некроманс

— Роман, иди сюда, новый прилепим на всякий случай, — скомандовал Камориль.

Пока он доставал упаковку пластырей из кармана и шуршал ею, Ромка осведомился:

— А что это за пластырь такой, кстати? Я всё хотел спросить. Как он мне «волшбу прикручивает»?

— Это подарочек поглощающих, — ответил Камориль, — считай, что он двусторонний. Ни твоя магия, ни магия извне не проходит через твою голову. Конечно, оттяпать ногу призрачным лезвием тебе можно, но раскроить им голову — нет.

— Так может, мне целиком этим обклеиться? — задорно предложил мальчик.

Камориль покачал головой:

— У меня эта упаковка совершенно случайно оказалась. Это ж их стратегические припасы. Может, стоит оно и не дорого, но достать это трудно. Так что, будь добр, последи, чтобы нам их реже менять пришлось, хорошо?

— Ну ладно, — Ромка кивнул, — попробую. Хотя, мне кажется, что оно мне не надо уже, но вам видней, могу пока и поносить.

— Будь так добр, — улыбнулся Камориль.

— Так что, идем завтра к местному, как ты там сказал, главе вампиров? Или куда-то за седативным? Или к этому мудрому бородачу? — спросил я, отхлебывая еще вина.

— За успокоительным — это ко мне, у меня есть. Можно, конечно, рассредоточиться и послать тебя, Мйар, к бородачу, а Эль-Марко к вампирам, но этого нам, я считаю, категорически нельзя. Иначе же будет, как в лучших образчиках жанрового кино.

— Сначала надо к тебе за препаратом, — порешил я, — чтобы при себе его иметь. А там — как пойдет.

— Отлично, — ответствовал Камориль.

А пока я глядел на луну и добивал остатки красного сладкого, ребята стали потихоньку собираться. Спать мы должны были в том самом крохотном домике при маяке. Там в самой большой комнате от стены до стены сооружена лежанка, упирающаяся прямо в стену с печью. Не совсем, конечно, удобно, и, несомненно, очень рисково для некоторых из нас, — но терпимо. Как оказалось, именно о ночлеге договаривался Эль-Марко со смотрителем маяка.

Никола сказала, что будет спать на кухне, на диванчике.

Эль-Марко сетовал, что Павел Игнатьевич будет храпеть, и раздумывал, а не подлечить ли старика ненароком, хоть и не известно еще, будет ли с этого какой прок.

Я слушал их, как в полусне.

Вот уже Эль-Марко, Ромка и Никола отправились к маяку, прихватив с собой пакет с мусором. А я, сидя на песке, смотрел на море и вспоминал о том, как скучал по нему, когда был на Севере. Там, конечно, тоже попадались выдающиеся водоемы и даже другие моря. Но у этого — свой особенный, непростой характер, этакая соленая сладость. Оно — как карамельный соус с белой рыбой или как соленые кальмары с горячим шоколадом. Мне почему-то кажется, что если я и умру когда-нибудь, то ни за что не утону.

А Камориль засыпал костерок песком, и от поленьев, все еще раскаленных, летели искры-бабочки — ярко-красные махаоны.

Мйар был пьяненький и тепленький, как разомлевший на солнце кот, а вокруг шумела ночь, лунная, звездная и совершенно невероятная, прозрачная и глубокая, как прибой.

— Что-то вдалеке тучи какие-то собираются, — заметил Камориль, покончив с костром. — Это молния там сверкнула, да?

Он присел на песок рядом с Мйаром, задев его слегка правым плечом.

— Угу, красиво так. Облака в фиолетовый красятся и в красный, но оно очень далеко. Может, и стороной обойдет.

— Ну да, это же по радио, кажется, передавали ухудшение погоды, — Камориль чуть подтолкнул Мйара в бок локтем. — Ну, что сидишь? Спать пойдем.

— Сейчас, погоди секунду, — Мйар, казалось, и не думал никуда идти. — Смотри, Камориль, в каком месте мы живем. Я вот, сколько смотрю — мне не надоедает, и восхищаться не устаю. Простор, свобода от края до края, и не холодно, и вообще.

— Ну, вообще-то довольно промозгло сегодня, если ты не заметил, — хмыкнул Камориль. — По крайней мере, вечером.

И они замолчали. Камориль было, что сказать Мйару, и этот сдержанный диалог о погоде никак не задевал интересующих его тем.

— Мне хочется, чтобы все это поскорей закончилось, — вдруг признался Мйар. — Хочу разобраться с этими Ромкиными проблемами, потому что мне нужно время и спокойствие. Я хочу еще раз к Мари в гости. Как думаешь, Йер, я же ей понравился, да?

Он повернул лицо к Камориль, слегка наклонив голову, и посмотрел на некроманта глазами алчущего ласки кота.

— Завидую тебе немного, — вздохнул Камориль.

— Чего это? То есть, чему это? — Мйар потешно нахмурился. — И ты мне не ответил!

— Ну, ты не теряешь надежды на лучшее. Я же помню, как минимум, трех твоих последних девочек, Мйар. А ты, как будто бы, не взрослеешь.

— Наверное, беда была в том, что они не были волшебницами, — Мйар снова уставился на море, подтянул колени к себе и положил на них подбородок.

— Но расставались-то вы не потому, что у тебя острые уши или клыкастая пасть.

— Не поэтому.

— Ну, скажи это, давай, Мйар.

— Ни я их не любил, ни они меня.

— И вот ты все еще веришь в успех этого безнадежного предприятия?..

Мйар помолчал, потом ответил тихо:

— Да я ж и не ищу себе никого для разбавления моего густого одиночества, я ж бросил. Но тут-то оно как-то само все получается, может, и выйдет что. Если стараться. Сейчас разберемся с врагами, а там я к ней снова зайду с конфетами, и цветов полевых нарву, весна же…

— Романтично до ужаса.

Мйар хохотнул:

— Ты так говоришь, что не понятно, нравится тебе это или нет!

— Да я и сам не знаю. Но, пожалуй, скорее нравится, чем нет. Есть в этом некий эстетизм. Рыжий ты, твои голубые стрейч-джинсы, облака чтобы белые в синем небе и охапка цветов разнокалиберных, перемежаемых изредка пшеничными колосками. Нравится, Мйар, нравится.

— Ну, и вот. А там начнется опасная, сложная игра, и да, это минное поле, но я пойду. Ведь интересно же. Ну и пускай опять подорвусь. Ну что мне уже, честное слово, терять?

— Это ты сейчас такой смелый, потому что пьяный, — улыбнулся Камориль, — а как протрезвеешь, мигом задумаешься, а надо ли оно тебе.

Они снова замолчали. Каждый думал о своем.

— Спасибо, — вдруг сказал Мйар, в свою очередь подтолкнув некроманта плечом.

— Это за что еще? — хмыкнул Камориль, поворачиваясь к Мйару и встречая уже вовсе серьезный и осмысленный взгляд. Видать, за эти несколько минут на холодке опьянение совсем прошло.

— За то, что ты не начинаешь рассказывать мне о том, что такое любовь на самом деле, и как я, например, не прав.

— Тем, кто рассказывает, как ты не прав, обычно нечего противопоставить твоим ошибочным планам, если дело касается отношений и прочих тонких материй, — Камориль положил Мйару голову на плечо. — Ничего, что я?..