Явь Мари - Апогей
— С твоего позволения. — Он наклоняется и берет мою левую руку в свою, быстрым движением нанизывая кольцо на безымянный палец. — Теперь ты.
Он действительно протянул мне свою ладонь, на которую я тупо уставилась.
Я все еще сплю?
— Простите, я…
— Тебе же нужно именно это. Формальности. — Я ошарашено моргнула, смотря в его глаза и пытаясь понять, что именно творится в его душе. — Если это так важно, мы найдем священника…
Он думает, что воспитание не позволит мне спать с ним, если я не буду считать его своим мужем, так? Боже, как это… абсурдно.
В моей голове проноситься череда воспоминаний. Сколько раз с клироса я наблюдала за венчанием, которым руководил мой отец? Жених и невеста… прекрасные, молодые, влюбленные. Чистота их чувств трогала даже самые черствые сердца. И каждая из молодых певчих думала, что однажды «аллилуйя» произнесут и над ее головой, когда рядом будет стоять тот, ради которого готова и на край света. Там будут родители, завидующие подруги, зеваки. Свадебное платье и фата. Кольца…
— Для вас… это ничего не значит. — Пробормотала я, снимая кольцо со своего пальца. — Пожалуйста, не нужно фарса, я и так знаю, чего вы от меня хотите. Для этого не обязательно идти такими окольными путями.
— Знаешь? — Ой, мамочки. Его голос такой тихий и обманчиво невозмутимый, что мне хочется вновь запереться в своей спальной. — И чего же я хочу?
Я прячу свой взгляд, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Глава только что заставил меня картинно представить его желания, те самые, что связаны со мной. Он хотел меня, в этом не осталось сомнений после его поцелуя, однако, я не могла говорить об этом с ним… мне было стыдно даже об этом думать.
— Стать моим мужем?
— В том числе. — Его голос не потеплел совершенно.
Я сходила с ума от его непоследовательности. Что не так с этим мужчиной? К чему эта мишура, ведь он мог принудить меня без этого маскарада. И причинил бы тем самым куда меньше боли, чем теперь.
— Я не понимаю. — Шепчу я, следя за тем, как он забирает кольцо из моих рук, возвращая его на прежнее место на моем пальце.
— Готова ли ты, Мейа Арье, стать моей женой?
Невероятно, он, хоть и с опозданием, все же решил поинтересоваться моим мнением.
Сумасшедший, эти слова должны были принадлежать не мне, а прекрасной Адель.
Однако я не сильно обольщалась: в его голосе не было ни волнения, ни предвкушения, ни страха отказа. Ничего из того, что должен испытывать жених, делая любимой женщине предложение.
— Нет. — Бормочу я, исполняя тем самым его просьбу о честности.
— Значит, мы обручаемся заранее. Когда-нибудь ты будешь готова, поверь мне.
Ситуация такая безумная, что я предпочитаю просто плыть по течению, не пытаясь ее анализировать.
— Как пожелаете. — Мои слова не означали согласие совершенно. Хорошо, что он тоже это понимал.
Меня так колотит, что когда я беру в руки второе кольцо, оно едва не выскальзывает из пальцев. Хотя есть ли смысл сейчас верить в дурные приметы?
— Это какая-то шутка? — Я поднимаю на него свой взгляд, и Аман качает головой. — Тогда что вы скажете своей семье? Клану? Ганзе?
— Что я уже большой мальчик.
О, эта новость весьма их удивит. А если серьезно — я думала, что даже его ограничивают некоторые рамки, установленные законом, Ганзой, семейными традициями. Даже если это было всего лишь прихотью, главе не стоило дразнить общественность.
Опуская глаза, я снова смотрю на обручальное кольцо. Аман терпеливо ждет, словно делает скидку на мою человечность и сентиментальность. А я думаю над тем, что когда-то давным-давно, впервые присутствуя на венчании и слыша клятвы молодых, придумала собственную.
— Вручаю его в знак нашего союза, который не будет иметь конца так же, как и это кольцо. — Пробормотала я чуть слышно, осторожно надевая золотую вещицу на безымянный палец главы. — Аминь.
Ду. Ра. Но я хотя бы выбросила из клятвы слова про вечную любовь и верность.
— Отлично. — Заключил Аман, вставая. Отойдя на пару метров, он, словно оценивая результаты своих трудов, долго смотрит на меня. — Тебе идет быть моей женой.
Я прячу глаза, хотя в его словах по-прежнему нет необходимых данной ситуации чувств.
— Я себе не так это представляла. — Ворчу я, рассматривая золотой ободок на своем пальце. — Это… самая ужасная свадьба всех времен и народов.
Он остро ухмыляется.
— С самым ужасным мужчиной всех времен и народов, не так ли?
— Тогда все сходится.
Думая о произошедшем, я прихожу к выводу, что, обменявшись кольцами, я и господин Аман заключили новый контракт. От меня требовались доверие, честность, покорность, верность. И как бы несправедливо и подло произошедшее не выглядело, было одно «но», заставляющее меня мысленно злорадно хихикать: я вправе требовать то же самое и от своего «супруга».
* * *И почему масштабы катастрофы всегда осознаются мной с опозданием?
Сегодня я завтракала на свежем воздухе, на веранде в обществе Франси. И теперь ее беспокойный взгляд следил за тем, как я неистово орудую ножом, разделываясь с каннеллони.
Кажется, я ее пугаю. Потому через мгновение перед моими глазами появляется лист с выведенным «ПОГОВОРИТЕ СО МНОЙ» на нем.
— Я совершенно запуталась, Франси. — Бормочу я. — Он сделал мне предложение… точнее, он ничего не предлагал, а поставил перед фактом. Я его не понимаю… и думаю, никогда не пойму. Может, он сошел с ума?
А как вы думаете?
— Я думаю, что кто-то из нас точно чокнулся. — Признаюсь я. — Иногда я смотрю на него… думаю, что он зол, что едва сдерживает себя от убийства. Он подходит, я замираю от страха, готовясь к худшему… а он делает что-нибудь совершенно сбивающее с толку… нежное. Это просто… немыслимо.
Раз вы теперь его супруга, вам стоит к этому привыкнуть.
— Это просто очередная причуда. — Усмехаюсь я, демонстрируя кольцо. — Это ничего не значит для него.
Франси решает оставить свои мысли при себе.
— Он никогда не посмотрит на меня так, как смотрел на Адель. Как на равную. — Я опускаю взгляд в свою тарелку. — Просто игра.
Он нравится вам?
— Ты уже задавала это вопрос, помнишь? — Немедля ответила я, смотря на серьезную Франси. Предельно серьезную. — Ну так ответ не изменился.
Прости меня, Боже, ибо я согрешила. В очередной раз. Господин Аман не просто нравился мне. Я испытывала к нему чувство куда более глубокое и ненормальное, чем простая симпатия. Но признаваться в этом я никому не собиралась. Ни ему. Ни Франси. Ни даже себе.
— Как я должна вести себя теперь? Как реагировать на его слова, действия? — Размышляю я вслух. — Все так сложно…
