Огонь в его ярости - Руби Диксон
Он наклоняется, и его взгляд встречается с моим. «Это самое серьезное из оскорблений, которое ухаживающий мужчина может нанести женщине. Среди дракони самец не изливается внутрь самки, если только она не является его избранной парой. После того, как вызов выигран и самка подчиняется, он может претендовать на ее тело. Однако, если он не хочет брать ее в качестве своей постоянной пары, он выходит и изливает свое семя ей на спину, позволяя ему пропасть впустую. Нет большего позора. Это говорит ей о том, что он не считает ее достойной. — Он гладит меня по щеке. — Я бы никогда так с тобой не поступил».
Ух ты, это… странно.
— Ты ухаживал за многими женщинами? — Я не могу удержаться от вопроса, чувствуя укол ревности при мысли о том, что он прикасается к сильной, красивой женщине-дракони с золотыми волосами и такой же золотистой кожей.
«За несколькими. Но я никогда не отдавал свое семя никому, кроме тебя».
Я стараюсь не обращать внимания на то, насколько я сейчас зеленею от ревности, и напомнить себе, что это комплимент. Он никогда не хотел никого, кроме меня, с тех пор, как увидел меня, а те другие безликие женщины не представляют угрозы. Я провожу рукой вверх и вниз по его груди, чувствуя обжигающее тепло его кожи.
— Но это твой народ, — говорю я ему, более чем когда-либо преисполненная решимости добиться своего. — Среди моего народа считается сексуальным взять мужчину в рот и доставлять ему удовольствие, пока он не кончит.
Он яростно рычит, и его рука запутывается в моих волосах, прижимая меня к себе. Его нос прижимается к моему, и у меня создается впечатление только что сдерживаемого насилия. Направленное не на меня, а на мужчин, которых он воображает.
«И ты доставляла мужчинам подобное удовольствие?»
— Никогда, — шепчу я. Я его не боюсь. Я знаю, что он никогда не причинит мне вреда. Я действительно нахожу его сильное чувство собственничества возбуждающим. Никто никогда не хотел меня так сильно, чтобы они чуть с ума не сошли от одного намека на то, что мои губы касаются другого мужчины. — Я хочу, чтобы ты был моим первым. Моим единственным.
Он стонет. «Я дам тебе все, что угодно, моя Эми… но только не это. Это кажется неправильным».
— В этом нет ничего плохого, — шепчу я ему, а затем слегка провожу языком по его губам, поддразнивая. — Ты что, никогда не прикасался к себе, пока не кончал? Я знаю, что это так. Помнишь, что ты сделал с моим платьем, когда мы встретились?
В моем сознании вспыхивает образ того, как он сминает ткань и трахает ее так, как хотел трахнуть меня. Он тоже это помнит. Я чувствую жар, пронизывающий его мысли, и это приводит меня в возбуждение. «Это совсем другое дело».
— Это другое дело, — соглашаюсь я. — Потому что вместо твоей руки — или моего платья — я бы использовала свой рот, чтобы доставить тебе удовольствие. — И я посылаю ему визуальный образ, который заставляет его застонать.
Но он все равно отвергает меня. «Я отказываюсь».
Мои оскорбленные чувства исчезли, но теперь я просто думаю, что с ним не очень весело.
— Ты мог бы подразнить себя ради меня.
«Я этого не сделаю. Это одно и то же. — Он бросает на меня суровый взгляд. — Все мое семя теперь твое. Я буду ждать, чтобы излиться в тебя».
Конечно, дело не в том, что я этого не хочу. Мне нравится, когда он внутри меня. Но я не хочу принимать «нет» в качестве ответа, когда дело доходит до этого. Чем больше он отказывается и выглядит взволнованным, тем смелее я становлюсь. В кои-то веки я одержала верх в постели, и это пьянящее чувство.
Я чувствую себя очень смелой, когда просовываю руку себе между ног, полная решимости соблазнить его.
— Давай, — шепчу я с соблазнительной ноткой в голосе. — Хочешь, я покажу тебе, насколько сексуальным может быть прикосновение к себе для твоего партнера?
И хотя мое сердце бешено колотится, и я наполовину паникую при мысли о том, что веду себя так напористо, я также до смешного взволнована, и мне нравится, что я заставляю его волноваться. Я прикасаюсь к своей киске и провожу рукой по своим складочкам.
Его ноздри раздуваются, как будто он улавливает мой запах, и его пристальный взгляд встречается с моим.
Мне нравится, как пристально он смотрит на меня. А еще мне нравится эта рука, вцепившаяся в мои волосы, как будто он не может заставить себя отпустить меня. Это тоже сексуально. Я провожу рукой вверх и вниз по завиткам своей киски, а затем деликатно раздвигаю их, дразня пальцем свои складочки. Я не удивляюсь, обнаружив, что я мокрая. Мои мысли за последние несколько минут были совершенно непристойными, и в последнее время не требуется многого, чтобы возбудить меня. Просто быть с ним — это своего рода афродизиак, и мне это нравится. Я провожу пальцем по своим складочкам, и когда мои губы приоткрываются, я замечаю, что он делает то же самое. Он наблюдает за мной так пристально, что не может не подражать тому, что я делаю, как будто мое удовольствие подпитывает его.
Я обвожу пальцем свой клитор, и по мне пробегает дрожь.
— Мммм, Раст.
Он низко рычит, снова прижимаясь своим лбом к моему. «Произнеси мое имя еще раз. Именно так».
— Раст, — выдыхаю я, и звук такой же страстный, как и я сама. Наши лица прижаты друг к другу, его пристальный взгляд прикован к моему, а его тело так близко, что я чувствую исходящий от него жар рядом со мной. Я поднимаю одну ногу и потираюсь ею о его ногу, ощущая легкие шипы, которые выстилают их тыльную сторону, как шипы на его руке. Простое прикосновение к нему делает мастурбацию более ожесточенной, и я еще раз провожу ногой по его коже, прежде чем снова обвести свой клитор.
Я задыхаюсь и вынуждена остановиться, потому что, если я продолжу, я кончу очень быстро. Мои груди ноют от желания, и я наклоняюсь и трусь кончиками о его грудь. Я использую его, чтобы кончить, и это заставляет меня чувствовать себя такой очень… могущественной. Мне также нравится его легкое сексуальное рычание, как будто он точно понимает, что я делаю. Я мучаю его самым забавным из возможных способов.
— Ты кое-что упускаешь, — шепчу я ему, опуская пальцы вниз по влажному лону моей киски и ко входу
