Пожирающие жизнь - Винокуров
"Дилз занята, поэтому отвечу я. Я ради этого прослушала такую лекцию при сборе трав. Всё ради тебя, милая!
Обожжённые — это души, влюблённые друг в друга. Не люди, а именно души. При рождении всех душ на небесах создаётся несколько пар, которые предназначены друг для друга. Их не отправляют в разные миры. Бывает такое, что обожжённые рождаются как просто влюблённая парочка, родитель и дитя, дядя и племяшка и так далее.
Все души при рождении одного пола.
Как понять, что перед тобой обожжённые? Вся нечисть боится находиться рядом с ними, так как они источают чистый свет. Неприкаянным становится хорошо, и бывает даже такое, что они освобождаются.
Так вроде бы всё. А, нет! Обожжённых так назвали потому, что все мы, когда в детстве впервые обжигаемся, помним, что это больно. Но сам ожог не помним. Так же, как и обожжённые, знают, что любят друг друга, но как влюбились — не помнят.
Люблю тебя, прости, что всё сумбурно. Очень спешу".
Я прочитала это письмо и поняла, что всё, что я чувствую к Виктору, — не бред и не напускное. Как я раньше пыталась себя убедить. Я его люблю. Люблю, люблю! А он… он любит свою жену…
Нельзя поддаваться чувствам! Тогда я стану уязвимой. Так лучше. Хорошо, что он любит свою жену. И я не убеждаю, не убеждаю себя в том, что это так, чтобы стало легче.
Глава 54
После ужина я решила, что пора действовать. Раз уж на Афину корень не подействовал, то на Ивана наверняка подействует. Продумав всё заранее, я решила, что обратиться к лорду мне всё же придётся. Одна со здоровенной детиной я не справлюсь. Да и хитрости мне не хватит, чтобы заманить его в лабораторию.
Лорда я нашла в библиотеке. Виктор сидел на стопках, надо полагать, уже прочитанных книг. Я мельком посмотрела на верхнюю книгу ближайшей стопки. «Ожёг на линге» — так звучало название этой книги.
— Милорд! — Он резко поднял на меня взгляд, скрывающийся за круглыми очками. Быстро сняв их, спросил:
— Милана, что-то произошло?
— Нет, но произойдёт. Я… — я помедлила, задумавшись.
«Может, не надо? Сама справлюсь? Я что, такая слабая?»
— Вы говорили, что я могу к вам обращаться за помощью…
— Я вас слушаю, — отложив книгу и очки, сказал он. Поднялся и подошёл ко мне.
— Я могу ничего не объяснять?
— Если не можете.
— Мне надо перетащить Ивана в лабораторию, — на выдохе протараторила я.
— Э-э-э… хорошо. Где он?
— Он сейчас на кухне… может, тащить и не придётся! Позовите его к себе.
— Вы хотите, чтобы я позвал Ивана в лабораторию?
— Именно так!
— Не проблема.
В лаборатории я соорудила круг из пепла корня. Оставила проход, чтобы протащить тело Ивана.
Как только Иван пересёк порог лаборатории, я кинула ему в лицо горсть пепла. Он замер, затем его тело начало биться в судорогах. Он упал на пол, не переставая конвульсировать.
— Так должно быть? — спросил лорд спокойным голосом, засучивая рукава.
— Да.
— Это могла быть Афина?!
— Не будем об этом говорить. — Лорд поднял трясущееся тело и посадил его на стул в центре круга. Я замкнула круг.
Лорд не видел, как из Ивана вылетели две души — его и паразита.
— Ты-ы-ы! — шипел Иван, брызгая слюной.
— Я, я, старичок, — говорила я, думая, что теперь делать с этим «сокровищем». — Милорд, могу я попросить вас выйти? Мне надо поговорить. После того как он отойдёт от корня скорби. Я понимаю, как это будет выглядеть…
— Вы уверены? — обеспокоенно спросил лорд, покосившись на кричащего Ивана.
— Я вас позову, если что-то произойдёт.
— Ну хорошо. — Неохотно согласился он и вышел.
— Хватит сопротивляться, выходи из него. Стряхнуть пепел у тебя не получится.
Тёмный дух сделал ещё несколько бесплотных попыток и сдался.
— Я знал, что ты мне всё испортишь! — гневно прокричал он, вырвавшись.
— Зачем начинал, если знал, что не выйдет? — иронично спросила я.
— Ты мне ничего не сможешь сделать! Я тебе не по зубам!
— Правда? — я выудила из сумки Роналис. — Смотри-ка, что у меня есть!
— Верховная? Здесь?! — лицо молодого мужчины исказилось в неверии.
— Н-да, я умею удивлять даже саму себя! — я положила книгу на скамью и уселась рядом, разглядывая тёмного призрака. — А теперь рассказывай свои планы во всех гнусных подробностях.
— Ты не используешь книжку! — он гнусаво улыбнулся. — Ты боишься… боишься её ничуть не меньше, чем меня, а может, даже больше!
— Я сказала, рассказывай! — Тёмный рассмеялся, громко, запрокинув голову.
— И что ты мне сделаешь? Корень вечной скорби — это, конечно, интересно, но это твой максимум.
— Тогда к чему скрывать свои намерения? Я всё равно бессильна перед тобой.
— Ты права!
— Первый вопрос. Почему ты выбрал парня? До этого ты играл только девушками.
— Мои крошки проболтались? Я обещаю, они будут наказаны!
— Не уходи от ответа!
— О-о-о, это интересная история!
— Так излагай! — подалась вперёд, потребовала я.
— Я давно играю людьми. Девушки наскучили…
— Лжёшь!
— Помнится, я играл одним мужчиной, заставил захотеть женщину его друга. Тогда мы играли вместе с Роналисом.
— Влас… — прошептала я.
— Он выиграл, но на этот раз выиграю я, благодаря твоему страху!
— Не отвлекайся!
— Знаешь, кого легче всего сломить? Тех, кто боится сломать жизнь своим любимым…
Он продолжал говорить, а я поняла, что единственный выход — это использовать Роналис.
Я бессильно опустилась на пол, спряталась за стол и тихонько зарыдала.
— За что? За что? За что?! — повторяла я, ударяя кулаками о стол.
Мой ужас, как никогда, приблизился ко мне. Причём сделал это так, чтобы прыгнула я в него самостоятельно.
Сейчас о семье я вспомнила мельком. И страдала из-за Виктора. Я люблю его, у меня душа горит просто от мысли, что он будет далеко. Люблю его угрюмость и спонтанные всплески радости, люблю его вдумчивость и синие глаза.
Слёзы текли ручьём, хотелось кричать от боли, биться о стену. Делать хоть что-нибудь, но не принимать это решение, которое уже принято. Осталось лишь признаться самой себе. Заставить себя поступить так, как обязана, как велит долг…
После получаса самотерзаний я поднялась, взяла Роналис и с яростью обречённого порезала ладонь. Приложила её к обложке.
— Принимаю! — сказала я после того, как Роналис принял мою кровь.
— Спасибо! — раздался сдвоенный голос женщины и Власа.
«Мой новый спутник, рад тебе!»
Прозвучал у меня в голове бархатный мужской голос.
— Ненавижу тебя! — не без ярости сказала я.
«Все так говорят. Ты меня накормишь?»
— Вон, жри! — кивнула я
