Невеста трех ветров (СИ) - Анастасия Разумовская
Мимо проносились вороны на полной скорости, разнося послания между командующими. Воронья почта была основной в Элэйсдэйре: на магическую связь слишком много уходило медвежьих камней. Внизу, на улицах Кедрового города разбирали брусчатку. Камни складывали отдельно, а на их место вкапывали колья, направленные в грудь гипотетических вражьих коней. Между домами растягивали сети, разбрасывали металлический чертополох.
Восточный ветер тихо посвистел и поднял руку. И вскоре на его рукавицу приземлился воронёнок. Его лапа была зафиксирована двумя дощечками и перетянута лентой. Эйдэрд задумчиво взглянул на птицу, а та, наклонив голову на бок, с любопытством уставилась на него.
— Иногда стоит давать второй шанс, — пояснил Андраш, любовно разглаживая встопорщенные пёрышки.
Эйдэрд покосился на него, закрепил и активировал камень. Встал рядом. Андраш встряхнул рукой, и воронёнок взлетел, хрипло каркнув.
— Иногда, — кивнул Эйд.
— Когда любишь — всегда, — возразил Восточный ветер.
И они снова замолчали, глядя как город ощетинивается навстречу врагу.
* * *
Джерго и Лэйда орали друг на друга до хрипоты до самого вечера. Лария, закутавшаяся в бурнус так, что наружу торчал один лишь нос, давно потеряла смысл их спора и начинала предполагать, что не только она. Лэйда несколько раз выхватывала саблю и била наотмашь по крепкому, изрубленному столу, а Север выбегал из каюты, грохнув дверью, вносился обратно, переворачивался на руки и, красный и злой сверкал глазами на герцогиню. Один Ларан был невозмутим. Почти весь спор он молчал, уклоняясь от прямых вопросов и воззваниях к его мнению, как мнению эксперта. Ларию удивляло, что к посредничеству Ларана обращалась не только дочь, но и Джерго.
Наконец, когда окно каюты превратилось в большое, расчерченное на косые квадраты зеркало, а, иначе говоря, за ним сгустилась тьма, Ларан заметил, зевнув:
— Приятно иметь дело с умными людьми.
Джерго выдохнул.
— Да. Рад был познакомиться.
Лэйда протянула руку:
— Взаимно.
Они скрепили союз рукопожатием.
— Моя каюта — ваша на эту ночь, — кивнула герцогиня. — Я постою за штурвалом.
Лария ожидала, что Джерго откажется и вызовется провести бессонную ночь сам, наблюдая за тем, как корабль на колёсах гонит восточный ветер, но Север лишь кивнул.
— Спасибо. Запомните: когда услышите свист — уходите. Все. Разом. В порталы. И закрывайте. Кто останется — погиб.
Лэйда кивнула и вышла.
Ларан шагнул к Джерго и неожиданно обнял его.
— Просто помни всегда кто ты, — сказал и вышел.
Северный ветер мрачно посмотрел ему вслед, а затем запрыгнул на топчан и похлопал ладонью рядом с собой.
— Лари… Побудь со мной.
И её удивил его странный взгляд. Мрачный? Задумчивый? Скорее, ушедший в себя, но девушка затруднилась подобрать верное определение. Что-то было не так, и это пугало её. Не став спорить или обижаться, она села рядом с ним.
— Ты думаешь, что вы проиграете? — спросила тихо.
Джерго поднял взгляд на неё, усмехнулся.
— Нет, мышка. Мы победим.
Она коснулась его рассечённой, обожжённой скулы. А потом осторожно поцеловала. «Наверное, сейчас всё и будет», — вдруг подумалось ей. Обычно, накануне сражения, герои любили героинь. Это было так естественно. И так естественно было женщине отдавать всю себя герою накануне битвы. Ларии стало и неловко и волнительно. Она почувствовала, как внутри разливается жар. «Может быть, мы оба завтра погибнем… Хочу ли я, чтобы он…». Почему-то даже думать о том, что Джерго коснётся её обнажённого тела было очень… Лария смутилась.
Северный ветер заглянул в её глаза и, кажется, что-то в них увидел.
— Нет, Тюленька, — шепнул ей. — Не бойся. Просто побудь со мной сейчас. Расскажи мне сказку. Сможешь? Любую, какую знаешь.
Он лёг, растянувшись во всю длину, и Лария устроилась рядом, глаза-в-глаза.
— Я стесняюсь рассказывать тебе, — прошептала честно. — Я знаю только романтичные и глупые истории. Ты будешь смеяться.
Он без улыбки взглянул на неё, а потом провёл по её светлым волосам.
— Не буду. Обещаю.
Лария прислушалась к качанию корабля, к перестуку колёс. Плыть по незамёрзшей воде всё же легче. На льду корабль потряхивало, он спотыкался, и девушке казалась, что корабль вот-вот развалится.
— Тебе этого точно хочется? — застенчиво снова спросила она.
Северный ветер усмехнулся, но не стал злиться, как обычно.
— Да. Точно. Сказку на всю ночь. Долгую-долгую. Сможешь?
— А разве не лучше перед боем выспаться?
— Не лучше.
Лария никогда не рассказывала одну и ту же сказку дважды. И было странно придумывать для него.
— Далеко-далеко на севере, — зашептала она неуверенно, — жил маленький мальчик. Он жил в огромном ледяном замке, но ему не было холодно, потому что его сердце было ледяное…
Джерго внимательно и с любопытством слушал её, не перебивая, и мало-по-малу Лария расслаблялась, включаясь в повествование, которое сочиняла на ходу. Она сама не заметила, как стала басить, передавая речь горных троллей, пищать, когда говорила принцесса, шипеть, когда появилась царевна-змея.
Северный ветер, уютно подложив правую руку под голову, левой перебирал волосы девушки, не сводя с неё взгляда. Он был непривычно тих и задумчив.
— Тебе точно интересно? — вдруг спросила Лария.
Джерго кивнул.
— И что ей ответил дракон?
— Ты никогда не увидишь его, если не исполнишь три задания, — прошипела Лария. — Ты должна засеять облачное поле молниями, заплести струи реки и почесать мне ледяной хвост.
Северный ветер фыркнул и рассмеялся. А затем перевернулся на спину и опрокинул девушку на себя, уютно устроив на плече.
— Продолжай. Я никогда раньше не слышал таких сказок.
И она вдруг почувствовала себя котом на печке. Потянулась, подтянула коленки, сворачиваясь и устраиваясь поудобнее.
— «Изволь, — ответила принцесса. — Я засею молниями небо и сделаю реке самую роскошную из причёсок. Но чесать тебе хвост⁈ Фи. Это не достойное занятие для дочери короля!».
* * *
Медведцы тихо пробирались по чужой земле. Не шутили, не переговаривались. Буланая лошадка танцевала под Ульваром, в нетерпении выбрасывая тонкие ноги, но принц удерживал её. Он смотрел на змеившиеся мимо него колонны всадников, на лошадей, перевозящих повозки с катапультами и каменными ядрами, и думал.
Отец приказал ударить кровавым всадникам в тыл… Ульвару не нравилась эта идея. Сначала он и сам хотел поступить именно так, но… Принцу не нравился равный бой. Те, кто плохо знал его, считали младшего сына королевы изнеженным интриганом. И, когда слышали, что Уль с двенадцати лет отбивал атаки всадников на Берлогу — главный город Медвежьего щита — кривили губы и говорили: «ну понятно». Да и сам принц, перекидываясь с придворными картами, предпочитал рассказывать про смешные лагерные истории и любовные похождения. И никогда — про то, как сидел во рву под дождём, дожидаясь арьергарда всадников, чтобы восстать из грязи и вырезать нападавших. Как с небольшим отрядом полз по камням с ножами в зубах к спящему лагерю. Об этом подозревали те, кто хорошо знал Эйдэрда и понимал, что Медведь не даст своим сыновьям никаких поблажек. Но тех, кто знал герцога было ещё меньше, чем тех, кто близко знал Ульвара.
— Грэхэм!
К принцу подъехал седой горбоносый командующий.
— Ваша светлость?
— Катапульты развернуть не к морю, а от моря. На лёд не выходить. Построить войска лицом на запад.
Гэхэм насупил седые брови.
— Герцог приказал ударить врагу в тыл, — прошелестел он неодобрительно.
— Герцог поставил командующим меня, — резко возразил Ульвар. — Если мой приказ не будет исполнен, я лично распоряжусь снести вам голову.
Командующий неодобрительно покосился на принца и поджал губы.
— Выполнять, — бросил Ульвар и пустил лошадку вскачь.
Его зябко передёрнуло. Одобрит отец или нет? Спрашивать поздно, но… С Эйдэрда станется повесить сына на городской площади. «Ну и пофиг», — злобно подумал Ульвар. Он привстал в стременах, разглядывая белеющее море, от льда которого, казалось, исходило сияние. Подозвал оруженосца.
— Вели полку из Медвежьего когтя занять левый фланг на возвышенности.
— Сомкнуть ряды! — разнеслось.
И надо было бы разжечь костры и согреться: до рассвета ждать не менее часа, а то и двух, но… Нельзя. Нельзя, чтобы воинов обнаружили раньше времени.
«Змея
