Алая Вуаль - Шелби Махёрин
— Ну, тогда, — говорит Мила, — не нужно много воображения, чтобы понять, что даже у ушедших есть близкие, которых нужно защищать.
— Конечно, это так, но какое отношение все это имеет ко мне? — я сопротивляюсь желанию дико жестикулировать в сторону плавающего пепла, сосулек на камине, приглушенного серого света. — какое отношение все это имеет ко мне?
— Ну же, Селия. Все языки в нашем королевстве уже несколько недель болтают о невесте, и я бы на вашем месте не пила этот чай, — резко добавляет она.
Я испуганно моргаю и понимаю, что моя рука инстинктивно потянулась к странной маленькой чашке.
— Почему?
— Потому что это яд. — Она деликатно пожимает плечами, когда я с придушенным звуком отталкиваю чашку, проливая черную жидкость на столешницу. При соприкосновении она буквально прогрызает дерево крошечными, острыми как бритва зубами. — А вы думали, только ваше королевство затронуто этой напастью? — спрашивает Мила.
— Но я думала… извините, конечно, но поскольку все здесь уже мертвы…
Мила бросает Как Общаться С Мертвыми через всю комнату, и та больно ударяется о мои ноги. Тяжелая, реальная и тревожная.
— Пока вы находитесь в этом царстве, — серьезно говорит она, — вы принадлежите этому царству, а значит, должны быть очень осторожны. Пепел, чайник, яд — все это не так, как должно быть, а значит, наше царство больше не безопасно. Даже для Невесты.
Чайник все еще свистит с полки, подкрепляя ее слова и становясь все громче — теперь уже с криком — при каждом повороте фарфоровых ножек. Я недоверчиво смотрю на нее, пытаясь и не пытаясь сохранить ровный голос.
— О чем вы говорите? И почему вы все продолжаете называть меня невестой? Я еще незамужняя…
— Не такая уж и невеста. — Мила качает головой, и пепел оседает вокруг нее в мрачном подобии свадебной фаты. — Вы невеста, как Невеста Смерти. — Когда я недоуменно моргаю, она издаёт многострадальный вздох. — Смерть и дева? Filles à la cassette50? Да ладно, Селия, неужели ты просто пролистала эту жалкую книгу?
Мой рот возмущенно растягивается.
— Вы сказали, что я не могу узнать о загробной жизни из книги! Вы сказали, что авторы…
— Конечно, в некоторых случаях авторы могут правильно постулировать! — Она листает книгу, переходя к разделу, расположенному ближе к концу, и разворачивает ее, чтобы показать еще одну жуткую иллюстрацию женщины со змеей во рту. — Смотрите, они написали целый раздел о невестах в конце. Я не стану притворяться, что знаю, что с тобой случилось, но очевидно, что тебя коснулась Смерть. Иногда он так поступает, — объясняет она, — в очень редких случаях с красивыми молодыми женщинами. Вместо того чтобы оборвать ее жизнь, он отпускает ее, позволяет ей жить, но после визита Смерти она уже никогда не будет прежней. Она становится его невестой.
Его невеста.
Коснулась Смерть.
Вы желаете смерти, мадемуазель? Или это сами мертвые взывают к вам?
Я поспешно поднимаюсь на ноги.
Это не то направление, которое я хотела бы, чтобы принял этот разговор.
— Вы не задумываетесь, почему вы можете переходить из одного царства в другое, а никто другой — нет? — Мила вскидывает руки вверх, прежде чем я успеваю ответить. — Неважно. Это неважно. Точнее, важно — вам стоит почитать побольше, — но детали не имеют отношения к этому разговору. Главное, чтобы вы нашли способ покинуть этот остров до того, как он придет за вами.
— До того, как кто придет за мной? — Полностью потеряв самообладание, я вскидываю руки, потому что снова устала, отсырела и проголодалась. Потому что каждый раз, когда я сворачиваю за угол в этом ужасном месте, я нахожу больше вопросов, чем ответов. Ведь я хотела узнать о серебре, а теперь до конца своей скоротечной жизни буду мечтать о змеях. — И на этот раз я хочу получить реальное объяснение, — сердито добавляю я, — иначе вы и все остальные эти грязные подслушиватели, — я повышаю голос, обращаясь к книжным полкам, — могут провалиться сквозь эти стены и исчезнуть из моей жизни. — Я серьезно. Я еще не знаю, как очистить пространство, но если понадобится, я найду мудреца. Я.… я зашью эти разрывы, чтобы никто из вас больше никогда не смог меня побеспокоить!
Мила несколько секунд проницательно смотрит на меня.
— Разрывы обычно заживают сами по себе.
— Я предупреждаю тебя, Мила…
— Да, ладно, хорошо, — наконец говорит она. — Если я должна это сказать… мы не знаем, что к чему. Духи не всеведущи, но мы… мы часто видим вещи, чувствуем их так, как вы не можете. — Она поднимается с кровати и подходит ближе, и ее следующие слова поднимают волосы на моей шее. — Тьма надвигается на нас, Селия. Она надвигается на всех нас, и в ее сердце находится фигура — мужчина, — поясняет она.
— Кто он? — спрашиваю я, немного задыхаясь. — Смерть?
— Конечно, нет. Я же говорила вам — Смерть редко вмешивается. — Она снова вздыхает, в ее голосе звучит разочарование, и она смахивает пепел со своих плеч. — Мужчина, о котором я говорю… мы не можем ясно видеть его сквозь завесу. Горе, кажется, скрывает его лицо.
Я выдыхаю дрожащий смех, но с облегчением.
— Тогда откуда вы знаете, что он ищет меня? Возможно, это полное недоразумение…
— Ему нужна ваша кровь, Селия.
Слова падают между нами жестоко просто, как лезвие гильотины. Они обрывают все мысли в моей голове, все вопросы, оставляя меня смотреть на нее в ошеломленном молчании. Возможно, я ослышалась. Ведь этот мужчина, эта темная фигура, которую боятся даже призраки, не может хотеть моей крови. Возможно, она хотела сказать кровь Лу, или кровь Рида, или даже кровь всемогущего Михаля. Возможно, тогда я бы ей поверила. Но моя? В наступившей тишине меня пронзил смех.
— Это была ужасная ошибка.
Брови Милы сходятся вместе.
Но прежде чем она успевает возразить, раздается стук в дверь, и сухой голос Михаля эхом разносится по тихой комнате.
— Ты жива?
Все желание рассмеяться сжимается в груди в гневный узел.
Как всегда, Михаль безупречно выбирает время.
Призраки на полках мгновенно исчезают из поля зрения, но Мила остается, ее взгляд устремлен на дверь. В них промелькнуло что-то похожее на страх — он появился и исчез слишком быстро, чтобы его можно было определить. Она тяжело сглатывает, словно раздумывая. Спустя еще несколько секунд ее плечи опускаются, и, приняв решение, она устремляется к потолку.
Однако это нечестно — ничего нечестно, — и почему она может бежать, а я нет? Яростно
