Невеста фараона - Анна Трефц
— Как тебе? — Саша раскинул руки в стороны.
Я пожала плечами. Что тут скажешь? Я не смогла бы тут жить, если он хочет знать мое мнение. Я привыкла к толстым стенам и маленьким окошкам под потолком. А вот так, у всех на виду… Ну, ладно, вокруг дома забор и высокие ели, но все равно. Мне было бы неуютно.
— Ты позвал меня в аквапарк, — я показательно потрясла рюкзаком с купальником и полотенцем.
Он опять покраснел. За три дня наших отношений я уже поняла, если он краснеет, жди сюрприза. То, что аквапарк отменяется, я уже поняла. Мог бы и не краснеть даже. Но щадить я его не стала. Пусть объяснится.
— Я подумал, что могу предложить тебе кое-что получше.
— И что же?
— Бассейн у меня дома, — он кивнул на стеклянные коробки.
— Ты тут живешь?! Кошмар!
— Не нравится?
— Саша, как такое может понравиться? Это как… как… — я поискала в памяти Даши что-то подходящее и, наконец, выдала, — Как на витрине! Романов потер переносицу, усмехнулся:
— Забавно! Мама тоже так возмущалась, когда папа показал ей проект. Они столько скандалили. Она даже пообещала с ним развестись.
— Но папа оказался истинным сыном Гора?(Гор — древнеегипетский бог, герой и воин)
— Чего?!
Демоны Дуата! Опять я прокололась. Люди давным-давно забыли наших богов.
— Не сдался, да? — Я кивнула на дом, — Он же его построил.
— Папа ведущих архитектор Москвы. У него своя строительная фирма. Он не привык пасовать перед некомпетентными заказчиками. В конце концов, маме дом понравился. Она сказала, что он построен из застывшего дневного света.
А в этом что-то есть. Я представила, как жить в доме, где стены из лучей самого бога Ра.
— Идем, — он потянул меня к двери.
— А где все?
В доме было светло, тепло и тихо. Так тихо, словно тут кроме нас никого не было. Странное чувство. В моем дворце в Инбу Хенж всегда толклось человек сто если не больше. А посетителей с утра до вечера набиралось в разы больше. Иногда в залах и коридорах люди прямо-таки толпились. В квартире Даши тоже всегда кто-то был: мама, бабушка, дедушка, дядя, а то и все вместе.
— Родители улетели в Сочи до понедельника. У нас целые выходные, если ты захочешь.
Я оглянулась. Ну да, опять стоит и светит красными щеками. Усмехнулась ему.
— Даже не думай, Романов, что я тут с тобой на двое суток останусь.
— Не говори гоп, — он тоже ухмыльнулся.
И вот что это значит?
Бассейн в доме находился глубоко внизу. Отец Романова действительно известный архитектор? Кто же прячет гордость в подвал? Вода — это красота, жизнь и богатство. Ее не скрывают, а выставляют напоказ. Заключают в чаши из дорогого мрамора, обрамляют цветущими растениями в больших горшках и располагают так, чтобы в ней купались лучи солнечного света. Чтобы посетители наслаждались видом и завидовали.
А тут небольшая чаша локтей сорок в длину(около 20 м)под темными сводами. Стены, пол и потолок темно-синие.
— А так? — Саша включил подсветку, вода заискрилась разноцветными огоньками.
Красиво, но пугающе. Я поежилась. Он открыл боковую дверь:
— Это комната отдыха. Переоденься тут.
И закатив глаза, добавил:
— Я не собираюсь к тебе хм… приставать. Расслабься.
Уж лучше бы приставал, чем тащил в воду! Раздеваясь, я давила в себе желание выйти к Романову без купальника. В конце концов, пусть он лучше лишит Дашу девственности, чем жизни. То что я смогу пережить близость с мужчиной я не сомневалась, а вот смогу ли я пережить близость с водой?
Трясясь и от холода, и от нервного напряжения я вышла из комнаты отдыха. Романов ждал меня по пояс в воде. Я невольно залюбовалась его натренированным телом. Почти таким же как у Ахмеса. Он вытянул ко мне руки:
— Прыгай, Даша.
О, нет! Прыгай! Я попятилась назад.
— Ладно. Подойди ближе.
Я робко шагнула к нему, напомнив себе, что должна ему верить. Потому что пока он ничего плохого мне не сделал.
— Сядь на бортик и опусти ножки в воду.
Я заставила себя послушаться. Изида заступница! Ну, почему нельзя прожить без плаванья! Мои зубы выбивали барабанную дробь. Такую, как рыночный музыкант, привлекающий внимание к своей партнерше танцовщице.
— Закрой глаза.
— Если сдернешь меня в воду, я тебя прокляну, — предупредила я, уточнив, — И это не фигура речи.
Наложница Олеся постаралась, чтобы в институте все узнали о силе моего проклятия. Так что меня теперь побаивались, считая Романова камикадзе. Сам же он делал вид, что слухи о моих способностях сильно преувеличенны. Но в общем-то старался мне не перечить. На всякий случай.
— Не собираюсь я насильно стаскивать тебя в воду, ведьмочка, — он подошел и положил теплые ладони, на мои дрожащие колени.
А потом, раздвинув их, вдруг оказался так близко, что мне стало жарко. Так жарко, что прошиб озноб. Руки его медленно заскользили вверх, а дыхание согрело там, где бьется сердце. И я не выдержала.
— Видишь, как легко тебя заставить соскочить с бортика, — выдохнул он мне в ухо.
Мы точно сюда плавать пришли?
— Все еще боишься? — Я цеплялась за его плечи, а он крепко держал меня за талию.
Вместо ответа я лишь сильнее к нему прижалась. И плевать, что тело пошло вразнос. И трясется, и плавится одновременно.
— Давай все-таки поплаваем, — голос его низкий и хриплый. А жестокие руки отцепили меня от устойчивого тела и положили на зыбкую воду.
— Не бойся, закрой глаза.
Животом я чувствовала его ладони. И это немного успокаивало. Хотя и они слегка подрагивали. Кто из нас больше боится? Наверное, он не уверен, что я смогу. Лучше не думать об этом. Иначе точно пойду ко дну, как брошенный хопеш.
— Вспоминай, — голос его дрожал, срываясь — Руки, ноги, дыхание…
Мне ничего не осталось, как обратиться к Ка Даши. Он должен помнить. Даша хороша в брасе. Рука описывает полукруг, входит в воду, еще полукруг, поворот головы, глоток воздуха, поворот в обратном направлении, выдох в воду. Ноги работают от бедра, ритмично и быстро. Нырок, разворот под водой, толчок от бортика, и снова в том же ритме, полукруг над водой, выдох, полукруг под водой, вдох…
— А говорила, что у тебя блок.
И когда это Романов успел вылезти из воды и расположиться в кресле с бокалом чего-то там в руке. Ополовиненным.
— Ты плаваешь уже минут 20. Решил тебе не мешать.
Не может быть!
— Ну, раз ты уже освоилась. То плави, Даша, — он поднялся, поставил бокал
