Дом Монтеану. Том 1 - Лина Мур
— Я слышал об этой семье, отец упоминал, но я не слежу за вампирскими новостями. Я лишь знаю, что кланом управляет старуха, которая убивает всех неверных по её мнению.
— Я никого не убиваю! — обиженно возмущаюсь. — Я живу обособленно в Англии уже сто лет, Томáс! И хватит считать меня старухой! Я ещё довольно молода!
— Да, ты молода, потому что ты человек! И никого не убиваешь, потому что ты человек, Флорина! Хватит нести эту чушь!
— Это не чушь! Я вампир! — топаю ногой от ярости.
— Докажи, — Томáс приподнимает подбородок и прищуривается. — Давай, докажи, обратись и покажи мне, что ты вампир. Вампир, который даже не может залечить свои раны, и у которого рак. Ну?
Я кусаю губу и раздражённо смотрю в сторону.
— Не могу.
— Конечно, ты не можешь, Флорина, потому что ты человек. Люди по дуновению ветерка не превращаются в вампиров.
— Но я вампир!
— Это не так. Вероятно, Стан убедил тебя в этом. Он обладает возможностью стереть память и убедить любого человека в том, что ему нужно. Он сделал это с Соломоном.
— Что? Откуда ты знаешь? — шепчу я.
— Потому что любой вампир может почувствовать пробел в памяти, если захочет. Я забрался в голову Соломона и увидел этот пробел. Пробел как раз о том, что ты была записана к нему на приём.
— Но… но это не могут делать все. Я могу, а Стан нет. Он подчищал за мной, потому что я перепутала психолога. Я ошиблась и вызвала его сюда, чтобы он помог мне.
— Боже мой, да хватит, Флорина! Хватит выдумывать всю эту чепуху! Хватит!
— Но это правда! Как мне доказать тебе, что это правда, Томáс?
— Обратись. Обратись, и я поверю, — настаивает он.
— Но я не могу. Я потеряла свои способности.
— Как удобно, — фыркает он и достаёт чашку.
— Я болею.
— Я знаю, что ты больна раком, и поэтому у тебя галлюцинации. Ты считаешь себя тем, кем ты не являешься.
— Нет, у меня не рак. У меня депрессия.
Томáс бросает на меня такой взгляд, словно я сбежала из психиатрической клиники. А затем откидывает назад голову и громко смеётся.
— Клянусь тебе, я болею, но это вампирское заболевание. Оно на нас действует иначе, чем на людей.
— Вампиры не болеют! Флорина, не зли меня, я и так не стабилен. Поэтому прошу тебя, выпей чай, я дам тебе одежду, ты оденешься, а потом уедешь домой.
— Я никуда не поеду, Томáс, пока ты не поверишь мне. Никуда.
— Я не могу поверить тебе, потому что это ложь, Флорина.
— Но это не ложь. Я потеряла все свои силы. Все. Я… меня рвёт фонтаном крови, если я питаюсь кровью. И мне плохо, потому что я умираю.
— Ты умираешь из-за рака.
— Нет! Из-за чёртовой депрессии!
— От неё ещё никто не умирал. Никто, не считая случаев суицида. Но депрессия не поражает органы.
— У вампиров поражает. Спроси Сава и его семью обо мне. Они знают меня.
— Я уже сканировал его мозг, и там нет ничего вампирского о тебе. Там есть только то, что он помогает тебе выдержать болезнь.
— Да нет же! Томáс, нет! — хватаю его за руку и злобно дёргаю. — Нет!
— Флорина, — он накрывает мою руку своей. — Я знаю, зачем ты врёшь мне. Знаю. Но не нужно. Я не должен был целовать тебя, мне стало хуже. Мне даже говорить с тобой сложно, потому что внутри я весь горю, и это больно. Поэтому прояви христианское милосердие и выпей чай.
Томáс вкладывает мне в руки кружку с чаем, а я не знаю, как его убедить в том, что я вампир. Сил у меня нет. Обратиться я не могу. И почему-то теперь Сав тоже не считает меня вампиром, раз Томáс не смог ничего увидеть обо мне.
— Укуси Стана, — нахожусь я. — Укуси его, и ты всё увидишь. Ты увидишь, что мы с ним росли вместе. Мы всю жизнь вместе.
— Это он вбил тебе в голову? Ну, конечно, это Стан заставил тебя думать, что всё так, как ты говоришь. Он подавляет тебя и сделал своей рабыней.
— Боже мой, нет, — скулю я и плюхаюсь на диван, делая глоток чая. — А это крепкая штука.
— Да, вампиры не пьянеют от ликёра, Флорина, это ещё одно доказательство твоей человечности. Вампир бы даже не понял, что там алкоголь.
— Он бы почувствовал.
— Но уж точно он бы не сказал, что этот чай крепок. Он бы подобрал другие слова. И нет, кусать Стана я не буду. Тогда я обнаружу себя.
— Я сдам тебя. Позвоню Совету и сдам тебя, — грожусь я.
— Ну если ты решила шантажировать меня, то вряд ли вернёшься домой.
— Ты что, украдёшь меня? — прищуриваюсь я.
— Если придётся, чтобы ты не угрожала мне и тем, кого я защищаю.
— Но я тоже защищаю свою семью, Томáс. Ты даже не представляешь, какие возможности у тебя могут быть! Ты же… ты древний!
— Я не обращу тебя.
— Меня не надо обращать, я уже вампир.
— Ты человек, Иисусе! Ты человек, Флорина!
— Я вампир и докажу тебе. Полетели со мной к Совету, и они подтвердят, что я вампир.
Томáс замирает и дёргается назад от меня.
— Он знает, — выдыхает Томáс.
— Что?
— Стан знает, да? Я заблокировал твои мысли обо мне от него, но он как-то узнал о том, кто я! Он узнал и теперь вложил в твою голову программу, чтобы меня доставить к этим ублюдкам и убить, как и всех, кто помогал мне!
— Что за чушь, Томáс? — хлопаю себя по лбу и тяжело вздыхаю.
— Получше той чуши, что ты вампир.
Это бесполезно. Я не могу ему доказать, что я, и правда, вампир. Мне ничего не угрожает, кроме смерти от депрессии. Поэтому мне нужен тот, кто знает меня лично. Знает обо мне всё.
— Позвони Саву, — требую я, поднимая голову и серьёзно глядя на
