Наследница клана Лунных (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

Александр Бережной не стал откладывать визит к воеводе и выложил ему всё как есть насчет лекаря и его неправомерных действий по отношению к женщинам.

— Так и чего? — ответил ему старый сыч.

Александр выказал всё презрение, какое мог в ответ на «и чего?»

— Ясно, — ухмыльнулся воевода. — Ваш отец не будет рад, что вы взяли покровительство над преступной девкой.

Маг вспыхнул, но неожиданно понял, что вся его речь действительно свелась к тому, что он требует особого отношения к голубоглазке и грозит расправой её обидчикам. И разумнее было бы отступить, но вместо этого жёстко бросил:

— Моя воля, кому покровительствовать.

Воевода тяжело вздохнул.

— Бережной, вы хороший юноша, но связь с Павловой очернит вас и ваш клан.

Александр мысленно соглашался с воеводой, но не мог обмануть надежды голубоглазки. Может он единственное светлое, что было в её жизни? Вот только не признаешься же в такой мотивации никому! Это даже в мыслях звучит глупо, но…

Воевода следил за эмоциями на лице графа и всё больше хмурился:

— Давайте сделаем так: я скажу Жадковскому, чтобы он помягче был с девкой, а вы тихонько оприходуйте её, глядишь и попустит. А лучше договоритесь с молодухой в городе и ходите к ней тайно.

Бережной в негодовании сверкнул глазами и вышел, хлопнув дверью. Советы воеводы были бесчестными!

Как можно соединяться с женщиной и стесняться её? Если противно, то не подходи, а если она пришлась по нраву, то нечего тайны разводить. В обществе принимаются любовные связи, и они регламентируются обязательствами с обеих сторон.

До ночи Бережной кипел от возмущения и ждал голубоглазку, но поняв, что она вновь обманула его, разозлился. Кажется, он никогда ранее не испытывал подобной ярости!

Утром поганые мыслишки, заронённые воеводой, уже не показались Александру возмутительными. Девчонка не пришла! И, похоже, воевода лучше понимает таких, как она, чем он.

Всё утро молодой граф предавался безделью и раздражался. Бесило всё! Выбеленные стены со следами прихлопнутых на них насекомых и пародия на окошко, грязный пол и узкая кровать с комковатым матрацем, вонючая туалетная комната, проржавевшая душевая лейка, через которую едва пробивались струи воды и забившийся слив.

Бардак! Почему он должен это терпеть?

Александр опоздал на завтрак и никого не застал ни в столовой для магов, ни в общей гостиной. Те маги, у которых не было дежурства, уже отправились в город в поисках развлечения. Высокородных магов тут немного, но товарищеских отношений не сложилось. Каждый бережёт секреты своего клана и настороженно относится к любого рода сближению. Даже беседа может привести к непредсказуемым последствиям, поэтому все сторонятся друг друга. К счастью, есть устав гарнизона и в боевых условиях маги придерживаются его, взаимодействуя в соответствии правил.

Со стола ещё не убрали грязные тарелки, а всё, что должно быть горячим, остыло. Безобразие! Неужели даже сюда нельзя было нанять служанку? Почему он должен дожидаться кухонного служку и просить его что-то сделать?

Граф в раздражении покинул столовую голодным, но задержался в гостиной, чтобы выпить там чашечку горячего взвара. А потом делать было совершенно нечего, и он отравился проверять тренировки воинов, которых присылает его клан.

Анха полночи сидела и караулила затемпературившую Маху. Она пыталась остудить подругу при помощи влажных компрессов, но той делалось час от часу только хуже. И как будто мало было бед, но кто-то попытался открыть дверь в башню. К счастью для подруг дверь стояла мощная. Перенервничав, Анха продолжила сбивать Махе температуру подручным средством. Наверное, к утру она задремала, так как проснулась от боли.

Княжна проспала, и накопившаяся энергия бесконтрольно прорвалась, причиняя невыносимую боль. В башенке сразу стало светло и Маха проснулась, но из-за осевшего голоса у неё не получилось мягкого, успокаивающего напева.

Досталось обеим. Анха лежала без сил и даже без магического зрения видела, как светятся стены, впитавшие в себя колоссальное количество энергии. Кожа княжны была воспалена, местами виднелись ожоги. Надо было как можно скорее собраться с силами, пока печати не восстановили порванную сетку и воспользоваться целительской магией, чтобы подлечить себя.

Но из-за боли и накопившегося утомления промедлила. Сбитые выбросом печати восстановились, а Лазурная сила осталась заперта внутри и продолжила копиться в резерве.

— Неважно выглядишь, — прохрипела Маха, видя, как девушка морщится от боли.

«Ты тоже», — показала жестом Анха.

— Не-а, мне лучше, — не согласилась женщина и потянулась к воде. — Я всегда чувствую прилив сил, когда через меня проходит твоя магия.

Анха с сомнением покачала головой, но подруга и правда выглядела бодрее, да и за горло больше не хваталась.

Спускаясь вниз, княжна остановилась у двери, чтобы показать, что их убежище вскоре перестанет быть таковым.

— Тварь, — хрипло выругалась Маха, — это Ланка собрала возле себя всяких отбросов и подзуживает их. Подловить бы её, да косы повыдёргивать!

Анха грустно усмехнулась. От боли она еле держалась на ногах. Одежда натирала воспалившуюся кожу и ей казалось, что она продолжает гореть.

На кухне девушку встретили сочувственными взглядами.

— Это у лекаря её так? — спросил повар, показывая на покрасневшую шею девушки.

— Где ж ещё, — не стала опровергать Маха.

— У меня в холодильнике лежат листья целебного растения. Я каждый год их покупаю, чтобы лечить ожоги. В этом году никого из наших не обварило, так что могу поделиться.

Маха благодарно поклонилась, а Анха приложила руки к груди, выражая свою признательность.

— Да чего уж, свои люди, — буркнул повар, а приведя девушек в подсобку и отдавая мясистые листья, спросил:

— У меня в городе есть знакомцы… у них есть разряженные артефакты, так может?..

— Несите, уважаемый, договоримся и зарядим, — сразу же отреагировала Маха и показала пальчиком на кружок сыра, палку колбасы и бутыль с вином. — Нам надо хорошо питаться, а лекарь нас не отпускает есть со всеми.

Целебными листьями оказались листья алоэ, но их было слишком мало.

— Давай я протру мякотью там, где тебе больнее всего, — вздохнула Маха, понимая, что времени уже не осталось и пора уже идти работать.

Анха попыталась показать жестами, что стоит поберечь листья до вечера. Она постарается продержаться день, тем более не собирается выходить на солнце, а вечером они сделают отвар и обе ополоснутся им. Договорившись и припрятав листья за пазухой, девушки поспешили в лекарскую.

Господин Жадковский стоял напротив двух солдат и цедил сквозь зубы указания:

— Повторяю в последний раз! Все разобрать и сложить кучками.

— Понятно, — кивали мужчины, — а как кучки делать? Печёнку к печёнке или звериные от птичьих отделять? А змей к кому отнести?

— Ты!!! — заорал лекарь, увидев Маху. — Идёшь с этими и показываешь, что надо делать!

Он так резко повысил голос, что женщина дёрнулась и случайно толкнула Анху, причиняя ей боль. Княжна нелепо взмахнула руками и случайно скинула закреплённый на стене артефакт воздушного барьера, да ещё наступила на него. Резкая вонь со стороны гнилых и обгаженных матрацев сразу же распространилась по лекарской, забивая запах трав.

— Гадина! — Жадковский подскочил и замахнулся на Анху, но в последний момент передумал и обрушил удар на Маху.

Женщина повалилась на пол, и лекарь несколько раз пнул её, но вскоре, зажимая нос, вернулся к своим новым помощникам.

— Быстро за работу! — прошипел он. — Не сделаете всё как надо — не выйдете из подвала, — пригрозил он. Мужчины вопросительно посмотрели на Маху, но лекарь передумал посылать её на помощь им.

— Вы, — показал он длинным пальцем на девушек, — делайте что хотите, но чтобы к обеду вони здесь не было!

Бросив на них полный ненависти взгляд, он проводил мужчин в подвал, а после выскочил во двор. Маха кряхтя поднялась, потёрла бок и криво усмехнулась: