Опасная пара для темной (СИ) - Дарья Вознесенская
На чьей ты стороне?
Ведьма - она про жизнь. Мы рождены, чтобы жить и помогать живым продолжать топтать эти земли. Вопреки рассказам про кровавые ритуалы и страшные злодеяния, темная кровь никогда не была напитана злобой. За каждой действие против жизни - любое - мы платили. Резервом, красотой, годами жизни. Событиями.
Любое действие имеет противодействие. У любого заклинания и ритуала есть не только причины, чтобы его произнести, но и последствия произнесенного. Я не про воздействие сейчас, а про то, как оно влияет на колдующего. Заберет лишь немного сил, обернется ли радостью и благодарностью мироздания, выдаст ли то, что вообще не для тебя было предназначено… Каждая смерть за моей спиной, насколько бы справедливой я ее ни считала, ударяла по мне же. Но я готова была подставлять свою спину снова и снова, потому что речь шла о жизни моей дочери. И о моей.
И да простит меня Триединая, но я в своем праве.
Я ударяю сразу чистой темнотой и сразу во все стороны. Ножи тоже в воздухе - летят в голову одного из инквизиторов. Я знаю, что он уклонится - и также знаю, что, благодаря этому, он попадет в невидимую сеть, которая прижмет его к холодной земле.
Мне надо освободить хоть немного пространства, потому что пятеро боевых магов, да еще и в таких позициях - сила бОльшая, чем просто в пять раз. В десять, в двадцать, в зависимости от слаженности их взаимодействия. Пять - это порядок мироздания.
А мне не слаженность и порядок нужен, чтобы быть сильной. Ведьма - она про Хаос. В беспорядке - ее возможности.
Сейчас я их получила... И Песнь заклинаний разворачивается во всю мощь.
Я раскидываю руки и ядовитые порошки, костры меркнут, клубы тьмы наполняют и без того темную ночь. Иллюзии, твари, убийственные заклинания, земля вздыбливается под пресветлыми сапогами, кто-то из них кричит, а кто-то слепнет от яростного Ежа, бросившегося на подмогу своей маленькой хозяйке. Аника сумела таки вырваться из сужающегося круга врагов и залезть на дерево, спасаясь.
Беги, девочка, беги! То, что они оставят тебя в живых не значит, что ты жива будешь душою!
Эта мысль подстегивает и придает еще больших сил.
Тьма - до Триединой! Хаос - так в полную! Иллюзии - значит такие, от которых сердце в страхе разорвет! Трясина под их ногами - так чтобы поглотила с головой! Боль - так чтобы не вынесли! Проклятия - только смертельные!
И я кружусь в этой смертельной песне и танце, ни на миг не допуская мысли, что могу с чем-то не справиться. Зачем? Если не справлюсь - погибну, и тогда даже думать не придется. Ничего я больше не сделаю.
А сейчас можно делать.
А сейчас - нужно!
Каждое мгновение эта часть леса озаряется вспышками Света. А я защищаюсь и нападаю, я кричу, срывая голос, я в кровь сбиваю ноги, двигающиеся в непостижимом ритме, моя защита все тоньше, сил все меньше, эта битва не на жизнь, а на смерть будто вечность длится, уж точно не минуту и не час…
И я чувствую, что не справляюсь. Ошибку за ошибкой начинаю допускать: меня раз за разом ранят. Светом, губительным огнем, лентами - путами с острыми колючками из магических искр. Теперь и мечом достать пытаются…
И все таки я ухитряюсь воспользоваться одним из запрещённых артефактов. Ровно в тот момент, когда один из взбешенных моей устойчивостью инквизиторов - о, в искусстве бесить пресветлых ведьмам нет равных! - бьет по мне всей мощью своего Света, я бросаю вперёд особую раковину, которая этот Свет направляет на своего хозяина, закольцовывая каналы…
Знаете, что будет, если в перебродившем бочонке запаять крышку так, что не сдвинуть ее?
Бочонок разорвёт, да.
Физически инквизитора может быть и не разрывает… но передо мной падает лишь мертвая пустая оболочка.
Ненадолго становится тихо. Кажется, охотники даже не предполагали, что могут хоть кого-то потерять. И я собираюсь воспользоваться этим затишьем и ударить снова. При удачном стечении обстоятельств ещё один артефакт…
- Стоять! - вдруг раздаётся приказным тоном со стороны леса.
Мы и правда все замираем.
И в тот же момент происходит несколько событий: я чувствую Ворона, садящегося на мое плечо. Магическая гирлянда поднимается вверх и замирает, освещая все пространство: меня, пресветлых, раскуроченные деревья, волнами вздыбленную землю, отвратительные темные кляксы - остаточные следы заклинаний…
И да, из-за деревьев выходит Киану Бхавин, с пресветлым мечом в руках.
Один.
Я не могу понять, с чем это связано. Ворон позвал только главу? Или только глава захотел прийти мне на помощь? И на помощь ли? Бхавин - официальный представитель пресветлой… да и вообще власти. А я - тёмная, которая только что убила пресветлого…
- Вы находитесь на территории королевства Джалгаон. Ченнайский хребет - под защитой пресветлой инквизиции, и я ее законный представитель, - голос Бхавина сух и громок, - Проявитесь и объясните ваши действия.
Хорош. Даже мне хочется проявиться и объясниться. Хотя я уже…
Сглатываю и медленно опускаю руки, готовая снова ударить в любой момент.
Я не знаю, о чем думают все присутствующие здесь пресветлые. Я могу только видеть, что происходит дальше. Стоять и смотреть, стискивая в бессилии кулаки…
- Мы пришли за этой темной, - оракул шагает вперёд. Его одежда порвана и подпалена местами. И очень надеюсь, что пятна на ней - это кровь, - Она - подданная другого государства, совершившая там страшные преступления против Света. Она заслуживает смерти… во имя Света.
- С каких это пор подданные другого государства без всякого на то разрешения считают себя представителями инквизиции и карают ведьм? - Бхавин говорит еще суше. - Где бы ни родилась эта темная, сейчас она живет в Джалгаоне.
- И убивает уже здесь, - вперед выступает один из охотников. Его рукав точно пропитан кровью, а взгляд - ненавистью. - Мы - вольные наемники, но мы всегда за справедливость. Оракул подтвердил свои полномочия и то, что этой ведьме давно уже предписана казнь.
- Врешь! - не сдерживаюсь. - Вам просто нравится убивать темных!
- Как и тебе - светлых, - голос оракула становится ядовитым. А потом он достает из-за пазухи бумагу, - Подписано именем Его Величества Индаурского. Я здесь инкогнито, да… в этом моя вина. Но и ведьма Танья бежала от нашего правосудия.
- Вреш-шь, - шиплю, беспомощно глядя,