Пятьсот лет среди звезд - Александр Олегович Муружев
— Анхель, на войне мы повидали с тобой всякое, сам знаешь. Мы грабили, воровали и отнимали жизни, да! Но это… Это переходит все границы, — нахмурив брови, сказал андроид.
— Да, друг, ты прав! — ответил старик и, казалось, он хотел еще что-то добавить, но Сто восемнадцатый продолжал:
— Сколько богачи тебе платят за это? Неужели ты думал, что ситуация настолько безнадежна, если скатился до такого?
— Хватит! — грозным голосом прервал упрекающую речь король, напомнив, кто здесь главный. — Не я пропадал сотни лет, мотаясь шут знает, где, и заводя себе подружек! Не я предал все, ради чего мы жили!
После этого возникла томительная тишина, и товарищи остановились на месте, не решаясь ни посмотреть друг на друга, ни продолжить тяжелую беседу. Когда губы Анхеля перестали дрожать от гнева, и его лицо снова стало приветливым и спокойным, в очередной раз, как будто общаясь со своим сыном, мудрый король сделал навстречу первый шаг и улыбнулся. «Постой, дружище! Не все сразу!» — сказал он и услужливым жестом предложил пройти дальше.
В дальнем конце блока под самой строгой охраной находилась зачем-то установленная отдельно камера с уже обезумевшей девушкой. Процесс по откачке воспоминаний был завершен несколько часов назад, и теперь от нее остались лишь безмозглый пустой сосуд и одноразовая наркотическая наклейка. «Первый сорт!» — с трепетом сказал Анхель, и Сто восемнадцатый тут же с отвращением поморщился.
— Видишь ли, мой дорогой друг, — продолжил король, — тут дело не в деньгах. Лет триста назад я забыл, что такое радость. Бесконечные пересадки органов, переливания крови, постоянные врачи и все такое, понимаешь?
— Да, но причем тут н…?
Не успел андроид договорить, как почувствовал прокол своей кожи тончайшей иглой в области затылка. После этого наклейка начала действовать, и миллионы электрических импульсов стали заменять собой сознание Сто восемнадцатого. Все унеслось прочь, и стены с огромной скоростью вытянулись в одну бесконечную линию, а потолок рассыпался разноцветными искрами, смешавшись с потоком пролетающих мимо диковинных планет и бесчисленных, горящих, словно лампочки на елке, звезд.
Когда андроид открыл глаза, вокруг все выглядело совершенно иначе. «Вот же зараза!» — выругался он и представил, что скажет Анхелю, когда вернется назад. С удивлением для себя Сто восемнадцатый начал постепенно осознавать, что к нему вновь вернулись теплая живая кожа, настоящие и не обработанные компьютером ощущения, а еще такие простые и приятные способности, которыми обладает каждый человек. Все было настолько здорово, что еще вчерашнему андроиду захотелось закричать от восторга, чтобы каждый на свете смог его услышать и чтобы все нависшие проблемы в один миг смогли уйти прочь. Но, пусть к небольшому, но все же сожалению, сделать он этого не смог.
Все было как в самом красочном и реалистичном фильме, в котором Сто восемнадцатому предстояло сыграть главную роль. Он знал наперед каждое свое движение и каждое событие, ожидающее его впереди. Однако фильм от этого не становился менее интересным, и андроиду хотелось прожить каждое мгновение именно так, как было задумано талантливым режиссером. Позже, с проведенными в роли годами, ушли все собственные мысли, оставив вместо себя лишь те, которые были заключены в столь же удивительном, сколько и ужасном, изобретении.
Сто восемнадцатый все время чувствовал тепло семьи, которой у него никогда не было. Он ел бабушкины блины с вареньем из лесных ягод, а потом второпях убегал гулять с подружками, ожидавшими его на улице. С наступлением юности началась и первая любовь. То неповторимое, пробирающее до дрожи в животе чувство и горящее жарким пламенем лицо, которое возвращалось в обычное состояние с легким и приятным покалыванием. Как гром среди ясного неба, был сладким и теплым первый поцелуй. А затем снова, и снова, и снова — постепенно превращая сказку в приевшуюся пустую привычку. Все воспоминания Сто восемнадцатый переживал заново как будто собственные, словно они всегда были где-то здесь, в глубинах разума.
Очнулся андроид на том же месте, посреди холодного тюремного блока, глядя широко открытыми глазами в потемневший от сырости и плесени потолок. Анхель все еще стоял тут, опираясь на свою трость, и поэтому, скорее всего, с момента потери Сто восемнадцатым сознания прошло еще совсем не много времени. Когда голова потихоньку начала приходить в порядок, андроид посмотрел на тюремную камеру, находившуюся прямо перед ним, и задержал взгляд на красивой безумной девушке, которой больше никогда не суждено было стать нормальной. Пленница смотрела куда-то в пустоту и пускала слюни, невольно вызывая у наблюдателя чувство неловкости и даже, от части, страха. «Спасибо тебе», — сказал ей Сто восемнадцатый и поклонился с благодарностью за бесценные прожитые годы.
В этот момент король посмотрел на андроида такими глазами, как будто от реакции товарища должна была решиться судьба всего мира. Но Сто восемнадцатый так его и не понял. Он лишь с жалостью и разочарованием посмотрел на старика и покачал своей головой.
— Пойми же! — взмолился король. — Сколько удивительных открытий можно сделать с моим изобретением! Слепой человек, который никогда не видел белого света, порадуется солнцу! На войне теперь можно будет побывать в шкуре врага, даже ни разу не увидевшись с ним!
— И много побед это тебе принесло, Анхель? — перебил перечисление старика андроид.
Король не ответил. Его губы снова задрожали от напряжения и злости, а после он лишь пожал Сто восемнадцатому руку и, не проронив больше ни слова, удалился в свои покои.
Тем временем на одной из крупных планет Республики преданный своему делу киборг Джексон нашел для своего хозяина самый лучший космический корабль, который только можно было раздобыть. Цена за него была высока, и, что еще более усугубляло ситуацию, для его получения нужно было выполнить заказ на убийство сенатора, близкого друга самого верховного канцлера. Однако недавнего пациента больницы это совершенно не волновало, и теперь он, плечом к плечу с отрядом мафии, штурмовал один из самых хорошо защищенных объектов во вселенной.
— Ты пожалеешь, несчастный глупец! Скоро легионы придут, чтобы отомстить за мою голову! — со злостью выкрикнул прибитый к полу представитель власти, когда все было кончено.
— Нет, не придут, — ответил изуродованный воитель и усмехнулся.
Затем он провел лезвием своего меча по плечам чиновника и срезал генеральские погоны, украшавшие военный мундир уже несколько столетий. Принц питал особую ненависть к людям, которые занимали свой пост незаслуженно, и поэтому заказ
