Зверя зависимость - Ляна Вечер
— Что скажите, Асманов? — старейший крутит в руках смартфон Евгения и переводит взгляд на меня.
— Скажу, — хриплю я.
Бакир поднимается на ноги. Рожа у него багровая. Ещё бы! Я ведь должен молчать.
Цепляюсь взглядом за сестру — Зара бледная. Не этого ли хотела, моя? После такого суп-набора меня однозначно отправят на тот свет, следуя букве закона.
— Говорите, Асманов, — торопит меня жрец.
— Ты… — я смотрю на Жеку, и все слова разбегаются.
Оборотень бросает короткий взгляд на моего брата, а он кивает в ответ — всё становится предельно ясно. Стать частью стаи — вот чего желает волк-одиночка, и Бакир пообещал принять его в семью. Выслуживается Евгений перед новым альфой.
— Время вышло, — старейший поднимает руку, завершая заседание суда. — Вердикт!
Лунный камень под моими ступнями начинает вибрировать. Я опускаю глаза и наблюдаю за багровыми переливами пола — только багровыми. Наказание будет суровым.
— Виновен! — хором озвучивают мою мысль жрецы. — Приговаривается к казни!
Зарина встаёт с каменной ступеньки и смотрит на меня. Она далеко, но я вижу, как блестят слёзы в её глазах. Сестрёнка, сестрёнка…
Меня берут под локти и ведут в камеру ожидания — понадобится несколько часов, чтобы подготовить арену к казни. Всё по протоколу, мать его. Но для меня это — шанс!
Есть время, чтобы придумать, как снять наручники, добраться до Бакира и перекусить ему горло. Потом я убью Жеку. Мысли обрываются на Заре. Я не знаю, как поступить с сестрой.
Воздух мой… отравлен.
Дверь камеры закрывается, и я, едва не выламывая себе конечности, пытаюсь избавиться от наручников. Видит Луна, если в ближайшие полчаса не удастся справиться с браслетами, я себе кисти рук отгрызу на х*р. В резиденции жрецов беспределить опасно, но я это сделаю. По любому сделаю! И утащу за собой на тот свет как минимум двух мразей.
Пусть горят в аду, ублюдки!
* * *
Водитель — истерик куда-то ушёл, я в машине одна. Духота — дышать нечем и верёвки, которыми стянуты мои конечности, страшно трут. Затылок гудит от боли, а я барахтаюсь на кожаном сиденье, пытаясь усесться. Хочу посмотреть в окно, понять, что происходит. Из горизонтального положения я вижу лишь кусочек голубого безоблачного неба.
Кульбиты отнимают кучу сил, которых у меня и так безумно мало, и результат нулевой. Я расслабляю тело, облизываю пересохшие губы и тяжело дышу. Надо немного отдохнуть, секунд десять…
Двери авто открываются — за руль садится «истеричка», а на переднее пассажирское… Женька.
Сказать, что я удивлена — ничего не сказать.
— Что ты здесь… — выдыхаю.
— Пасть захлопни! — повернувшись назад, рявкает волк, и я затыкаюсь.
Что тут делает мой бывший шеф?..
Угол обзора хреновый, но я замечаю — Женька дёргается. Он нервничает. Молча. Не вижу, что происходит на улице, но слышу голоса оборотней, ловлю обрывки фраз. Собрать из этого хоть какую-то картинку происходящего не выходит. Всё, что я знаю — Рамиль в опасности, и я тоже.
— Что я должен делать? — Женя прерывает молчание, обращаясь к волку за рулём.
— Доказать преданность новому альфе.
— Как? — Жека даёт «петуха» от волнения.
— Посмотрим, — хмыкает оборотень. — Надо ещё немного подождать.
Зачем Жене доказывать преданность новому альфе? И вообще, что значит — новый альфа? Тут явно происходит что-то ну очень фиговое.
У оборотня звонит телефон — он смотрит на дисплей, на Жеку и, кивнув ему, выходит из машины.
— Какого фига?! — хриплю я, как только мы оказываемся с Евгением наедине.
— Привет, Гелик, — здоровается он ни к селу, ни к городу. — Как дела — не спрашиваю…
А я не спрашиваю, почему вместо того чтобы уехать в отпуск, Женька находится здесь. И ещё много чего не спрашиваю. Он точно не на моей стороне.
Хотя кое-что я хочу знать:
— Это ты подкинул Плей… — я едва ворочаю языком — во рту пересохло. — Взял из того пакета, а потом подбросил нам в квартиру. — Зачем, Жень?
— Затем, — он не оборачивается ко мне, смотрит вперёд, в лобовое. — Я волк-одиночка, — в его голосе появляются нотки боли. — Ты понимаешь, что значит быть одиночкой?.. Нет, не понимаешь, — сам отвечает на вопрос.
— Ты что… тоже?.. — у меня кровь в венах стынет, не получается произнести это слово в адрес Жени.
— Оборотень, — он заканчивает за меня фразу. — Знаешь, Гель, я не один год ломал голову, как признаться тебе в этом. Боялся — оттолкнёшь. Я ведь животное в каком-то смысле. Но недавно понял, как жёстко ошибался насчёт тебя.
— А я насчёт тебя… — шепчу едва слышно.
— Ты умудрилась влюбиться в нарика. В опустившегося волка, который просрал всё, что имел, — брезгливо выдаёт Жека. — А на меня не обращала внимания, — он горько ухмыляется. — Наверное, думала, что Рамиль снова станет альфой и покажет тебе красивую жизнь? На бабло повелась, да?
— Рамиль не виноват в том, что с ним случилось, — я пытаюсь отстоять честь дяди. — Он смог победить зависимость, и я верю, что суд…
— Да заткнись ты уже, — лениво обрывает меня Женька, и в этот момент на водительское сиденье заваливается оборотень-истеричка.
— Асманова казнят через пару часов, — заявляет он, а у меня сердце оказывается под горлом. — Ты должен прикончить эту… — оборачивается ко мне, — суку. Сделаешь — и Бакир примет тебя в семью.
Женя сидит, не шевелится. Напряжение в салоне такое, что воздух становится тягучим — дышать тяжело.
— Убить? — хрипит Евгений.
— Так точно! — весело подтверждает волк. — Ты можешь отказаться, но тогда про стаю забудь.
— Я не просру шанс, — Женька говорит тихо, нерешительно, но всё же говорит.
— Хорошо, — оборотень откидывается на спинку сиденья. — Поехали?
— Поехали, — соглашается мой бывший шеф.
У меня дыхание перехватывает. Однако! Любовь у вас ко мне, Евгений? Ну-ну… Никого ты, кроме себя, не любишь, Женечка…
* * *
Час прошёл, а браслеты до сих пор на моих запястьях.
Чо, реально руки отгрызать придётся?
Я делаю последнюю попытку избавиться от наручников — сдираю кожу практически до мяса, а дрянь на месте. Смотрю на свои окровавленные лапы — выглядят неаппетитно.
— Рамиля… — за моей спиной раздаётся голос Зары.
Я не слышал, как открывалась тяжёлая дверь камеры. Не слышал, как Зарина вошла.
— Уходи, — не оборачиваясь, выдыхаю.
Прикончить её надо, но у меня кишка тонка. Пусть просто уйдёт. От греха подальше.
Я слышу мягкие, осторожные шаги — Зара идёт ко мне.
— Только не говори, что поверил в этот
