Миа: Тьма над Горным краем (СИ) - Цветкова Виктория

— Похоже, ты раньше танцевала с какими-нибудь паралитиками или старичками? Мы двигаемся в такт мелодии, разве ты не чувствуешь этого?

Действительно, музыка то ускорялась, то немного замедлялась, и мой партнер очень чутко реагировал на это: двигался то в резком и агрессивном темпе, то плавно и чувственно. Мне оставалось только подчиняться ему и, как ни странно, наслаждаться своим первым настоящим танцем.

Но вот затихли последние аккорды вальса, которым в человеческих королевствах открывается любой бал. Яр с видимым сожалением отпустил мою талию и отодвинулся. Адепты захлопали, некоторые засвистели, девушки, в основном, кисло улыбались. Яр поклонился мне и поцеловал руку, после чего повел куда-то (сейчас мне было все равно куда). Я никак не могла отдышаться, а перед глазами все плыло.

Мой растерянный взгляд выхватил из толпы Анджину — подруга держала под руку высокого, плечистого оборотня. Она улыбнулась и подняла большой палец вверх в знак одобрения.

Лесс вручил мне стакан с лимонадом и усадил на стул в уголке. Я жадно припала к напитку, пытаясь справиться с запоздалым смущением. Долго не поднимала глаз, предпочитая следить, как капельки влаги оседают на толстых стеклянных стенках, а потом стремительно срываются вниз. Наш с Яром танец мне очень понравился. В вихре прекрасного вальса, я совсем забыла кто я и кто он, где мы находимся, перестали волновать предстоящие экзамены и все проблемы куда-то улетучились. В голове было так легко и пусто. Оказалось, это так здорово — не думать, забыть о здравом смысле, лишь кружиться в сильных руках партнера. А еще это было абсолютно, вопиюще неприлично! Юная сьерра не должна допускать таких тесных объятий ни в коем случае. И я не знала, как примирить раздирающие меня внутренние противоречия.

Заиграл новый вальс — «Цветочный вихрь» — снова быстрая, легкая, как летний ветерок, мелодия. Люблю эту музыку.

— Пропустим танец, Миа должна отдохнуть, — решил Лесс и наклонился ко мне, щекоча теплым дыханием кожу на виске. — Ты как, Миа? Устала? Может, выйдем на воздух?

— Пока не стоит, Лессли. Может, позже.

О, нет, подняться на ноги и вновь пройти через строй любопытных зевак… Я лучше здесь посижу — тут уютно, Яр и Лесс закрывают от толпы. Глупость, конечно, но в толпе мне все еще мерещилась угроза. Нервы расшалились от излишне быстрого кружения.

Яр отошел к группе оборотней, а мы продолжили наш медленный танец. Баллада закончилась, плавно перетекла в следующую, и мне пришлось сменить партнера.

Лессли побрел отбиваться от девиц, которые жаждали его внимания, а я осторожно положила ладони на плечи Яра. Танцевать этот простой танец с ним оказалось скорее занимательно, чем приятно. Оборотень есть оборотень, зар — его первая ипостась — агрессивен, даже свиреп, потому и Яр-человек — напорист и прыток не в меру. С ним невозможно пропасть, раствориться в мелодии, расслабиться в надежных объятиях, как это было с Лессом. Я занималась в основном тем, что до колик хохотала от его шуточек. А еще без конца поправляла его руки, они все время норовили съехать вниз с моей талии.

За очередной ловлей шустрой конечности, мы услышали шум у входа. Яр повернул голову в ту сторону и досадливо прикусил губу.

— Сцепились двое из наших. Прости, крошка, но придется прерваться. Давай, я отведу тебя к Финно.

Но сколько он не вглядывался в толпу, заполняющую полутемный зал, Лесса он не нашел, а шум у дверей становился отчетливее.

— Яр, беги туда быстрей, пока не началась драка! Я отойду в конец зала, осмотрю развалины. Потом найдешь меня там.

— Пожалуйста, никуда не отходи оттуда, я очень быстро!

Поцеловав мне руку, Яр сорвался с места и убежал, пробиваясь сквозь танцующие пары. А я потихоньку выбралась из толпы обнимающихся парочек и направилась в противоположную сторону, к декорациям таинственного храма.

Какое прекрасное искусство — уметь превращать обычные вещи, вроде стен или составленных друг на друга столов, в подлинные шедевры! Камни, поросшие мхом смотрелись настолько естественно, что не знай я, что это иллюзия, могла бы поклясться, что они настоящие. Обвалившаяся на землю изящная резная арка наводила на мысль, что этот храм принадлежит древней эльфийской культуре первых эпох. Это сейчас эльфы всем строительным материалам предпочитают живые деревья, а в древности строили дома из камня.

Я оглянулась на толпу. У дверей по-прежнему шумели оборотни, но уже тише, — очевидно, Яр предотвратил потасовку. Парочки, обнявшись, танцевали, некоторые даже целовалось в укромных уголках, созданных декорациями. Похоже, мне одной здесь интересно оформление зала, все остальные заняты исключительно своими спутниками. Что ж, это к лучшему, никто мне не здесь помешает, а то не хватало мне еще претензий от огорченных поклонниц Лесса и Яра.

— Что ты тут стоишь? — я развернулась к говорившему — не узнала голос Лессли, наверное, из-за громкой музыки и шума толпы.

— Любуюсь. А как ты меня нашел?

— Искал.

Лесс был сейчас какой-то странный. Отсвет разноцветных огней падал на его смуглое лицо, и его глаза казались жуткими провалами, словно в них поселилась тьма.

— Что с тобой, Лесс? У тебя странные глаза и голос.

А еще почему-то он сейчас кажется меньше ростом. Сутулиться стал, что ли?

— Все в порядке, немного выпил. Давай руку, пойдем, потанцуем.

‘Миа!’ — донесся вдруг приглушенный крик Билли, только вместо обычного громкого писка он прозвучал едва слышно, словно из-под горы ватных одеял. Мне почудились в нем панические нотки. Послышалось, что ли?

«Билли, что с тобой?» — мысленно спросила я, но ответа не дождалась. Это странно, Билли всегда отвечает.

Лесс внимательно смотрел на меня, на его губах змеилась какая-то неприятная усмешка. Да, парни невзлюбили мой цветочек. Наверное, друг тоже слышал странный зов фамильяра.

— Дай руку! — еще раз повторил Лесс и протянул мне раскрытую ладонь. Надо же, тут такая темень стоит — его кисть кажется холенной и нежной. А где же трудовые мозоли?

Я подала левую руку. Ледяные пальцы с силой сжались вокруг моего запястья, и мир изменился — из цветного стал словно выцветшим, почти черно-белым.

Ничего не понимая, я подняла глаза на Лесса, но вместо друга ко мне склонялась сама тьма.

— Конец первой книги —