Альфа и Альфа (СИ) - Леви Кира

— Я соврала, чтобы отгородиться от притязаний Эдварда. И воспользовалась другом и моментом. Дерек, скажи, а… — тот вопрос, который собиралась задать, возник в моей голове только сейчас, и я с замиранием в сердце ждала на него ответ. Ревность всё же проснулась. Мой самец и моя сестра были любовниками — это и ежу понятно. Как долго длились их взаимоотношения, я не знала. Обижать чем-либо омежку не хотелось, но и уступать ей своё я не желала. — У Камилы есть какие-то чувства к Эдварду?

Мужчина прищурился, внимательно меня рассматривая. С ответом не спешил, но наконец-то произнёс:

— У Камилы есть чувства к Эдварду, — ответ пришёлся мне не по душе, но тут я заметила, как лучистая паутинка морщинок стремительно собирается возле уголков его глаз, в которых плясали шарги. Он насмешливо фыркнул и продолжил: — Не бойся — она тебе не конкурент. Камила до жути его боится, несмотря на то, что согласилась на этот договорной брак. Она очень ответственная девушка. И скажет тебе спасибо, что ты её избавила от этой участи.

Отец приобнял меня за плечи, коротко целуя в лоб. Мне так же, как и Дереку, постоянно хотелось к нему прикасаться. Тактильный контакт приносил облегчение и улучшал моё  состояние. Присутствие отца на близком расстоянии помогало, словно я черпала в нём дополнительные силы. Не так остро чувствовалась боль на месте метки и зов Эдварда не сводил с ума, хотя инстинкты вопили — нужно принять своего альфу и поддаться ему, чтобы стать его неотъемлемой частью. Но разум пока удерживал от этого шага. Сомнения всё ещё отравляли мне душу.

— Позвони своему другу. Скажи, что для него будет зарезервирован чартерный рейс до наших земель. Мы будем ждать его дома, — он протянул мне мой телефон, который поднял с дивана, а сам направился вглубь апартаментов попрощаться с хозяевами.

Через некоторое время Астаховы дружно вышли в общую гостиную, что-то обсуждая с Дереком. Он кивал в ответ на слова Виктории и рассеянно поглядывал на меня.

— Когда Вас ждать в Клане?

Виктория переглянулась с мужьями — они синхронно кивнули, словно общались ментально. Тонкая бровь на лице женщины красиво изогнулась.

— Два-три дня, — ответила она и взяла под руку старшего мужа. Младший обеспокоенно посмотрел на неё.

Анализировать, что происходит, я не могла. Внимание с трудом концентрировалось на разговоре с другом, который уже успел на меня накричать, а теперь молча записывал список необходимых вещей. Я не вдавалась в подробности, не рассказала, что встретила отца, опасаясь, что он может сказать Тому, и эта информация дойдет до Мартина. Единственный приведенный мною аргумент, который послужил основанием к безоговорочному согласию друга помочь — мне угрожает опасность.

Джеймс искренне не понимал, почему я не хочу попросить помощи у Мартина, и даже настаивал, но спорить времени не было. Поэтому попросила мне верить и выполнить мою просьбу без огласки, соблюдая максимальную секретность.

Краем уха уловила, как Дерек торопливо прощается с Астаховыми:

— Спасибо Вам за помощь. Я этого не забуду, — он по очереди пожал руки мужчинам и галантно поклонился Виктории.

К этому моменту я закончила свой разговор с другом и тоже подошла попрощаться и поблагодарить гостеприимное семейство. Я реально понимала, что встреча с Астаховой — это подарок Белой Волчицы. Если бы не её участие, то неизвестно, где и в каком состоянии я бы сегодня находилась. И не факт, что на свободе, пока доблестные службы охраны правопорядка разбирались бы с «бетой-альфой» в моём лице.

+++

Лунный свет проникал в окно, падая на большую кровать и освещая убранство спальни. Я не ложилась, сон не шёл. Села на широкий подоконник и, привалившись щекой к холодному стеклу, искоса смотрела вглубь комнаты, прислушиваясь к ночным шорохам и звукам нового дома — каждый дом имеет свою «мелодию». Далеко перевалило за полночь, и мне бы лечь, отдохнуть, но нервное перевозбуждение принесло с собой бессонницу.

Чуткий слух различил крадущиеся к двери шаги. Тело рефлекторно напряглось, хотя угрозы я не чувствовала. Тихо отворилась незапертая дверь, впуская робкого ночного гостя. Мелкая худенькая фигурка в пижаме с розовыми единорогами и в мягких бигуди проникла в комнату и, крадучись, стала пробираться к кровати, прикрытой полупрозрачным пологом.

— Ты слишком громко дышишь, — сказала вполголоса своей ночной гостье. Фигурка от испуга дёрнулась и подпрыгнула на месте.

— Александра! Ты меня напугала! — пискнула Камила и вышла из тени на пятачок, залитый лунным светом.

— Что ты здесь забыла? — столь поздний визит девчонки удивил.

— Я… я… — залепетало это чудо и уставилась на меня своими глазами-плошками. — Я хотела…

— Не мямли, — немного грубо сказала ей и спрыгнула с подоконника, подойдя ближе.

Камила же вместо того, чтобы внятно что-то ответить, резко бросилась в мою сторону и стиснула в объятиях. От такой прыти я растерялась и с удивлением уставилась на макушку, которая едва доходила мне до носа.  Не зная, что и думать, я неуверенно обняла её в ответ, ожидая продолжения.

— До сих пор не могу поверить! — наконец выдохнула она и подняла ко мне лицо. Теперь я могла её чётко видеть. Глаза омежки были на мокром месте. Я нахмурилась, не понимая, что же ей от меня нужно, и в чём причина слез.

— Во что? — уточнила и отлепила её от себя. До сих пор слабость была моей спутницей, а висящая на мне Камила была тяжелой ношей.

— Ты моя сестра! — с каким-то благоговейным придыханием выдохнула она и сложила две ладошки на груди.

— Не ты одна, — усмехнулась в ответ на такой порыв и вспомнила, как Дерек сообщил ей, что мы срочно возвращаемся в Клан и я лечу с ними.

Она удивлённо таращилась на меня, бочком приближаясь к отцу и тихо нашёптывая, что не нужно со мной ничего делать — я хорошая. Такая защита от слабой омеги вызвала даже какое-то восхищение.

Дерек сначала ничего не понял, хмуро глядя на младшую дочь, уточнил: что он со мной должен делать? А потом, видимо, сложил два плюс два, вспомнив последний разговор с ней, и рассмеялся.

— Нет, Камила, я теперь буду Александру беречь, как цербер. Знакомься, малышка, это —твоя старшая сестра, и теперь она будет жить с нами.

Камила удивлённо переводила взгляд с отца на меня и, как рыбка, беззвучно открывала и закрывала рот. Она даже не стала сопротивляться, когда отец сказал, что мы сию же секунду выходим — такси уже ждёт, а вещи останутся здесь.

Всю дорогу она молчала, робко на меня поглядывая, я же не спешила с ней общаться. Мне эгоистично хотелось быть наедине с отцом. Я ревностно желала, чтобы он обращал внимание только на меня, ни на кого другого. И это было странным и незрелым, словно я была подростком, который борется за внимание родителя. Я не понимала, откуда возникло такое состояние. Подобные чувства выбивали из колеи. Притворившись, что задремала, я ехала молча и анализировала свои ощущения. Самокопание продлилось и во время пятичасового полёта до территории Клана Маккартеров.

В самолёте еле сдержалась, чтобы недовольно не оскалиться, когда Дерек обнял Камилу и успокаивающе что-то ей рассказывал, пока я, сидя напротив них, усиленно притворялась спящей. Но всё же не выдержала и, резко вскочив с кресла, чуть ли не бегом скрылась в туалете и уставилась в своё отражение, совершенно не понимая причин такой реакции.

Ломала я себе голову достаточно долго, пока не вспомнила уже забытый курс по семейной психологии, и всё встало на свои места, пазл сложился. Ситуация логично объяснима. Я — альфа, воспитывалась, как единственный ребёнок в семье, а сейчас, когда я полностью осознала и приняла Дерека, как отца, то подсознательно воспринимаю его только своим отцом. То, что у него есть ещё двое детей, и мне придётся смириться с тем, что им он также будет дарить своё внимание и любовь, нужно принять, как аксиому. А ещё необходимо научиться не реагировать на знаки внимания другим детям. Когда я проговорила это объяснение про себя, разложила по полочкам сознания, тогда и смогла обуздать своё недовольство и объяснить своей девочке, что нам нужно стать защитниками для слабых членов новой семьи. С такой формулировкой она согласилась и, гордо выпятив грудь, подняла хвост вверх. Мы — защитницы!