Феникс для снежного дракона (СИ) - Май Татьяна

— Что? — я сложила руки на груди. — Вы сплетничали о нас?

— Нет, шайранна, — Глория покачала головой. — Когда все увидели в обычном платье сначала вас, а потом верховного в свадебном костюме, то сразу же поняли, что вы отказали ему. И теперь любой дракон может вновь бросить вызов шайраддану Эйгару и претендовать на вас. Верховный хотел обезопасить вас и сделать так, чтобы вы принадлежали лишь ему. А вы дали всем понять, что отвергаете его предложение. А уж когда он отправил из Фьеррадана Селлию и Визмиру! Многие драконы осуждают поступок верховного, ведь снежных дракониц и так осталось мало, а он отдал их в другие шайры, хотя мог бы этого и не делать. Например, шайраддан огненных драконов содержит при себе троих шайранн, хотя у него и есть законная супруга, а верховный…

— Я хочу остаться одна, Глория! — отрезала я. Голос прозвучал грубо, но я больше не могла выслушивать то, как девушка распевает хвалебные песни в честь Эйгара.

Девушка недовольно поджала губы, но чуть поклонилась и вышла. Я села в кресле у окна и приготовилась ждать.

Когда я услышала легкие шаги дракона, сердце тревожно застучало в груди. Я поспешно встала, чтобы встретиться с Эйгаром лицом к лицу. Он вошел и окинул меня взглядом, от которого закипела кровь.

— Ты хорошо отдохнула? — подошел он ближе, обхватывая мою талию своими большими ладонями. К его свежему дыханию примешивался сладковатый запах вина. — Я соскучился.

— Нам нужно поговорить, Эйгар, — я уперлась ладонями в его грудь. Нужно действовать быстрее, пока его прикосновения не заставили меня позабыть обо всем. Тело молило о ласках и хотело ощутить всю драконью мощь.

— Поговорим позже. Сейчас у меня в голове иные мысли, — приближая лицо к моей шее и покрывая ее поцелуями, пробормотал он.

По моему телу побежали предательские мурашки.

— Сегодня. Сейчас. Эйгар! Выслушай меня! — Я отстранилась, заставив его посмотреть на меня. — Я… я предлагаю сделку.

— Какую еще сделку? — нахмурился он, отстраняясь.

Хорошо. Мне хотя бы удалось привлечь его внимание.

— Я хочу отдельную спальню. Отдельную от тебя. И не хочу, чтобы ты прикасался ко мне.

На лице Эйгара застыло непроницаемое выражение. Словно кто-то захлопнул все двери.

— Вот как. И давно ты приняла это решение?

Я высвободилась из кольца его рук, но дракон больше меня и не удерживал. Скрестив руки на груди, он мрачно смотрел, как я расхаживаю по комнате.

— Я подумала и решила, что это лишнее. Я не хочу делить с тобой постель. Вот и все. Оставь меня в покое. Ты же говорил, что все это будет продолжаться ровно до того момента, как я понесу. И вот это свершилось. Я буду очень благодарна, если ты предоставишь меня самой себе.

— Риона, какие злые духи нашептывают тебе в уши? — процедил Эйгар. — Чего ты добиваешься?

— Только того, чтобы ты оставил меня в покое. Ты же слышал, что сказал Сьерран. Он пообещал не трогать Селлию и это очень благородно с его стороны. Он не станет принуждать ее. Ты бы тоже мог проявить хоть каплю благородства. Хотя бы за свое спасение на турнире!

— У меня есть для тебя кое-что получше, — мрачные слова Эйгара повисли в воздухе, когда он направился ко мне.

Глава 24

— Посмотри наконец на него и запомни: он забыл тебя. Он счастлив со своей супругой. А до тебя в этом мире никому нет дела. Ты отвергаешь тот мир, которому нужна, ради того, в котором про тебя и думать забыли!

Низкий драконий голос впивался в уши, а я не могла оторвать взгляд от того, что видела. Мы с Эйгаром, словно два заговорщика, стояли около домика Кирана и Лазиры, подсматривая в небольшое оконце.

Нашим глазам предстала идиллическая картина. Лазира с округлившимся животом сидела в кресле около камина. Я не успела удивиться, как Эйгар пояснил, что время в Аллирии течет гораздо медленнее, нежели здесь. В руках Лазира держала какое-то рукоделие. Вот из кухонного помещения появился Киран с чашей, от которой поднимался пар. Он подошел к Лазире и протянул ей чашу, поцеловав девушку в макушку. Она улыбнулась ему и прижалась к его свободной руке, а меня затопила бешеная злость и обида. Предатели! Самые настоящие предатели! Особенно больно оказалось видеть настоящую любовь, сверкающую в глазах обоих. А мне и вчера, видят боги, хватило ее в глазах Сьеррана.

— Зачем ты привел меня сюда? — прошипела я, поворачиваясь к Эйгару. — Чтобы унизить? Чтобы показать очередных влюбленных? Да, теперь я знаю, как они счастливы, благодарю!

— Чтобы твои чувства к этому мальчишке наконец угасли! Ты ведь до сих пор думаешь о нем?

— Ты глупец, Эйгар! Мне нет до него никакого дела! С тех самых пор, как…

Я резко замолчала. И правда, с какого момента мне стало плевать на Кирана? С тех самых пор, как Эйгар впервые взял меня или с тех пор, как узнала, что ношу его ребенка?

Эйгар развернул меня лицом к себе. В полутьме, освещенное только светом от окна, его лицо казалось высеченным из мрамора. Сплошь острые линии и полутона. Странное дело, но по его лицу блуждала довольная улыбка. С чего бы?

— Я хочу, чтобы ты поняла наконец, что твоя жизнь важна только в Аллирии, — сказал он мягко.

— И оказалась в твоей постели?

— Ты и так окажешься в ней. Для этого мне не пришлось бы так далеко нести тебя, — фыркнул дракон.

Я в бешенстве сжала кулаки и, развернувшись, зашагала к своему охотничьему домику. Надавив плечом на заевшую дверь, вошла внутрь. Воздух был спертым и пыльным. Я закашлялась. Эйгар тихо вошел следом.

— Останешься здесь? — спросил он.

— Ты же все равно заберешь меня отсюда силой. Разве я не права?

— А я слышал, что у беременных перепады настроения случаются позже, — пробормотал Эйгар, облокотившись плечом о дверной проем и посматривая на меня.

— Я все слышала, дракон!

Я обошла свой домик, вспоминая дедушку. Заглянула на кухню и в свою комнатку. Но теперь все здесь казалось мне чужим. Словно чья-то рука стерла присутствие живых. Одно я знала точно — дедуля навсегда останется в моей памяти и в моем сердце, а место — это всего лишь место. Надев на шею серебряный кулон в виде раскинувшей крылья небольшой птицы, принадлежавший дедушке, я вдруг почувствовала острую боль внизу живота. Между ног внезапно стало мокро. Я прикоснулась к штанам и, поднеся руку к глазам, увидела кровь. Сердце тревожно забилось, а горло сдавил спазм.

— Эйгар! — позвала я странно охрипшим и жалким голосом.

— Риона, что случилось? — Эйгар подскочил ко мне. На лице дракона читался страх.

— У меня идет кровь, Эйгар. Ребенок!

— О боги! Сможешь лететь на мне? Если я понесу тебя в когтях, не уверен, что это не причинит бо́льшую боль.

— Я постараюсь.

В одно мгновение мы оказались снаружи, и Эйгар обернулся драконом. Хорошо еще, что сейчас глубокая ночь, и нас не могут увидеть жители Флисса.

Полет, по моим ощущениям, длился целую вечность. Когда мы наконец оказались перед воротами Фьеррадана, Эйгар подхватил меня на руки. Я чувствовала, как слабеет мое тело от режущей боли. Казалось, что кто-то очень упорный и безжалостный пытается распилить меня пополам тупым кинжалом.

— Эйгар, мне кажется, я умираю.

— Все будет хорошо, Риона. И с тобой, и с нашей дочерью. Ты веришь мне?

Эйгар продолжал бормотать еще что-то утешительное, а я думала лишь о том, что не хочу и не могу потерять этого ребенка. До этого момента его существование казалось чем-то призрачным, ненастоящим. Теперь же я осознала, что внутри меня зародилась жизнь, которую я должна сберечь.

— Я верю тебе. Пожалуйста, Эйгар, не дай мне потерять ребенка.

Прикосновение твердых губ к моей макушке подсказало мне, что Эйгар услышал. Приказав подскочившему слуге привести Белхрая, Эйгар быстро поднялся по лестнице и пинком распахнул дверь в кабинет жреца, положив меня на кровать. Низ живота продолжала терзать острая боль. Я застонала. По телу пробегал то озноб, то обжигающий жар.

— Я приведу Белхрая, — Эйгар метнулся было к двери.