Мелисса Марр - Темное предсказание
Опять его мысли текли не в том направлении. Нужно сосредоточиться на цели своего пребывания здесь. Когда Сорша позволит ему говорить, он должен попытаться убедить ее, что он достоин мира фэйри. Дония выслушала его и даровала магическое зрение. Ниалл выслушал его и предложил побрататься. Фэйри благосклонно откликались на искренность и смелость. А вот слепое преклонение перед ними было неубедительным. Сорша — не Кинан; ей нужны логические, обоснованные доводы. Он не хотел быть смертным в мире бессмертных фэйри. Достаточно ли ей такого довода? Но ведь она не прогнала его в первый же день. Возможно, вскоре она позовет его и позволит изложить свою просьбу. А если ожидание растянется надолго? И выпустят ли его отсюда, если Сорша вдруг передумает?
«Кто я здесь? Узник?» — не раз спрашивал он себя.
Ответов Сет не знал, а спросить было не у кого. Двор Сорши разительно отличался от Летнего с его нескончаемой болтовней и хихиканьем. Здесь царили спокойствие и отрешенность. Поначалу Сет еще пытался спрашивать фэйри, которые иногда встречались ему в коридорах. Они сдержанно улыбались и… молча шли дальше.
Исключение составляла одна фэйри, чье тело казалось изваянным из ночного неба. Каждый день она заходила и предлагала поделиться своими запасами красок и холстов, если у него они вдруг кончились.
— Если хочешь, пойдем ко мне в мастерскую, — говорила она. — Возможно, там тебе будет лучше трудиться.
На ее предложения Сет отвечал: «Это очень любезно с твоей стороны» или «Я ценю твою заботу», всячески избегая говорить «спасибо» или иные слова благодарности. Он достаточно познакомился с правилами фэйри, чтобы не произносить пустые слова.
— Никаких разговоров за порогом, — каждый день повторяла она и сразу же уходила.
То, что она тоже художница, почему-то успокаивало Сета, вселяло чувство общности. Но ее шаги сопровождали вспышки далекого звездного света. Она отбрасывала белые тени на стены. Все это казалось бессмыслицей, однако Сет уже давно понял, что фэйри не подчиняются правилам логики и физики смертного мира.
Сегодня, когда она снова пришла, Сет согласился пойти в ее мастерскую. Он успел пройти лишь несколько шагов, как вдруг нос к носу столкнулся с Девлином. Этого бесстрастного фэйри Сет не видел с тех самых пор, как тот чуть его не задушил. Сейчас Девлин стоял посреди коридора, загораживая проход.
— Оливия ходит там, где тебе нельзя.
Сет видел, как «звездная фэйри» завернула за угол и исчезла.
— Опять будешь меня душить? — спросил он Девлина.
Девлин не улыбнулся. Его осанка и движения свидетельствовали о строгой военной выучке. Он держался безупречно прямо, готовый к любым неожиданностям.
— Только если этого потребует моя королева, или в интересах моего двора, либо…
— Ответ на приглашение Оливии тоже входит в этот список? — перебил его Сет.
— Если ты последуешь за Оливией на небо, ты замерзнешь или задохнешься. То и другое было бы одинаково неприятно. — Сказав это, Девлин не шелохнулся. — Тела смертных не предназначены для хождения по небу.
Сет пытался осмыслить услышанное.
«Хождение по небу? Задохнусь? Замерзну?»
Он глядел в пространство коридора, туда, где скрылась Оливия.
— Как понимать «хождение по небу»? В буквальном смысле?
— Она работает с иными материалами, нежели ты. Смешанная наследственность наделила ее редчайшим даром. — Девлин чуть-чуть расслабил мышцы, а в голосе появилось восхищение. — Она умеет ткать из звездного света. Ее шпалеры из звездных нитей очень недолговечны и тают каждый день. Небо — не место для хрупких смертных. Твое тело нуждается в тепле и воздухе. Там нет ни того, ни другого.
— М-да, — удивленно пробормотал Сет.
— Она бы соткала твой портрет, но последствия тебе вряд ли понравились бы.
— Это бы меня убило?
— Да. Дыхание смертных позволяет ее портретам сохраняться несколько дольше. Дыхание в обмен на искусство. Равновесие.
Голос Девлина обрел непривычную для этого мира пылкость. Возможно, это было безумие, но безумие, связанное с настоящим искусством.
Этот удивительный проблеск страсти Девлина стал для Сета желанной тенью знакомого мира.
— Сорша зовет тебя к себе, — вдруг объявил Девлин.
— Зовет к себе? — машинально повторил Сет и только потом прочувствовал смысл произнесенных слов.
Девлин по-прежнему смотрел в коридор, оканчивающийся поворотом.
— Возможно, тебе было бы лучше последовать за Оливией. Моя королева прежде всего заботится о благополучии своего двора, равно как твоя королева или Ниалл. Ты выпадаешь из общего хода событий и находишься в весьма неприемлемом положении.
Сет оглянулся на Бумера, нежившегося в террариуме, потом закрыл дверь своих апартаментов.
— Я уже который месяц нахожусь в неприемлемом положении. Пора его исправить.
— Сделки с фэйри — не самое мудрое решение, — сказал Девлин.
— Искусство — не единственное, чему можно отдать всего себя.
— Как скажешь. — Девлин умолк и беззастенчиво смерил его взглядом. — Ниалл тебя ценит. Хочется надеяться, что ты, Сет Морган, умен настолько, насколько считаешь себя умным. Но учти: мои сестры не отличаются ни добротой, ни снисходительностью.
— У меня нет желания воевать с ними.
— Я говорю не об этом. Воевать с ними ты бы не смог при всем желании. Их внимание к смертному редко кончается для него добром. А ты очень сильно заинтересовал их, — совсем тихо произнес Девлин. — Идем.
Теперь, когда Сет шел за Девлином, поведение встречавшихся по пути фэйри было совсем иным. Ему становилось не по себе, когда они замирали на полуслове, не закончив жеста и даже вздоха. Сету вспомнилось, как несколько дней назад он так же шел за Бананак. Вот и сейчас они шагали по коридорам, куда-то сворачивали, поднимались и спускались по лестницам, входили и выходили из помещений, казавшихся совершенно одинаковыми. Наконец Девлин остановился посреди ничем не примечательной комнаты. Сет не сомневался, что здесь они уже были. Помнится, он обратил внимание на странную дверь. Он обернулся, чтобы еще раз взглянуть на нее.
Двери не было, зато вокруг толпились фэйри. И все внимательно глядели на него.
— Повернись ко мне, Сет Морган, — послышался голос Сорши.
Едва он повернулся, все фэйри исчезли. Исчезла и комната; сейчас они с Соршей находились в громадном саду. Сад разделялся на две части, разительно отличающиеся друг от друга. Одна представляла собой хаотическое буйство цветов. Похоже, они не просто росли где попало, а еще и воевали между собой. Огромные голубые орхидеи душили ромашки, пытавшиеся протолкнуться среди лепестков орхидей. На другой стороне царил строжайший порядок. Там тянулись ровные ряды розовых кустов, а на них сидели райские птицы. Кусты находились на одинаковом расстоянии от цветущих кактусов и цветущих вишневых деревьев.
