Эйлин Уилкс - Опасное искушение
Эта женщина совсем не маг, именно поэтому она разговаривает с ним, вместо того чтобы убить. Каллен им нужен. Она — телепат, причем, весьма сильный. К тому же при ней был этот треклятый посох. Она могла бы за читаные мгновения превратить его разум в клейкую лужицу. Или, что еще вероятнее, внедрить в его сознание установку повиноваться себе.
— Откуда у вас такая защита? — поинтересовался Патрик. Послышался звон фарфора, словно все они тут непринужденно попивали чаек. — Хелен говорит, что прежде никогда не сталкивалась с такой совершенной защитой.
Хелен. Суку зовут Хелен. Каллен алчно запечатлел имя в мозгу.
— Я выменял заклятье, которое воздвигло защиту, незадолго до того, как Ее Святейшество нанесло мне визит.
— Ах, вот как. — Скрипнула кожа сиденья, значит, мужчина подался вперед. — Ей вы обязаны тому магу, которого мы надеялись отыскать. Говорите, его зовут Майкл?
— Так он назвался. Сомневаюсь, что это его настоящее имя.
— И вы не знаете, куда он направился.
— Нет. — Каллен, не задумываясь, отдал бы глаза еще раз, лишь бы узнать это. Тот человек перед ним в долгу. — У меня нет причин лгать вам. Мне нет дела до того, что с ним случится.
— Но ведь если мы его найдем, разве ты нам будешь нужен? — включилась в разговор Хелен.
— Мадонна, как я могу это знать? Ведь вы так мало посвящаете меня в свои планы. — Каллену было известно намного больше того, о чем ему говорили, ведь он подслушивал, пока сидел в клетке. Наверное, похитители считали, что стекло останавливает не только магию но и звук. — Но все же у вас есть я, а не тот, другой.
— Разве вы у нас есть? — Это уже Его Высокопреосвященство заговорил. — Ваше тело, да. Но к своем разуму вы нас не допускаете, а также не придерживаетесь наших принципов. Вы не поклоняетесь Ей.
Каллен пожал плечами и сказал:
— Я преклоняюсь перед знанием и люблю власть. Мадонна может дать мне и то, и другое. Не вижу причин, по которым мы не сможем договориться.
— В прошлый наш разговор вы упоминали о каких то способах проверить вашу искренность, — припомнила она.
Казалось, она размышляет вслух, словно перетасовывает различные возможности в уме, но Каллен знал, что это не так. Ее Зловредность — Хелен — никогда не говорила, не обдумав все хорошенько.
Она уже решила, как его использовать. Пульс участился, и Каллен постарался сохранить спокойное выражение лица и осанки. У него был шанс.
— Большинство способов проверки предполагали твою смерть в случае, если ты нас обманешь. — В ее голосе даже послышался редкий налет чувства — слабый, но заметный. Видимо, она была бы не прочь с ним расправиться. — Но об убийстве других речь не шла Каллен, готов ли ты убить для меня?
— Да. — Прямо как в школе. Выдавай учителю те ответы, которых он ждет, и получай пять с плюсом.
— Просто «да»? Тебя не интересует, кого, как или почему?
— Я спрошу об оплате. Что я получу, если пройду проверку?
— Мадонна, — Патрик заерзал на стуле, возможно, повернулся к ней, — он абсолютно аморален. Нужно ли, чтобы такой человек работал на нас?
— С нами, — мягко поправила она. — Мы не можем позволить ему работать на нас. Он слишком опасен. Нужно сделать его союзником.
— Но если он не будет предан Ей всем сердцем, как мы сможем этого достичь?
О да, подумал Каллен. Патрик справлялся с ролью получше, чем она, но разговор явно был придуман заранее. Они к чему-то клонили.
— Нужно убедиться, что у него имеются основания нам угодить. Во-первых, мы даруем ему кое-что из того, чего он желает. Во-вторых, сделаем так, чтобы без нас он не смог выжить. Каллен, так ты говоришь, что готов убить ради меня?
— Верно.
— Готов ты убить незнакомцев? Людей, которых никогда не встречал?
— Если сойдемся в цене. — У него скрутило живот, когда припомнился один из подслушанных разговоров.
— Тебе заплатят знанием. Власть я не делю.
Вот уж конечно.
— Хорошо бы жилье получше.
— Возможно. — Она снова удивилась. — Что если я попрошу тебя убить в волчьем обличье? Причем так, Чтобы сразу стало ясно, что это сделал лупус.
Каллен удивился. И счел нужным показать свои эмоции:
— Разве не нужно творить для вас магию?
— Может быть, позже, когда ты будешь в большей мере связан с нами. Что как раз и произойдет, когда ты совершишь убийство в волчьем обличье. Мы тебя используем для того, чтобы уничтожить…
— Хелен!
Похоже на то, что протестующий возглас Патрика прощупал вполне искренне. Незапланированно. Интересно.
Мы должны рассказать ему о нашей цели, Патрик. Он достаточно умен, чтобы додуматься до этого самостоятельно. Пусть лучше сейчас узнает, на что идет.
Патрик призадумался и, мгновение помедлив, сказал:
— Вы, как всегда, правы, Мадонна.
— Каллен, ты знаешь, кто я такая. Он кивнул:
— Телепат, и очень сильный. Один из редчайших Даров, — это потому, что обладатели этого Дара имеют тенденцию сходить с ума.
— Да. Через мой Дар Она может общаться со мной. Говорить и иногда через меня действовать. — Сейчас в голосе Хелен действительно взыграло чувство — горячечное затаенное волнение, трепетный пыл фанатизма. — За службу Она с избытком наградила меня, дала мне гораздо больше, чем я заслужила, но истинное счастье в общении с Ней. Я знаю, что Она желает, о чем мечтает. В том, чтобы добыть Ей желаемое, — моя радость и утешение. Но тебе могут прийтись не по вкусу Ее мечтания. Порой учителю нужно, чтобы ученики задавали вопросы.
— Что Она хочет?
— Для начала надо не дать пройти законопроект и гражданстве биотипов, и здесь мы уже почти преуспели. Но это только начало. Мы убьем много народу, Каллен. Большое количество людей по всей стране, причем все умрут насильственной смертью. Эти убийства будут совершены лупи, и люди забудут речи о терпимости и а желании наделить их правами. Американцы возжелают истребить твой народ, Каллен, потому что таково Ее желание. Уничтожить лупи.
Оказывается, в отсутствии глаз есть даже плюсы. Люди привыкли именно в них искать ответы на вопросы и читать чувства. А если глаз нет, то и прочесть негде, верно?
— Я сам по себе и не принадлежу ни к какому на роду, — сказал Каллен.
19
Утреннее солнце раскрасило постель полосами, проникавшими из вертикальных щелей жалюзи единственного окна. Спальня Лили была немногим больше камеры, где вчера вышагивал Рул, и почти такой же пустой. Кроме кровати тут находился комод, сверху которого стоял телевизор. Вот и вся обстановка, да еще большая гравюра без рамы над кроватью — что-то восточное припомнил Рул. С того места, где он лежал, картины он не видел.
