Ласточка в Академии Штормового ветра (СИ) - Юлия Марлин
Я подмечала на мужских губах улыбку и ловила себя на мысли, как мне уютно в его компании. Я бывала на многих балах, танцевала со многими благородными кавалерами, но все они меркли рядом с НИМ. Даже мой Арт, от прикосновений которого когда-то трепетало неискушенное девичье тело.
Едва музыка затихла, вблизи раздалось:
— Симпатичная кукла.
— Да, я тоже приметил. Девица гордая, забудь, — а это сказал Винсан. Гад всё еще ходит за мной по пятам?
Я оббежала зал глазами. Ни герцога, ни его нового дружка не увидела. Но они точно блуждали в шумной толпе, наблюдая за мной украдкой, и от этого делалось не по себе.
— Миледи — Рэн поцеловал мне руку, привлекая к себе. — Благодарю за танец.
— И вам, спасибо, — ответила рассеянно.
Он подхватил два искристых бокала вина со стола с напитками и один протянул мне.
— Попробуйте.
Я неохотно сделала глоток. Язык оплели терпкость винограда и южных специй.
— Нравится?
— Освежает, — ответила вежливо.
— Знаете, Анжелина, — меня погладил хитрый взгляд. И голос такой лукавый, явно не к добру, — к этому наряду кое-чего не хватает.
Я бегло себя осмотрела:
— Чего?
Миг, и мне на палец надевают кольцо из белого металла с красным камешком.
— Этого.
Я застыла в нерешительности.
Металл был горячим и пульсировал. Камень то разгорался оттенками осеннего заката, то угасал. Палец отяжелел, и я почувствовала, как под кожу просачивается неведомая пугающая магия. По венам взметнулась горячая волна, опутывая сердце призрачными нитями.
Всплеснула рукой и с удивлением обнаружила, что я и Рэн стоим в круге свечей, а над головой подвешен кустик с розовыми цветами. В первый миг приняла его за омелу, однако растение было иным. С нежных розовых лепестков сыпались искры, воздух наполнял пьянящий цветочный аромат.
Вдруг свечи взвились и все, кто был рядом, утонули в туманном мареве.
Мы остались в богато украшенном зале одни. Вернее — это был уже совсем другой зал, как если бы нас перенесло в чужой магический мир. По мебели играют отсветы свечей, на стенах хрусталем нанесены какие-то символы. В окна льётся свет большой серой луны, и в этом мареве «хрусталь» таинственно сверкает.
Вокруг тихо и завораживающе.
Мужская рука скользнула по кисти и крепко обвила моё запястье.
Я с удивлением заметила на пальце Рэна похожее кольцо с красным камнем. Только его — горело живым огнём.
— Что происходит?
Без каких-либо объяснений Рэн притянул меня к себе и… губы пленил страстный поцелуй. Обжёг жаром знойного арруанского ветра, затопил лёгкие и окунул в непередаваемый безумный вихрь.
Потрясенная до боли, замерла.
Ждала чего угодно, а тут!
Он целовал жадно, требовательно. Тело наливалось необъяснимой свинцовой тяжестью, ноги подгибались. Артур не раз срывал с моих губ поцелуи, и мне всегда казалось, вот она страсть и жажда, которые проявляет мужчина — женщине от которой без ума.
То, что делал Мальер ни шло ни в какое сравнение…
Мои руки все еще колотили по стальным плечам, я вырывалась, но околдованная жаркими, умелыми губами теряла желание сопротивляться. Наш поцелуй становился глубже, откровенней. Мужской язык сплетался с моим, оглаживал и ласкал, а сам искуситель неопытной девы решительно прикусывал за нижнюю губу.
И вот я уже сама цепляюсь за бархатистый сюртук, жмусь к нему грудью и глухо стону.
«Принимаешь меня своим мужчиной?», вплетается в разум загадочный вопрос.
Следует испугаться. Ведь проникновение в голову — подвластно только касте Высших демонов.
Но страха нет. В крови играет любопытство, чем всё это закончится.
«Принимаешь, Анжелина?», повторяет настойчиво, почти жестоко. «Клянусь, что буду оберегать тебя и защищать. Всё для тебя сделаю. Только прими…»
«А как же любовь?», мелькает неожиданная мысль.
Сознание околдовано демоническим шармом, но где-то в самой глубине бьётся робкая мысль: это ритуал. Не человеческий, у людей таких не бывает. Однако, это ритуал. Неспроста мне задают такие вопросы.
И вновь я вспоминаю про любовь.
— Хочу, чтоб меня любили, — отвечаю странному голосу. — Любили, по-настоящему. Как отец матушку, как родители — меня…
Губы Рэна отстраняются. Всего на мгновение, а потом вновь припадают с неистовым голодом.
В самом тайном уголке сердца я узнаю его тайну: он любит другую… любит до помутнения рассудка, до хрипов в горле, но был вынужден ее оставить. И вот теперь ему зачем-то понадобилась я.
«Анжелина», настойчивый голос шелестит в голове. «Клянусь, не причинять тебе вреда. Быть нежным и заботливым, сделать тебя счастливой».
Но не любимой, напоминает раненое сердце.
А с другой стороны. Мне очень нужна защита. Если обещает помогать, почему бы и нет? Любовь — штука капризная. Маман вообще убеждала, что в семейных отношениях она — не самое важное.
«Принимаю», шепчу мысленно, «я тебя принимаю».
Неожиданно хрустальные символы вокруг разгораются и поцелуй прерывается. Рэн еще «щиплет» мне губы, из его груди рвутся глухие рыки, а потом ухо согревает жаркое дыхание.
— Теперь ты моя, иннэ-али.
А я даже не понимаю. Глотаю воздух раскаленными губами и дрожу в мужских объятиях. Зрение заперто пеленой, в голове беспорядок, и только кольцо пульсирует на пальце, а его сладкие губы покрывают шею поцелуями.
Почему мне страшно и хорошо одновременно?
Почему сердце колотится, а тело — тяжелое и уставшее?
… Сморгнув, я обнаружила себя среди людного зала. Мимо снуют студенты и учителя, в центре — танцуют, всюду смех, а я сжимаю пустой бокал и не могу отдышаться.
Рэна рядом нет. Зато вблизи мелькает тень красавчика Кастэра.
Это вино ударило в голову? По, правде, я попробовала его впервые и мне категорически не понравилось.
— Добрый вечер, прекрасная незнакомка, — виконт подошел и галантно склонил голову. — Альберт Кастэр. Позволите пригласить вас на танец?
Всё-таки решился?
Встряхнула головой, удивляясь странным видениям. Вручив бокал, доктор отошёл к ректору Дюрбэ, а я вроде бы осушила его залпом и захмелела.
— С удовольствием, — улыбнулась Альберту.
Больше никакого спиртного.
Я танцевала с виконтом, потом Раулем и Эмилем. Опять с виконтом, сыпавшим комплиментами. Своего шанса не упустил и угрюмый спирит, что «присмотрел» меня с самого начала. И преподаватель по физической подготовке Сэмиус Балин. А вот симпатичного мага-боевика успела окрутить невзрачная девица-бытовик.
Поводила по несуразной парочке глазами: он — высокий красавец, косая сажень в плечах и она — метр с кепкой в жутком платьице в горошек, и присела на диван. Я весь вечер выискивала глазами Кая.
Друг не появлялся. Зато рядом
