Бессмертный - Джейми Эпплгейт Хантер
Он покачал головой.
— Это неслыханно.
Лорен прочистила горло, и двое других обратили на нее свое внимание.
— Я могла бы слегка подтолкнуть тебя своей силой.
Рори пробормотала, широко раскрыв глаза.
— Кажется, это сработало слишком хорошо.
— Ты могла бы вернуть мне мои воспоминания все это время?
Предательство задело.
— Нет, — ответила Лорен, выглядя обиженной обвинением Рори.
— Я просто усилила его способности.
Повернувшись к Мунину, она сказала:
— Спасибо тебе, Макс. Нам нужно вернуться к группе.
Его глаза, все еще ярко— голубые, переместились на Рори.
— Я включаю твое имя в наш список. Приходи ко мне. Я хочу, чтобы ты как— нибудь познакомилась с Тэмми.
Она снова обняла его, поклявшись, что вернется.
Когда группа стояла на подъездной дорожке к дому Рины и Кларка, они спросили ее о возвращении ее воспоминаний, и она могла только кивнуть. У Лорен был тихий разговор с ними, пока Рори стояла в оцепенении, и они отступили.
Дьюм и Сера поехали обратно с Китом и Корди, а Рори переключалась между погружением в горе и кипением от ярости.
Кайусу пришлось за многое ответить.
Глава 29
Гедеон сидел за своим столом, все еще в ярости из— за визита Фионы накануне.
Она несла чушь об Авроре Рейвен, убившей ее дочь, как будто ему было не наплевать. Когда он сказал ей успокоиться или остаться без пальца, она перестала кричать и объяснила все, что услышала.
Люди Кая шпионили за Гедеоном.
Он ничего не слышал о своем брате, несмотря на то, что его приговор закончился, но Аврору Рейвен досрочно освободили, и она искала способ вернуть свои воспоминания по приказу Кая.
И что еще более тревожно, так это осознание того, что Аврора была Вечностью его брата. Он мрачно усмехнулся над всем этим клише. Близнецы, обреченные на близнецов.
Когда он взглянул на шкаф Коры, его пальцы сжались, желая обнять ее. Каждый раз, когда он обнимал ее, он чувствовал, что его гнев и навязчивые мысли немного утихают, а он не мог этого допустить. Оставаться прилежным было важно, особенно сейчас.
Отбросив мысли о своей паре в сторону, он сосредоточился на насущном вопросе. Ему нужен был кто— то, чтобы внедриться во внутренний круг Авроры.
Будут ли они приветствовать новичка?
Он достал файлы, которые его люди собрали на тех, с кем она была связана. Установить их личности оказалось проще, чем он думал, благодаря болтливости ее старых коллег.
Сохранила ли Аврора свои воспоминания, не имело значения. Любой вред, причиненный ей, будет мучить Кая, и когда она умрет, Гедеон знал, что его брат последует за ней.
Потому что, как только связь Вечности установилась, жить без них стало невозможно.
Глава 30
Рори стояла посреди кабинета Кая, а под ногами у нее было поле полевых цветов. Странно, что цветы оставались, куда бы их ни уносил ландшафт души.
— Здравствуйте, мисс Рейвен, — промурлыкал Кай.
Она обернулась, и от его вида у нее перехватило дыхание. Видеть его в их душевных ландшафтах раньше было одно, но видеть его с нетронутыми воспоминаниями пронзило ее сердце.
Сокращая расстояние между ними, он изучал страдальческое выражение ее лица.
— Что случилось?
Вместо ответа она отвела руку назад и влепила ему пощечину так сильно, как только могла, и, прежде чем он успел осознать, что произошло, она оттолкнула его, когда рыдание вырвалось из ее груди.
— Как ты мог это сделать? — закричала она, снова толкая его.
Он отшатнулся с озадаченным видом, который вскоре сменился облегчением.
— Ты помнишь, — прошептал он, поймав ее запястья, когда она попыталась ударить его в грудь.
Ее голова упала вперед, когда она зарыдала.
— Как ты мог?
Слова были слабыми, и она боролась, чтобы вернуть себе самообладание.
— Я знаю, что был неправ, — сказал он, приподнимая ее подбородок, чтобы она посмотрела на него.
— Я бы все отдал, чтобы вернуться и сделать другой выбор.
Она оттолкнула его руку.
— В том— то и дело, — кипела она.
— Это был не твой выбор. Он был моим, и ты украл его у меня.
Беспомощность на его лице выбила ее из колеи.
— Я знаю.
— Неужели я так мало значила для тебя, что ты мог так легко отказаться от меня?
Она ненавидела то, как дрожал ее голос.
— В этом царстве нет ничего, чему я позволила бы встать между нами.
Кай схватил ее за лицо и посмотрел на нее с такой силой, что ей пришлось закрыть глаза.
— Открой глаза и посмотри на меня, — приказал он, и ее веки непроизвольно распахнулись.
— Я отправил тебя обратно, потому что я люблю тебя. Когда тебе больно, я беспомощен, чего я никогда не хотел бы чувствовать по отношению к единственному человеку, которого я должен защищать. Я бы сделал все, чтобы избавить тебя от боли, и из— за этого я совершил одну из самых больших ошибок в своей жизни. Прости. Я не должен был принимать решение, которое повлияло на тебя, не спросив, и я проведу остаток наших жизней, заглаживая свою вину перед тобой.
— Что, если я не хочу, чтобы ты заглаживал свою вину? — прохрипела она.
Это было не так. Он укоренился в самом ее существе, и она отказывалась позволить чему — либо другому разлучить их, но он должен был понять, насколько неприемлемыми были его действия.
Он выглядел сломленным.
— Я не отпущу тебя без боя, но если это твое окончательное решение, я буду наблюдать за тобой со стороны, принимая заслуженное мной наказание.
Его золотые глаза были ярче, чем она когда — либо видела их прежде.
— И если ты когда — нибудь решишь принять меня обратно, я упаду на одно колено, где бы мы ни были, и сделаю тебя своей во всех отношениях.
Она отстранилась, боль пронзила каждую клеточку ее тела.
— Ты говорил это раньше.
Он потянулся к ней, но она отдернула руку.
— Ты солгал.
Они уставились друг на друга в тупике, и пока она была в ярости, все, чего она хотела, был он. Напоминание о том, что она, возможно, никогда больше не увидит его за пределами мира душ, победило необходимость стоять на своем.
— Никогда больше так не делай, — прошептала она.
— Я не потерплю этого, независимо от того, насколько я разрушена без тебя. Я лучше проживу жизнь в страданиях, чем жизнь, контролируемую кем — то другим. Ты не можешь принимать за меня решения.
Кай притянул ее к своей груди и уткнулся лицом в изгиб ее шеи.
— Никогда больше, — поклялся он, как клятву, и проложил дорожку поцелуев вдоль линии ее подбородка, пока
