Мораль ментального мага - Дарья Андреевна Кузнецова
Императору отчаянно не хотелось терять и заменять кем-то отлично зарекомендовавшего себя человека, чьими стараниями было раскрыто несколько заговоров, но дураком он не был и ценить людей умел, особенно верных и уникальных, да ещё в том случае, если дело касалось их жизни. Цитрин Книжник был слишком ценен, чтобы корона могла его потерять, и гораздо разумнее оказалось отпустить его в длительный отпуск. Конечно, самому магу эта идея не озвучивалась, но правитель не терял надежды вернуть его обратно.
Кастет помалкивал, хотя и знал об этом мотиве отца. Силой Цитрина во дворец никто не потащит, а если вдруг почувствует себя хорошо и согласится вернуться — что ж, самому наследнику будет только лучше в компании друга, но пока он искренне радовался за воодушевлённого и окрылённого новой работой Книжника. Времени на то, чтобы навещать его, у Кастета не было, но активной переписке это не мешало. Лёгкость ощущалась не только на словах, а в самом тексте коротких писем.
Поделился Цитрин и новостью о том, что влюбился в студентку. Поначалу Кастет насторожился, но запросил досье на девушку и её ближайших родственников, навёл справки и успокоился. Талантливая, отличница, из приличной семьи, да ещё частично одарённая. С женщинами Книжнику не очень-то везло: либо мешали их личные качества и меркантильные интересы, либо обычная проблема менталистов с ближним кругом, и вдруг такая удача! И шанс на благосклонность предмета нежных чувств, кажется, был неплохой.
Кастет от всей души желал другу удачи. Тот испытывал воодушевление и азарт — даже когда писал о том, что девушка сопротивляется и упирается. Был настроен на долгую осаду, не собирался торопиться и тщательно продумывал каждый шаг.
И вдруг — новый срыв!
Как, с чего?! Никаких предпосылок, никаких проблем! Кастет даже поначалу не поверил, решил, что ошибка. Потом — испугался, но быстро выяснил, что самого худшего исхода удалось избежать.
В первый раз перемена Цитрина после срыва шокировала Лазурита, и объяснения целителя казались более чем сомнительными, но время подтвердило правоту опытного мага. Во второй раз Кастет уже знал, чего ждать, и отчасти именно поэтому не рвался навестить друг сразу же, отменив все дела. Предпочёл подождать удобного момента — чтобы и свободного времени в расписании больше чем четверть часа, и, глядишь, менталисту немного полегчает.
Полегчать, увы, не успело, приходилось терпеть.
Причину срыва Цитрин объяснил очень скупо: ещё не до конца восстановился, а тут ощутил эмоции своей избранницы, осознал, что всё это время принимал желаемое за действительное, и наложилось. По большей части винил он в этом самого себя: решил воспользоваться артефактом, чтобы заглушить дар, а без него — не хватило навыков, чтобы правильно понять чувства девушки.
Печальная, но правдоподобная история, и Кастет уже задумался о том, чем можно отвлечь и развлечь друга после того, как тот придёт в себя и возникнет такая необходимость.
Но то, что он видел сейчас, перечёркивало все выводы менталиста. Не станет такая девушка, какой рисовалась во всех характеристиках юная госпожа ас-Брусла, буквально навязывать танец неприятному ей мужчине, да ещё и целовать после. Говорить об этом с Книжником сейчас было бессмысленно, он явно упёрся. Сделал выводы на основе каких-то собственных ошибок и не видел смысла их пересматривать.
Оставалось надеяться, что скоро Книжник придёт в себя, вернётся желание завоевать понравившуюся девушку, и он сумеет разобраться в собственных и её чувствах. А пока можно было заняться и этой странной историей с появлением инспектора.
— А у тебя тут весело, — усмехнулся он. — Только я согласен со змеёй, целили в тебя. Ей-то какой урон? С тобой поругалась? И кому это всерьёз может понадобиться? Если парня увести — так, наоборот, надо стараться вас свести. Просто гадость сделать? Если она так тяготилась твоими знаками внимания, то ей услугу оказали. Если бы не дошло до твоего срыва, она просто ещё более старательно избегала бы твоего общества. Так что думай, кто может быть на тебя обижен. Причём из местных, устраивать всё это из дворца — глупость несусветная. Мелко, по-детски. Обиженные студенты? Влюблённые студентки?
— Не представляю, — медленно качнул головой Цитрин. — Ещё далеко до конца семестра, практика начнётся только через пару недель, студентам мстить не за что.
— А старые счёты?
— Я не был здесь много лет, с тех пор, как закончил обучение. Уверяю, если недоброжелатель здесь, я его почувствую, когда способности немного восстановятся. Если бы не артефакт, давно бы уже заметил.
— Ладно, разбирайся. А тебе, к слову, передавали приветы…
Больше к разговору о происшествии и юной змее они не возвращались. Нашлись столичные новости и общие знакомые, которых вполне можно было обсудить, да и Цитрин о своей новой работе рассказывал охотно, даже несмотря на нынешнее состояние. Интеллектуальные темы с ним сейчас шли гораздо легче эмоциональных, на них друзья в итоге и остановились.
***
Цитрин, по отзывам знакомых из других групп, держался стоически. Принимал фрукты и открытки, не дёргал глазом на воодушевляющие песни и плакаты. Исса бы даже пожалела его, если бы его физиономия не оставалась столь же каменной, несмотря на все старания студентов вывести из себя. То есть, конечно, расшевелить и взбодрить, но итог у подобных стараний мог быть только один.
Сама змея решила не перегибать и больше к сонму дарителей не присоединялась, а к концу недели поток спасителей и желающих поддержать преподавателя заметно поредел и почти вовсе иссяк. Менталиста, конечно, жаль, но у учеников имелись и другие дела, а безрезультатные попытки спасения быстро убивали всякий интерес. Если бы ещё наблюдался прогресс — другое дело, а так…
Придумать же что-то ещё, более действенное, не получалось. Ну и кроме того, Исса немного стеснялась собственного поступка в седмицу. Вроде бы ничего неприличного не сделала, и даже без коварного пряного вина тот поцелуй не казался чем-то особо вызывающим или неправильным, но всё равно было неловко находиться рядом с Цитрином.
Подруги поддразнивали, но без огонька. Ло гораздо больше впечатлила встреча с наследником и его близкая дружба с Книжником, а соседкам было не до того. Велица с Морознем погрязли в каких-то запутанных родственных делах в преддверии большого праздника в семье парня — дня рождения прадеда, настоящего патриарха рода, сурового и уважаемого всеми. От предложенной помощи сирин только отмахивалась, что там кентавр все четыре ноги поломает, пытаясь распутать все эти интриги.
Айнур была непривычно сдержанна
