Отвергнутая невеста. Хозяйка заброшенного дома - Константин Фрес
— Можешь не вуалировать свои меркантильные высказывания! — проворчала я. — Так и скажи, что тебе обещали мешок денег.
— Обещали, — прямо ответил он. — Когда услышал отголоски скандала, связанного с тобой, признаться, я испытал облегчение. Не скрою. Связать свою жизнь с незнакомой мне девушкой — сомнительное удовольствие. Да еще и с настолько легкомысленной, как о тебе говорили. Но ты оказалась совсем не такой, какую я ожидал увидеть.
— А какой я оказалась?
Кристиан снова усмехнулся.
Наверное, в его голове был очень сложный образ, и он не смог ответить двумя словами.
А я задумалась.
Та, прежняя Эрика, понравилась бы ему? Тихая, скромная и романтично-наивная девушка?
— Мне нравится твой напор, — ответил Кристиан. — Твоя уверенность и то, как крепко ты стоишь на ногах.
— И все? — обиженным голосом спросила я.
Кристиан рассмеялся.
Обожаю, когда он смеется.
«Когда ж ты успела так втрескаться в этого пижона! — с отчаянием подумала я. — Он говорит о своей любви, но это… так странно. Как будто он видит меня не девушкой, а… каким-то разобранным конструктором «Лего»! Вот эти частички цвета хаки ему нравятся. Уверенность, сила… А вон те, розовые, он просто не замечает. Как будто нарочно игнорирует то, что я девушка!»
— Я же говорил, что ты мне симпатична, — мягко ответил он, всматриваясь в мое лицо и отводя от щеки кудрявый локон. — Ты действительно очень красива.
— Этого маловато, Синеглазка, — горько ответила я. Дрожь меня больше не била. Я решительно откинула одеяло и уселась.
— Маловато? А чего будет достаточно?
Я пожала плечами.
— Не знаю. Но вы, ваша светлость, говорите о своих чувствах ко мне… как о деловом соглашении. Да вы и рассматриваете наши отношения как союз двух партнеров.
— Это плохо?
— Это не плохо. Но я же не бизнес с вами должна буду вести, — я горько усмехнулась.
Кристиан с прищуром смотрел на меня.
— Меня не учили говорить о своих чувствах так, чтобы девушки млели, — сказал он.
— Этому не учат. Это идет от души. И по этим словам девушки судят, можно ли вам доверять или нет.
— Разве судят не по поступкам? — уточнил Кристиан. — Я предлагаю вам больше, чем кому-либо. Уважение, положение в обществе, достаток. Все то, что получает герцогиня вместе с герцогской короной. Этого хотят абсолютно все девушки.
— А я хотела бы, — невольно вырвалось у меня, — чтобы вы меня любили…
— Что?..
Я ощутила руки Кристиана на своем теле.
На талии.
Горячие и твердые ладони.
Это прикосновение пугало и завораживало своим внезапным порывом.
— Чтобы я любил?
Он рванул на мне платье, и я испугалась.
От вечно расслабленного, мягкого и ироничного Синеглазки я не ожидала такого жесткого и опасного движения.
— Вы что творите?!
Его горячие губы запечатали мой рот.
Он не пытался скрутить меня, свалить, раздавить.
Он просто целовал и целовал, словно безумный. Как с цепи сорвался, отбросив прочь все приличия. А его руки гладили и ласкали мою обнаженную грудь.
Вот это выпросила!
— Вы не посмеете этого сделать, — сквозь зубы выдохнула я. — Вы не опуститесь на один уровень с Ваганом! Ах!..
Кристиан лишь откинул меня себе на руку и впился жадным голодным поцелуем в мою грудь.
И этот поцелуй был ни с чем несравнимым блаженством.
Мне казалось, что все мое тело пульсирует удовольствием, пока губы Кристиана касаются меня. Я извивалась совершено неприлично, шумно дыша и моля только о том… чтоб этот поцелуй не кончался никогда!
Все было не так, совершенно не так, как с треклятым Юджином.
Я обрывками, ранящими осколками вспоминала ту страшную и единственную ночь, когда он владел мной.
Вспоминала и сравнивала, чтобы понять наверняка, что на уме у Кристиана.
А что может быть на уме у человека, чьи прикосновения такие трепетные и теплые?
Чьи поцелуи то страстные и горячие, а то нежные и невесомые?
Его руки гладили меня, словно снимая зябкий кокон недоверия и боли, в который я была завернута до сих пор. Его пальцы ласкали каждый сантиметр моей кожи, обводили округлости, заставляя меня трепетать и льнут к нему.
— Эрика, разве ты не понимаешь? Разве ты не чувствуешь?.. Ну же, раскройся. Прикоснись ко мне так, как я касаюсь тебя. И ты поймешь, что слов не нужно. Я могу сказать, что люблю тебя. Но слышать ушами и слышать сердцем — это две огромные разницы.
Я поняла, что он говорит про дар.
И я потянулась к Кристиану со всем жаром, что был отпущен моей душе небесами.
Я желала коснутся его души так же, как до этого желала удержать беснующуюся толпу.
Я хотела узнать правду.
И я получила желаемое.
Кристиан гладил и обнимал мое тело, целовал мои губы. А я растворялась в блаженстве, касаясь его души своей. И многократно слыша «я люблю тебя», касаясь его дара снова и снова.
Кристиан избавил нас от одежды как-то незаметно. Миг — и мы лежим, тесно обнявшись, обнаженные. Горячая кожа льнет к коже. Руки ласкают гладкую спину, и я забываюсь в поцелуях до головокружения.
Кровь стучит в висках так, что заглушает суровую воркотню Ивонны в моем воображении.
«Я люблю тебя!»
Три коротких слова, за которые и жизнь отдать не жаль.
Его горячее тело опустилось на мое. Его сильные руки перехватили мои, и он овладел мной мягко и невероятно осторожно. Так, что наслаждение, налившее мое тело, было подобно теплой волне.
Я ахнула, захлебнувшись удовольствием. И его губы сцеловали этот восторженный вздох.
— Не было никогда так? — тихо шепнул он.
В темноте его глаза светили, как апрельские звезды.
— Не было, — ответила я.
И снова приникла к нему всем телом. В горячем и безумном порыве прижалась к нему животом, грудью — и застонала, глубоко и томно. Жаждая только одного: ощущать его в себе снова и снова!
Сгорая от страсти, обнимая его ногами, гладя его плечи ладонями, я думала только об одном: насытиться его лаской. Получить сполна его страсти, того удовольствия, что он только может мне дать.
Я сходила с ума. Да нет же,
