Жена неверного маршала, или Пиццерия попаданки - Юлия Удалова
Я видела, как сильно хотел.
Но в то же время, я чисто на интуитивном уровне почувствовала в нем что-то.
Что-то новое.
Перемена?
Возможно ли?
Кайран смотрел на меня без своего всегдашнего высокомерного выражения. Такое ощущение, что он просто смотрел и любовался. И даже касаться меня не нужно было ему.
Не нужно было принуждать к близости, что-то доказывать.
Словно он хотел принять меня такой, какая я есть.
Я понимала, что этот мужчина никогда бы не заинтересовался настоящей Манон. Не его она была поля ягода. Она ему не подходила.
И что, выходит, что теперь подхожу я?
Но я-то не хочу!
Нет!
Я великолепно помню о своей миссии и великой мести.
А еще о том, как Астрея пообещала со мной расправиться, если я не сдержу обещание.
Это была жуткая кара. По-настоящему жуткая.
Хуже, чем смерть.
Смерть в квадрате.
Но я не хотела об этом думать. Не могла думать сейчас…
Потому что смотрела на мужчину напротив себя, и понимала, что не справляюсь. Понимала, что хочется ему верить. Хочется разобраться в его чувствах, понять, почему он так себя вел.
Полагаю, не так-то все с Кайраном Альбероном просто.
И он не был обласканным родителями сыном, которого любили и опекали без меры.
Вот только…
Я не должна этим интересоваться. Что бы там у него не было – это его не оправдывает.
Иди ты к чертям собачьим, Кайран Альберон!
– Я тебя не ненавижу, Кайран. Ты мне просто безразличен, – сохраняя олимпийское спокойствие, сказала я. – И хочу, чтобы ни тебя, ни твоей шлюхи не было в моей жизни, только и всего.
Я тонко уловила его реакцию на эти слова. Если бы я дала эмоции, если бы кричала, что ненавижу его и желаю сгореть в аду вместе с любовницей – муж почувствовал себя по-другому.
Более увереннее.
Но я показала полное безразличие.
И это задело его. Всесильного, жесткого, отстраненного маршала это явно задело.
– Эта грязная шлюха – не моя. И она больше никогда не доставит тебе неудобств, – холодно проговорил Кайран. – Ни она, ни ее любовник.
Для меня это прозвучало, как гром среди ясного неба.
Серьезно?! Нет, правда?!
Я-то думала, он во всю отрывается с этой Бешеной Клубникой, познавая все грани плотских удовольствий, а на самом деле…
– Серилла Дамвиль? Она что… изменила тебе?
Самое удивительное, что даже в этой ситуации Кайран сохранил лицо. Не стал жаловаться, плакаться. Не пытался вызвать во мне и капли сочувствия, как, может быть, поступил в этой ситуации другой мужчина.
Кайран просто констатировал факт.
Констатировал свою ошибку.
– Ее любовник – тот самый Мултон ла Вар, который позарился на доходы с твоей пиццерии.
– А вот и бумеранг, – тихо сказала я. – Ну и что, каково ощущать себя на моем месте?
– Я не на твоем месте, Манон, – муж покачал головой, не отрывая от меня глаз. – Мне все равно на это. Я понял, что не чувствую к ней абсолютно ничего. Кроме, может, брезгливости от того, что я был с этой женщиной. Но если бы на ее месте была ты – то я бы сошел с ума. Я рад, что ты перестала выступать в «Молен Риж».
По правде говоря, я-то была не совсем рада – думалось, что я не до конца его добесила, но бизнес был превыше всего. И надо было выбирать. Поэтому я без колебаний выбрала свое личное дело, а не работу на лорда Денвера.
Который, к слову, стал проявлять ко мне слишком уж навязчивые знаки внимания и делать непрозрачные намеки. Нет-нет, в этих намеках он, вроде как, не скатывался в пошлость… Но все равно, меня стали напрягать его взгляды – в первую очередь, поэтому я завязала со своими восточными плясками в кабаре.
Одно дело, когда ТАК на тебя смотрят мужчины, но совсем другое, когда – хозяин заведения…
– Пиццерия отнимает слишком много времени, какие уж тут танцы? – деланно проговорила я.
Но Кайран явно был просто счастлив это слышать.
– Вот и пусть отнимает. Пусть. Не могу тебя там видеть. Не могу. Да и тебе это не подходит, Манон. В своей пиццерии – ты в своей стихии. На своем поле боя. Я в жизни бы не мог заподозрить в тебе такие таланты: предприимчивость, деловую хватку. Такую чуткость и доброту по отношению к совершенно чужому тебе ребенку.
В голосе Кайрана послышалось восхищение. Настоящее, неподдельное восхищение.
Какой-то червячок внутри нашептывал, что все это игра, притворство, все подстроено, но я почему-то поверила в искренность мужа.
Нина, да что с тобой?
Нельзя ему симпатизировать! Хватит, хватит, кому говорю?
– Что ж, прекрасно, что ты это разглядел, хоть и слишком поздно, – сухо сказала я.
Но Кайран словно не обратил внимания на мой тон.
– Не беспокойся насчет патента. Ты получишь его из рук самого императора – я тебе это гарантирую.
Не успела я съехидничать по поводу радужности перспективы, как муж продолжил:
– На следующей неделе как раз состоится открытие Аншанталя. Грандиозный бал в честь новой резиденции Авла. Буду счастлив посетить это торжество со своей прекрасной супругой.
Та-а-ак!
Это еще что такое?
– А без Аншанталя как-то нельзя обойтись? Может, личная аудиенция у Его Величества? Ты запросто можешь организовать, я знаю! Дернул же императора ради отмены нашего развода!
– Можно было бы, конечно, – задумчиво протянул муж и продолжил с обольстительной улыбкой. – Но я хочу танцевать в этих залах с девушкой, которая затмит их своей красотой. Ты же сможешь недолго потерпеть мое общество?
Твою мать!
