Все за мечту - Александра Скиф
— Мы оба наделали слишком много ошибок, Риан, — мягко произнесла я, поднимаясь. — Давай забудем прошлое, оно уже давно не властно надо мной.
Он с таким трепетом и искренней благодарность посмотрел мне в глаза, а после резко прижал к себе, что я поняла, он все сделает, чтобы мы были вместе. Он больше не потеряет меня. Он осознал свои ошибки, и не допустит новые.
Мой дракон, он только мой, и то, что мы нашли друг друга — это самый настоящий подарок судьбы.
Глава 47
Адриан
Адриан открыл Арабелле портал, чтобы она могла сразу отправиться в свою комнату, и стоило ей скрыться, как Шедар обратил свой гнев на подданных.
— Как вы посмели скрыть это от меня? — прогремел он, сверля взглядом графа Виллийского и сателлитов Беллы.
— Я всегда был предан династии Шергонских, — первым произнес Уолтер, выходя вперед. — Но Ваша дочь стояла и стоит для меня на особом месте. Я не мог пойти против нее, и никогда не пойду. Так, что простите, Ваше величество, но свой выбор я сделал много лет назад.
Шедар посмотрел на Алекса, который виновато потупил взгляд.
— Когда я узнал, каким способом она разрывает любовную привязку, я уже был ее сателлитом, и не мог пойти против нее, как и все остальные, — проговорил герцог Крофордский.
— Вы же понимаете, что стоило вам только сказать, и я бы вмешался в это безобразие! — не сдавался король Королевства Стальных Клинков.
— Остынь, Шедар, — вмешался император. — Ты сам поддержал решение дочери разорвать любовную привязку! Ты мог прийти ко мне и все спокойно рассказать, но вместо этого решил использовать Арабеллу, как свое секретное оружие отмщения императорской династии! Ты хотел избавить дочь от любовной магии и явить ее на обозрение всему высшему свету! Сильную и прекрасную!
— Да, у меня был такой план! — воскликнул Шедар. — Но не такой же ценой!
— Здесь все в равной степени виноваты в том, что Арабелле пришлось пережить! — произнес Виктор.
— Нет! — резко сказал Адриан, обрывая ругательства двух правителей. — Во всем этом виноват только я один. На ее месте я бы поступил точно также. Согласись, отец, ты бы принял такое же решение, как и Шедар Шергонский!
Он не стал дожидаться ответа, и так знал, что прав. В следующую секунду он уже скрылся в портале. У него еще оставалось одно важное дело. Зак Лесс. Адриан не мог позволить, чтобы кадры из жизни Беллы попали на голограф, это слишком личное, и он заставит журналиста отказаться от этой сенсации.
Глава 48
Арабелла
Мое утро началось с того, что я вышла в гостиную и не узнала ее. Вся комната была усыпана магическими светлячками, а под потолком летали разноцветные маленькие птички явно магического происхождения. Очень искусная магия, и я не сомневалась, кто ее автор. Адриан.
Налюбовавшись этим райским уголком, я связалась с командирами передовых отрядов, которые доложили о полной боевой готовности. Все пятьдесят по очереди подключились к артефакту-связи и коротко отрапортовали, что у них все под контролем, вооружение отрядам поставлено и гвардейцы перешли в режим ожидания. Армия готова, и ждет своего часа.
Поразмыслив, я связалась с отцом, и рассказала ему о том, что мне стало известно от Мелианы Санайской. Когда начнутся боевые действия, мне будет не до интриг заговорщиков, и Шедар кровожадно сообщил, что позаботиться о них, как только настанет время.
— «Прости меня, Белли, — тихо произнес отец. — Я не должен был подвергать тебя таким испытаниям».
Он говорил о любовной привязке и о том, каким способом я ее разорвала. Теперь это уже не секрет. Вчера на испытании летали десятки сфер-артефактов! Уверена, вся Империя только это и обсуждает.
— «Это был мой выбор, пап, ты ни в чем не виноват», — твердо сказала я.
Какое же было мое удивление, когда я включила голограф, и по нему Зак Лесс лишь коротко рассказал о моем обряде на «Окулусе». Он сообщил, что моей заветной мечтой было быть с Адрианом, к которому у меня на самом деле была любовная привязка, и которую я из-за ущемленной гордости разорвала. Все. Никаких «камера, мотор», и воспроизведения голограмм, транслирующих мои воспоминания!
Адриан. Уверена, это он постарался, чтобы вездесущий журналист не выставил мою жизнь на всеобщее обозрение. Мое сердце наполнилось благодарностью к кронпринцу.
На балконе послышался шум, и я не успела выйти в гостиную, чтобы посмотреть, кого же это принесло в мои покои в такую рань (было не больше шести утра!), как мне навстречу вышел сам Адриан. Он шел твердой и уверенной походкой, но, когда увидел меня замер, и его глаза, за секунду, из зеленых стали черными. В них читалось столько страсти и неприкрытого желания, что мое сердце забилось вдвое быстрее. Как же приятно, когда на тебя так смотрит самый великолепный дракон на свете!
— Я не имею ничего против такого наряда, но тебе определенно следует переодеться, — хрипло произнес он, окидывая меня страстным взглядом с головы до ног. Только сейчас я поняла, что на мне пеньюар и короткий халатик, который едва прикрывал все причинные места.
— Разумеется, я просто не ждала гостей в такое время, — ответила я, и выжидающе посмотрела на него, намекая, что ему следует выйти из спальни.
Вот только Адриан продолжил стоять на своем месте и смотреть на меня раздевающим взглядом. Наверное, мне следовало смутиться, как приличной леди, но я ей не была, поэтому не смогла удержаться от небольшой провокации. Смотря прямо на кронпринца, я уверено принялась развязывать пояс халата. Сработало.
— Что ты делаешь? — осипшим голосом спросил Риан.
— Переодеваюсь, — твердо произнесла я, откидывая в сторону пояс халата. — Я в своей спальне, где мне это еще делать?
Он нервно сглотнул и оглянулся, как будто только сейчас понял, что вторгся в спальню девушки. Но этого нахала не пробрало, он пожал плечами и двинулся в мою сторону! Такого я не ожидала. Любой джентльмен тут же бы вышел, но этот сделал все с точностью до наоборот.
— Дразнишь меня? — спросил он, хищно надвигаясь.
Я попятилась. Нет, я совсем на такое не рассчитывала!
— Адриан, тебе лучше подождать в гостиной, — попробовала я образумить кронпринца, но было поздно.
За секунду он оказался рядом и его руки сомкнулись на моей талии, плотно прижимая меня к себе. Его запах, жар его тела, вскружили мне голову. В голове больше не осталось никаких мыслей, кроме одной — я хочу, чтобы он
