Наречённая из-за грани, или Попаданка в придачу (СИ) - Гэлбрэйт Серина
– Я всё видела, – призналась я.
– Что видела? – уточнил Люсьен.
– Весь роман Феодоры с Костасом – с чего началось, чем закончилось, чем сердце успокоилось.
– А Костас…
– То самое загадочное происшествие, приключившееся с адарой Феодорой, – подсказал Филипп. – О нём все умалчивали, и на него намекала Алишан.
– Всё так банально, – вздохнула я. – Феодора просто встретила не того мужчину. Полюбила его со всем пылом первой любви, доверилась, хотела всё оставить, лишь бы с ним быть, а он… а ему, скорее всего, хотелось её денег.
– Денег? – повторил Ормонд.
– Феодора устроила у Ярен… на одном из перепутий схрон. Перенесла туда часть гардероба и драгоценности. Она планировала вернуться за своим добром позднее, когда Алишан устанет бегать за блудной сестрой или след её потеряет… Платья взяла по привычке, на драгоценностях настаивал Костас. Очень уж ему не терпелось начать жизнь с чистого листа в дальних доменах… только начинать её с парой монет в кармане он не намеревался, – я медленно выпростала руку из-под одеяла, с усилием подняла её и потёрла собственный влажный лоб с прилипшими к коже прядками волос. – Но кто тогда прихватил бумагу для вестника?
Мужчины озадаченно переглянулись. Надин слушала с живейшим интересом.
– Феодора оставила себе путь для отступления? Костас рассчитывал поддерживать с кем-то связь даже с дальних берегов? Не помню, было ли там что-то про бумагу… кажется, нет. Значит, не Феодора взяла её с собой? И о компромате на Костаса ничего не было… или я пропустила…
– Тебе следует отдохнуть, – ласково предложил Люсьен и покосился на сестру.
Надин неопределённо качнула головой.
– Мышцы ломит, жуть, – согласилась я. – Можно подумать, это не Феодора две недели назад допрыгалась по доменам, а я только что. Странно… даже когда я впервые очнулась в этом мире, я себя так хреново не чувствовала.
Мужчины переглянулись снова. Надин нахмурилась.
– Разве она не… – начал было Филипп, но Ормонд жестом остановил его.
– Да что происходит-то? – я поняла вдруг, что зрение плывёт, расфокусируется, отчего озабоченные лица вокруг превращаются в бледные неидентифицируемые пятна. – Люсьен…
И меня вырубило.
* * *
Следующие два дня я провела в постели Ормонда.
Звучало интригующе, да.
На деле же всё обстояло куда как скучнее, печальнее и прозаичнее.
Неимоверная физическая нагрузка и её последствия, миновавшие меня при первом пробуждении в новом мире, всё-таки нагнали после близкого контакта с памятью Феодоры. То ли своеобразная психосоматика, то ли ещё что. Почему это произошло, никто объяснить не мог – вряд ли подобные прецеденты имели место среди адар. Мне только и оставалось, что спать, просыпаться, есть да пить в небольшом количестве, ходить в туалет по стеночке, возвращаться в кровать и засыпать. В перерывах я наблюдала, как оба сочетаемых с Ормондом на пару кружат вокруг меня беспокойными наседками, сменяя друг друга на негласном дежурстве. Мужчины бдительно следили, чтобы я не пропускала приёмы пищи, благополучно добиралась до туалета и не пыталась делать ничего, что мне нынче не по силам. В первый день даже с ложечки накормить не поленились вопреки вялым моим возражениям. Я морщилась, кривилась и ворчала, но сил на полноценные споры и проявление самостоятельности категорически не хватало. Приходилось мириться и терпеть. Да и когда ещё трое приятных, интересных мужчин будут столько внимания уделять одной мне?
Филипп и Люсьен постоянно находились в квартире Ормонда. Надин в первый же день вернулась в Фартерский домен, но оставила брату стопку самодельных вестников для связи и пообещала помочь его неправильной адаре с освоением перемещений. Разумеется, когда я наберусь сил и буду способна к усвоению адарских премудростей.
Ормонд ночевал на диване в служебном помещении в своём пабе. Его квартира не рассчитана на такое количество внезапных гостей, круглосуточно толкущихся в её стенах, и из собственной постели я его невольно выгнала, отчего мне было неловко вдвойне. Когда Ормонд приходил, я честно пыталась извиниться и заверить, что в ближайшее время я и мой гарем перестанем стеснять законного хозяина, но мужчина только отмахивался беспечно и говорил, что мне не о чем беспокоиться.
Угу, из дома его выселили при его же молчаливом попустительстве, едим и пьём за его счёт – Ормонд ещё и еду из паба нам приносил, – и неизвестно, когда отправимся восвояси. Действительно, о чём тут беспокоиться?
На третий день я начала путешествовать по всей квартире, а не только до туалета и обратно.
На четвёртый преодолела лестничные ступеньки и вышла из дома.
На пятый прогулялась под ручку с Люсьеном до «Короны» и заодно задумалась, что делать дальше. Тусить в чужой хате на постоянной основе нельзя, терпение Ормонда не бесконечно. Вернуться в Исттерский домен самостоятельно я смогу не раньше, чем Надин объяснит мне хоть что-то, а я хоть что-то из её уроков пойму и сумею повторить на практике. Адара без зафира могла за один заход телепортировать максимум троих и то если сил хватало. У меня – в теории, исключительно в теории – силёнок как раз в достатке, но адарские возможности Феодоры с лихвой нивелировались моим неведением в вопросах перемещений. Люсьен заверил, что сообщил родным Феодоры, где нас искать, однако за все дни моего вынужденного отходняка никто с нами не связался. Хотя если у Надин, адары невысокого рода и невеликих возможностей, есть самопальные вестники, то у семьи Феодоры их тем более должно быть в достатке.
На шестой день, словно в ответ на невесёлые мои размышления, объявилась Алишан. Да не одна, но в сопровождении Виргила.
Стука в дверь в разгар дня никто из нас не ожидал. Соседи в доме, к счастью, излишним любопытством не страдали и нами толком не интересовались, нагрянуть с визитом некому, а у Ормонда свой ключ. Люсьен пошёл открывать и попятился, едва Виргил выступил вперёд, изучая квартиру и нас с Филиппом цепким подозрительным взглядом. Только убедившись, что здесь лишь мы трое, Ворон посторонился и позволил Алишан войти. Дождался, пока она пройдёт в глубь помещения, и закрыл дверь. Ещё и застыл возле створки суровым неподкупным стражем.
Алишан дошла до дивана с креслами, где мы сидели, небрежным жестом остановила собравшегося было подняться Филиппа и посмотрела на меня. Долго, пристально, препарирующе. Под тяжёлым, испытующим этим взглядом нестерпимо хотелось пасть ниц, начать челом бить и каяться во всех грехах, имеющихся и несуществующих.
Я покосилась на Люсьена, замершего сбоку от входной двери и Виргила, но сочетаемый лишь плечами едва заметно пожал.
Почитай, неделю ни слуха ни духа от Феодориной родни, а теперь Алишан заявилась вдруг и молчит. Только смотрит так, будто…
– Мне следовало догадаться раньше, – наконец нарушила тягостное молчание сестра.
– О чём? – уточнила я настороженно и снова на Люсьена глянула.
Он уверял, что сообщил семье Феодоры только её местоположение, а о чужой тени не упоминал.
– Даже теперь ты не говоришь всей правды, – осуждающе покачала головой Алишан.
Какую именно правду она хочет услышать? О моём попаданстве? О моём настоящем происхождении? О том, куда делась её сестра?
– Виргил предупреждал, что с тобой не всё гладко, что ты ведёшь себя слишком странно даже для потерявшей память…
Люсьен отрицательно мотнул головой.
Алишан проследила за направлением моего взгляда и презрительно скривилась.
– Это не твой амодар.
– Но весьма занятно, что ему явно известно куда больше, чем остальным, – подал голос Ворон. – Ты посвятила его в свои планы? Или вы сговорились загодя?
– Что мы сделали?! – опешила я. – Сговорились загодя? Я с Люсьеном? И как, по-твоему, мы это провернули?!
– Ты расскажи, – не смутился Виргил. – Способов всяких хватает.
– Я вернулась в Исттерский домен, как только получила вестника с сообщением, что ты опять куда-то прыгнула вместе с сочетаемым. Александр сказал, что твой амодар спешно отбыл в Бертерский домен, но назвал город, где тебя… Феодору возможно разыскать.
