За грань. Инструкция по работе с вампирами (СИ) - Амери Анастасия
Я слушала и не могла заставить себя поверить во все то, что говорили эти двое.
Как выяснилось, что Элис и я оказались слишком чувствительны не только к артефактам, но и к происхождению отца. После всего того, что он сделал с нами в детстве в Эдинбурге, покрывая наши тела рунами, начертанными кровью погибшей Летиции, мы стали видеть странные, пугающие сны, когда отец оставался с нами. Элис заливалась слезами и просила его уйти каждый раз, как Говард пытался остаться с ней наедине, чтобы проверить, насколько кровавые руны впитались в ее тело. Сестренка словно чувствовала знания Говарда и понимала, что они слишком темные, ужасающие. Элис опасалась его на подсознательном уровне. Поэтому было решено подстроить смерть, чтобы у подрастающих дочерей не возникало никаких вопросов.
— Забавно, что мы оставили свой проект без присмотра буквально на несколько дней, как вы бесследно исчезли, — первородный уже находился рядом со мной. Присев на корточки он рассказывал обо всем, что касается нашей семьи. Буквально только что он отказывался это делать, но стоило потянуть за ниточку, как он начал распускать целый ковер. — Ваша мать украла у меня крайне ценные души и решила, что вправе распоряжаться вами. А тем временем вы обе мои. Мои! Поняла ты⁈ — Элрой приблизил свое лицо. Зловонное дыхание, полное болезни и разложения ударило в лицо. — Эта дура сменила фамилию и увезла вас в другой штат. Я искал свое дико дорогое вложение почти двадцать лет. И знаешь что? Какого же было мое удивление, когда я понял, что девка Стрэнда и есть мой пропавший сосуд. Вот же ирония. Я отобрал у него сестру, а он завладел моим детищем, сам того не понимая. Может, учуял родную кровь? Плевать. Больше не будет Стрэнда, не будет тебя и Всеотец заплатит мне всем миром за преданность.
— Ты…ты чокнулся окончательно, Элрой. Нет никакого Всеотца! — Вторила я его яростному тону. — Только твари, пожирающие все на своем пути. Меня, тебя и все живое, до чего могут дотянуться. Они старше всего. Старше любой цивилизации…
Хлесткая, обжигающая пощечина обожгла левую сторону лица. Голова дернулась, как безвольная, мир поплыл перед глазами. Вампир ударил еще раз, сдержано, чтобы не убить, однако обидно и больно.
— Ты ничего не знаешь. Ты просто глупая овца, созданная по моей прихоти для заклания, — Первородный выпрямился. — Приступай. Надо подготовить ее к приезду второй.
В этот момент Говард, наконец, раскрыл свой металлический чемодан и мое тело пронзили тысячи раскаленных игл. Вестигии — как назвал это отец — накрыли с головой. Во рту мгновенно стало горько и солоно, медный, кровавый муар заполнил всю мою сущность. Тысячи лет сложились в одно предложение и одновременно растянулись в миллиарды картин. На какое время я ослепла, запрокинув голову. Чей-то крик резал уши и терзал душу.
Мой крик.
Это я поняла не сразу. Только тогда, когда чья-то сильная рука накрыла рот и начала трясти голову. Как ни странно, это немного отрезвило, и я смогла вдохнуть немного спертого затхлого воздуха.
Сухая ладонь исчезла, и я смогла опустить голову, чтобы взглянуть на то, что лежало в ящике.
Танец Смерти. Настолько близко к этому артефакту я еще не была.
Смешно. Я так стремилась услышать ответы, но больше запуталась. Иногда правда это всего лишь призрак контроля, безудержного человеческого желания прикоснуться к истине. Ведь на самом деле смертные настолько ничтожны в своих познаниях, что ищут ту самую правду даже там, где не стоило. И та правда, которой наделил меня Элрой и Говард была ничем иным, как ненужным элементом уравнения.
— Что со мной будет? — пересохшими, искусанными в кровь губами проговорила я.
— Твое тело и тело твоей сестры станет единым, когда мы призовем Всеотца в наш мир.
Я — человек и люблю свои сестру. Мы были и есть друг у друга. А все остальное пускай катится к черту.
А самое главное меня настигло осознание, что терять больше нечего. Здесь нет тех, кто готов был позаботиться обо мне или хотя бы на каплю своей черной души переживал за мое будущее.
Решение пришло быстро и почему-то появилось знание, что пути назад не будет. Я умру здесь, сольюсь с тенью и будет кровавая жатва. Но зато Элис останется жить свою прекрасную, полную человеческую жизнь.
— Соня, стой! — крикнул Флинн или как его там, но было уже поздно.
Клинок был так близко, что даже Элрой не успел помешать мне. Обжигающе холодный металл лег в ладонь, словно родной. Кости вспыхнули мукой, по телу побежала дрожь и руны плотным узором завились по коже. А после меня поглотила кровожадная тьма и я стала чем-то другим.
Глава 19
Сотканные из тьмы демоны, которых я так боялась, завладели мной. Они терзали друг друга за право хоть ненадолго взять под контроль слабое человеческое тело. Моя голова разрывалась от их беззвучной перепалки, а тело выгнулось в неестественной позе. Дикий, животный страх в глазах родного отца, того, кто так запросто оставил нас и даже не жалел о содеянном, был бальзамом на мою израненную душу. Человек, оказавшийся старшим братом ринулся к выходу из зала, но смотреть дальше мне не дали. Демоны, наконец, разобрались, что такими спорами они не продвинутся ни на метр. А ведь они жаждали крови. Причем крови бессмертной. Той, что стала отравленной, ослабла в тени безумия и слишком жирной, сытной жизни.
В следующий миг я превратилась в стремительный черный смерч. Тело вдруг стало сильным, быстрым, смертельным. Таким, каким должны были быть вампиры изначально, теперь же забывшие свою суть и виновные во всех своих бедах. Вырождающиеся создания. Даже люди и те стали куда просветленней и умнее. Теперь смертные правят миром. Они научились выживать практически во всех средах, увеличили продолжительность существования и продолжают развиваться так, как и не снилось когда-то вампирам.
И кто тут высшая ступень эволюции?
Длинные, узкие коридоры, трубы, провода, слабый свет от электрических ламп и сырость, пропитавшая бетон. Эти слова не знакомы им, они берут их из моей памяти, моего знания.
«Питать клинок», — говорили они мне, делясь своими знаниями в благодарность.
Питать, пока их сила не сожрет мои внутренности без остатка.
Первым пал старик со свинцовыми глазами просто потому, что он не нравился лично мне. Клинок вошел в его тело с чавканьем, горячая человеческая кровь хлынула на пол, и наши руки. Они знали, что он для меня что-то значит, и именно его безразличие питало решимость, впустившую их в этот мир позабавиться. Последний подарок для смертной, да и только.
Из зала исчез тот, с длинными волосами. Тот, которого они хотели с большим удовольствием насадить на саму смерть, выпить из него всю ценную жидкость, всю жизнь и отдать ее в дань древней силе, породившей и их — демонов — и вампиров.
Мои слова были правдой. Нет никакого Всеотца. А точнее, ему нет дела ни до какой земли, в его распоряжении сотни миров и тысячи созданных видов. Он не придет на зов одних из тысячи. Причем, не самых удачных его творений. С изъяном и глупыми чувствами.
Здесь есть только их старшие братья, голодные и обозленные.
Я не могла видеть всего, не могла заставить тело подчиняться моей воле. Всего лишь попутчик. Кожа стала антрацитовой, словно вымазанной в нефти, блестящей и поглощающей все, что попадется на пути. Рот не издавал ни звука. Я двигалась столь бесшумно, что многие вампиры, попавшиеся на пути, даже не успели понять, что их настигла смерть.
Кажется, это был огромный подземный комплекс, где обитала внушительная часть низших вампиров и всех тех, кто был причастен к их появлению. Низшие не знали, что в последующие дни после предполагаемого появления Всеотца их должны были отдать ему на растерзание. За этим Элрой и другие верующие первородные штамповали бракованных и слабых кровососов — для корма.
Они даже умирали, как обычные люди. Никакой ценности для клинка. Моя рука стала карающей дланью.
Что-то переменилось. Чем выше мы поднимались, тем беспокойнее становилось в бесконечных одинаковых коридорах и комнатах. Паника легла на плечи новорожденным вампирам, низшим и глупым высшим.
