Хранитель чаек (СИ) - Анастасия Разумовская
На миг княжна подумала, что она всё-таки сможет убить непобедимого и ужасного. И тогда можно будет вместе с сестрой отправиться на деревянном коне через Металлическое море на Солёные острова. И там она, Джия, встанет перед голубыми глазами герцога, протянет ему нож и скажет: «Если хочешь отомстить — отомсти». Потому что так будет честно. Он непременно улыбнётся самой широкой из своих улыбок и прошепчет: «Так себе из тебя соблазнительница». Или что-нибудь ещё, что вызовет у неё желание метнуть нож в это насмешливое лицо.
И всё будет хорошо. Всё будет правильно. Потому что это её мужчина, а она — его женщина. И если уж кто-то имеет право убить Джию, то только он…
План был прекрасен. Но невыполним. Кто может убить Альшарса? Никто.
— Говори, — выдохнула княжна, когда Гедда закончила.
— Ты ослабла, — прищурилась принцесса. — Но это не страшно. Я дам тебе силу. Она вся полностью вернётся к тебе. Запомни: один удар, Джия. У тебя есть лишь один удар. Возможности нанести второй Альшарс тебе не даст. Ты должна ударить так, чтобы он тотчас лишился жизни. Потому что иначе бог исцелит его. У брата много магии, и он практически неуязвим. Но я назову тебе его тайное место. То, о котором знал лишь Калфус. Больше никто. У Альшарса сердце находится с другой стороны, не слева. Об этом никто больше не знает, и он не будет ждать удара туда…
— Откуда это было известно Калфусу? — сухо поинтересовалась Джия.
— Он видел смерть Рагнара, старшего брата. Тот ударил Альшарса в сердце. И это было смертельной ошибкой второго принца. Последней его ошибкой, потому что наследник задушил младшего брата. Альшарсу тогда было двенадцать лет.
— Может у него вообще нет сердца? — процедила Джия задумчиво.
— Может нет, — Гедда пожала плечами. — Всегда самый верный способ убить человека — отрезать ему голову.
Принцесса щёлкнула пальцами и перед княжной вспыхнул золотистый огонёк.
— Иди за ним. Он приведёт тебя в комнату наследника. Помни: только один удар. Секунда колебания и…
Джия кивнула. Распахнула окно, и огонёк выскользнул наружу. Княжна забралась на подоконник, затем перехватилась пальцами за каменную кладку над окном. Скинула обувь: босыми ногами цепляться сподручнее, и ящерицей поползла по стене.
Красный город окутала ночная темнота. Белые ночи с их маревом давно закончились, а на небе, как нарочно, не было луны. И это радовало: никто снизу не увидит девушку. Никто не поднимет шум.
Наконец усталые, расцарапанные пальцы ухватились за нужный подоконник, Джия подтянула ноги, а затем беззвучно перемахнула через окно. Замерла настороженно. Но в покоях принца было тихо. Все знали, что Альшарс предпочитает шатры, а то и вообще спать под открытым небом. Но сейчас он должен был ночевать в королевских покоях, так предписывалось ритуалом.
На полу масляно чадили лампы, похожие на тазы для кормления жеребят. Огонёк медленно поплыл в сторону, где сгущалась тьма. Джия вытащила нож, перехватила его поудобнее, закрыла глаза, давая им возможность привыкнуть к освещению. А затем последовала за огоньком, но тот вдруг погас.
Высокое ложе, устланное медвежьими шкурами, чуть чернело в окружающем мраке. На нём спал громадный человек, и Джия могла бы поклясться, что видит алые косы, свисающие с края кровати. И светлую руку. Она замерла, чутко прислушиваясь. Потрескивали фитили в масле. Где-то пел ночной козодой, словно кто-то перебирал трещоткой. Но как бы княжна ни вслушивалась, она не слышала дыхания принца. Может он совсем не дышит?
Когда-то бабушка рассказывала старые легенды о мёртвом короле, правившем всадниками тысячу лет. Может, Альшарс тоже давно мёртв?
Чувствуя, как по коже побежали мурашки, Джия с силой закусила губу. Нельзя бояться! Страх может испортить всё. Почти на цыпочках прокралась к ложу. Остановилась у головы, а затем резким движением отсекла её. Голова, путаясь в косах, покатилась и упала с ложа на пол. Замерла у самых ног Джии.
— Хороший удар, — произнёс за ней низкий равнодушный голос.
Джия подпрыгнула, оборачиваясь и выставляя вперёд нож. Позади неё чёрным идолом высился Альшарс. Полуобнажённый, он скрестил руки на груди и внимательно наблюдал за ночной гостьей.
— И что мне делать с тобой, Джия? Глупая, но отважная девушка.
Наследник прошёл и сел на подоконник, опершись о него одной рукой. Джия наклонилась и подняла отрезанную голову за косы. Заглянула. Это оказалась голова тряпичной куклы.
— Кто-то бы обязательно попробовал это сделать, — пояснил Альшарс. — Я предполагал, что это будет сестрёнка. Но, видимо, Гедда решила послать тебя. Интересно, почему.
Козодой всё трещал и трещал, и Джии вдруг стало досадно, что последнее, что она услышит на этом свете, будет некрасивое пение именно этой птицы. Как будто Смерть смеялся над княжной…
И тут вдруг где-то пронзительно вскрикнула чайка.
Глава 23
Игра началась
Джия вздрогнула и отвела взгляд от голубоватых глаз принца. Сердце пропустило удар. Чайка? Откуда здесь, среди степей — чайка? Или ей показалось?
— С одной стороны, — медленно размышлял Альшарс, — ты покушалась на мою жизнь, а этого я не прощаю никому. С другой… Удар-то ты нанесла кукле. Как думаешь?
Княжна снова посмотрела на него.
— Не боишься, что кто-нибудь спустит тетиву? — спросила хрипло.
Альшарс даже не обернулся, продолжая прислоняться к подоконнику.
— Козодой, — ответил коротко.
И Джия не сразу поняла, что он имеет ввиду. А потом сообразила: ну, конечно: если кто-либо шелохнется, целясь в фигуру наследника из лука, то непременно спугнёт чуткую птицу, и треск пения прекратится.
— Положи оружие на пол и откинь ногой. Подальше, — приказал принц.
Девушка бросила нож и носком откинула его в сторону.
— И метательный, — устало напомнил Альшарс.
Джия скрипнула зубами, вытащила метательный нож из рукава и повторила действие. Больше оружия у неё не было.
— Подойди ко мне.
Она шагнула к нему и остановилась совсем рядом, чувствуя кожей его дыхание. Альшарс приподнял её лицо за подбородок, всматриваясь.
— Смотри мне в глаза, — велел хрипло.
Джия подняла взгляд и тотчас отвела его, не в силах выдержать.
— Ты меня боишься? — просвистел принц с любопытством.
Княжна не стала отвечать: ответ был слишком очевиден.
— Странно, — прошептал он, и от его шепота у нее кожа пошла мурашками, — ты боишься, но уже второй раз сама приближаешься ко мне. Зачем?
«У тебя моя
