Кассиопея - Ханна Ким
– Выйдем на пару слов. – Тэён поднимается на ноги.
Когда они выходят из комнаты, Мингю берется за бутылку виски, чтобы хоть чем-то занять руки, и встряхивает волосами, будто это может как-то помочь избавиться от сгустившегося внутри напряжения.
Становится немного неуютно. Не то чтобы компания Юбина так уж сильно его напрягала, но оставаться с ним наедине… странно. Да, пусть будет «странно». Обычно в таких ситуациях люди пытаются завести ни к чему не обязывающую беседу, лишь бы не сидеть в тишине, но Мингю кажется вдруг, что разговор между ними, пускай и откровенно глупый вроде «дерьмо погодка нынче», сделает атмосферу еще более неловкой.
И что Тэёну вдруг понадобилось от Чонхо, который не сказать что в лютом восторге от его общества? Мингю отпивает из бутылки и кашляет пару раз. Он слишком стар для такого крепкого алкоголя.
Юбин немного ерзает на месте и искоса смотрит на Мингю; дергает ворсинки на ковре пару раз, а после все-таки решается:
– Ты знаешь…
Мингю приподнимает брови, оборачиваясь на голос.
– Я хотел извиниться. Ну, за тот случай, когда пришел к вам и… Некрасиво получилось. Я ведь думал, что…
– Все в порядке. Ты же не знал. – Он протягивает Юбину бутылку.
– Когда Тэён рассказал про тебя, я почему-то не смеялся даже. – Тот медлит несколько секунд, смотрит на бутылку, а затем все-таки делает глоток. – Как бы… все сразу на свои места встало. Я даже облегчение испытал.
– Что, настолько неприятно было видеть Мингю таким? – Он кривит губы, и выглядит это, наверное, угрожающе, потому что Юбин хлопает глазами и сразу же мотает головой:
– Нет, не в этом дело. Сложно объяснить нормально, если честно, а мне уже в голову ударило. Но я еще сказать хотел… что же… – Он смотрит в сторону зеркала немного расфокусированным взглядом. – А, – Юбин устремляет взгляд обратно на Мингю, – спасибо. Ну, за то, что ты сделал.
– А что я сделал? – Тот и правда не понимает.
– Помирил нас.
– Я бы не сказал, что это примирение. – Мингю начинает кусать нижнюю губу изнутри.
– Может, и нет. Но это большой шаг в его сторону. Конечно, никто из нас не знает, как на все это отреагирует Мингю, когда вернется, но…
– Чонхо знает.
Юбин глядит на него, чуть прищурив глаза, а потом широко улыбается. Наверное, впервые за их недолгое знакомство. Мингю немного расслабляется, позволяя себе запрокинуть голову, соприкасаясь макушкой со стеной.
– Чонхо упрямый, но не дурак совсем, – продолжает он. – Мне кажется, он с самого начала все прекрасно понимал. Просто он относится к тому типу людей, которые думают не головой, а сердцем. А еще ему гордость не позволяет сделать шаг первым. Но я почти уверен в том, что пройдет немного времени, и он сможет принять тот факт, что в вашем конфликте нет виноватых и невиновных. Ни в одном конфликте так не бывает. – Мингю опускает взгляд на Юбина, который выглядит жутко взволнованным. – Я не знаю вашего Мингю, но мне кажется, что даже если он не сможет простить Тэёна, то не будет против того, чтобы Чонхо с вами общался. У меня сложилось впечатление, что он довольно мягкий человек, который не будет ставить абсурдных ультиматумов и заставлять выбирать. Не удивлюсь, если все это время он говорил Чонхо не игнорировать вас и что он вообще дурак.
Юбин склоняет голову; Мингю видит, как он сжимает пальцы на горлышке бутылки. Молчание затягивается на минуту почти, и начинает казаться, что разговор вот так и закончится, но Юбин резко запрокидывает бутылку и делает несколько больших глотков (Мингю бы бросил ему: «Полегче, чувак», да понимает, в принципе), а потом смотрит на него и говорит:
– Ты хорошо к нему относишься.
– Можно и так сказать, – Мингю пожимает плечами.
– У меня создалось впечатление, что вы хорошо ладите. Это странно.
– Что странного?
– Вы же с Мингю разные совершенно. – Юбин пододвигает к нему бутылку. – Ты хмурый, весь такой себе на уме и грубоватый. Без обид, – просит сразу же и продолжает: – Это я к тому, что Чонхо с такими людьми не сходится. – Он начинает глупо посмеиваться. – Кажется, у него профессия такая: ладить с Мингю, каким бы он ни был.
Профессия такая, значит. Он переводит взгляд на свое отражение: бледное осунувшееся лицо, взъерошенные сероватые волосы с отросшими черными корнями, искусанные губы. Они с Мином действительно не похожи ни капли – и дело не только во внешности. Дело во всем. Они не отражения друг друга, они – полные противоположности. И как-то так вышло, что Чонхо нет дела до этих контрастов. Он просто рядом. Он просто делает все, что может. Он никогда не кричит, никогда не заставляет силой делать что-то, он наблюдает, помогает, поддерживает.
Был ли он таким же с Мином? Был же, верно? Варил ему кофе, оставлял записки на холодильнике, покупал ему что-то, о чем тот не просил даже. Заставлял садиться на единственное свободное место в метро, вешал его футболки на балконе сушиться, оставлял дверь в свою комнату открытой.
Обнимал ли он его крепко, повторяя раз за разом, что все будет хорошо?
Конечно. Конечно же. И даже больше. Близкие друзья именно так и поступают.
(Но Мингю для Чонхо не друг.)
(Кто тогда?)
– Что-то они там надолго зависли, – от голоса Юбина Мингю вздрагивает. – Надеюсь, не дерутся где-нибудь под столом на кухне.
– Тогда я сам с ними подерусь. – Он поднимается с пола и разминает затекшие ноги. – Пойдем проверим.
Юбин кивает и берет полупустую бутылку виски.
На кухне и в гостиной пусто. Они ушли из квартиры? Мингю оборачивается вокруг своей оси и прислушивается. Со стороны комнаты Чонхо слышатся голоса – громкие, будто Чонхо с Тэёном ругаются на повышенных тонах. Они с Юбином переглядываются и одновременно идут вперед. Если эти двое действительно устроили разбор полетов…
Мингю тормозит перед открытым балконом; Юбин врезается в него сзади.
Чонхо с Тэёном смеются. Они стоят к ним спиной, окутанные едва заметным облаком сигаретного дыма, и ржут. Они, блядь, ржут. Юбин протискивается мимо, подскакивает к Тэёну и коленом дает ему четко под задницу.
– Ай!
– Какого черта вообще? – Он выхватывает сигарету из чужих рук, смотрит на нее несколько секунд немигающим взглядом, а потом затягивается сам.
– Ты же не куришь. – Тэён потирает ушибленное место.
– Как и ты.
– Я смотрю, вам тут весело. – Мингю стоит в дверях, сложив руки на груди. – О чем болтали?
– Да так, – Чонхо извиняюще улыбается и тушит сигарету о пепельницу; на его щеках проступает легкий румянец.
Дверной звонок заставляет всех четверых замереть. Юбин с бутылкой в
