Мой первый, мой истинный - Марина Эльденберт
Поэтому я замерла, когда лица коснулись горячие пальцы, властно обводя подушечками пальцев контур моего лица. Дэй погладил большим пальцем скулу, затем провел по нижней губе. Я не видела своего отражения, но сомневаюсь, что успела сильно измениться даже стараниями волчиц джайо. Я все равно была собой. Той, кого он при первой встрече назвал «ничего особенного». Поэтому я не переживала, как выгляжу сама, скорее, переживала о том, что будет дальше. И как не допустить того, что должно по плану джайо и предков здесь произойти. Может, Сараси права, и пойти наперекор предкам невозможно?
Нет-нет, Изабель, ты сейчас додумаешься до того, что надо отдаться ему здесь и сейчас! Просто потому, что этого захотели чужие боги.
Я оказалась лежащей на спине раньше, чем успела додумать последнюю мысль. А Дэй склонился сверху. Меня должны были охватить страх, неприятие, омерзение… Точно что-то из этих неприятных чувств. Но вместо этого меня обожгло, согрело, заставило сердце быстро-быстро заколотиться в груди.
Глава 22.2
Его ладонь соскользнула ниже: по шее, ключице, сдвигая с плеча край туники. Я будто прыгнула в теплое море со скалы. Потому что меня всю бросило в жар. Особенно когда его губы коснулись жилки на моей шее. Прикусывая ее и тут же зализывая, отправляя тонну мурашек блуждать по моему телу, заставляя мое дыхание сбиваться.
Кажется, вместе с благословением предков на знание языков мне передались и другие особенности вервольфов. Потому что теперь я чувствовала все запахи острее и дурела от аромата Дэя, как мартовская кошка. Мне даже потереться об него захотелось. Всем телом. Что я тут же и проделала, почувствовав каким напряженным и твердым стал Дэй.
Он хотел меня.
Я это знала от той же Миры. А может, просто от природы, про которую говорила Сараси. Но хотеть не равно любить. Даже в том, как Дэй сейчас прикасался ко мне, властно, с исследовательским интересом, но без трепета. Без ласки. Будто он отдался на волю своего животного начала. Своего волка. И мне это не понравилось столько же сильно, как и притязания Шана.
Чем он лучше?
Только тем, что он моя пара?
Я помнила ненависть, злость, ярость в его взгляде. Что бы я сделала, если бы рассмотрела там любовь? Нежность? Желание обладать?
И вдруг я рассмотрела. Ко мне вернулось зрение настолько резко, что я испуганно выдохнула. Лишь спустя пару мгновений быстрых-быстрых морганий до меня дошло, что это сработал мой дар. Я самостоятельно смогла его «включить». Но порадоваться этому решила потом.
Дэй был злым и хмурым. И будто бы боролся с самим собой, а не занимался любовью.
– Ты видишь, – прокомментировал он, когда я сфокусировала на нем взгляд. – Хорошо.
Несмотря на слова, судя по его тону, он ничего хорошего в этом не видел и предпочел бы, чтобы я и дальше оставалась слепой, как крот. Хотя бы потому, что тут же отстранился и рывком перевернул меня на живот. Я даже пискнуть не успела.
Туника на мне треснула, прикосновение губ обожгло спину, сильные пальцы легли на мои бедра, раздвигая их в стороны, но с меня уже слетело это дурманящее разум чувство. Пришло четкое осознание, что это не то, чего я хочу.
– Нет, – выдохнула я хрипло и повторила громче: – Нет! Я этого не хочу. Я не хочу так.
Я задергалась под ним, но Дэй мгновенно меня отпустил. Мы оказались на разных сторонах кровати-алтаря. Вервольф посмотрел мне в глаза, и в его взгляде я прочитала ярость и презрение прежде, чем он успел закрыться, надев маску ледяного спокойствия.
– Я не хочу так, – повторила я, комкая тунику на груди. – Хочу по любви. И чтобы у тебя это тоже было по любви. Не в наказание. Не из чувства мести. От сердца.
– Ты слишком романтичная для верховной жрицы, Иззи, – процедил он А я дернулась от звука собственного имени. – И слишком слабая.
– Я же человек, – я перевела дыхание. – Я никогда не стану вервольфом.
Мне внезапно пришла в голову простая догадка:
– Ты ведь поэтому против нас?
– Поэтому, – подтвердил Дэй, по-прежнему, глядя мне в глаза. – И нет никаких нас.
Рядом с этим волком я, наверное, уже была готова ко всему, эти слова ранили меня лишь чуть-чуть. Задели по касательной. Так, несмертельная царапина, еще один рубец на сердце.
– Согласна.
Я видеть его не могла, и вдруг снова перестала. Мое зрение выключилось также быстро, как и включилось. Будто для этого требовалось всего лишь мое желание.
– Ты все еще можешь помочь мне, – прошептала, теперь глядя в пустоту.
– Тебе это теперь не понадобится, верховная жрица, – ответил он, и столько пренебрежения отсыпал, что я поморщилась. Его слова меня не обрадовали, наоборот, еще больше насторожили.
– Что это значит?
– Спроси утром у Сараси.
Судя по звукам, он спрыгнул с кровати и скрылся в коридорах храма, оставив меня одну. Я же свернулась клубком, раздумывая над тем, что он имел ввиду.
Его слова не позволили мне нормально выспаться. Я все время вздрагивала, куталась сильнее в найденное покрывало и мерзла, несмотря на тепло. Уйти тоже не смогла, потому что фокус со зрением повторить не получилось. Да и попросту хотелось передышки перед объяснениями Сараси и джайо, почему наша с Дэем брачная ночь закончилась, не начавшись.
Я не выспалась, но для себя решила, что раз я теперь верховная жрица, то могу их правила немного изменить. Расскажу, как есть. Ну что они сделают? Не заставят же нас заниматься этим насильно? Надеюсь, что до этого не дойдет.
Очень надеюсь.
Сараси забрала меня ранним утром и, хоть и выглядела напряженной, как всегда, встретила меня улыбкой.
– Ничего не получилось, – призналась я.
– Знаю, – кивнула Сараси, тем самым намекая на то, что об этом знают уже все.
– Чем это мне грозит?
– Ничем, – ответила она, и я расслабилась. Ровно до того момента, когда она добавила: – Ты верховная жрица и можешь делать свой выбор.
Мне почему-то
