Тайный обожатель (СИ) - Лавру Натали

– Мальчик или девочка?

Этого Хастад тоже не знал, но главным было другое: Хола жива.

***

Если бы всё-таки ребёнок оказался девочкой, за её руку стали бы бороться тысячи великанов; если мальчик – нашлись бы желающие убить младенца. Взрослые великаны в своём стремлении заполучить невесту теряли рассудок и не жалели даже самых маленьких детей.

Дети, рождённые от человеческих женщин, тоже подвергались опасности. Чтобы уберечь дитя от покушения, с ним ежеминутно нянчились и клали спать не в колыбель, а рядом с собой. Но, несмотря на предосторожности, младенцы гибли от рук доведённых до безумия одиноких великанов.

Великаний род истреблял сам себя. Скудные ресурсы планеты, уцелевшие после рокового атомного взрыва, не позволяли науке плодотворно развиваться. Каждый выживал как мог. Даже пистолеты и бластеры состоятельные великаны приобретали в другом мире, на чёрном рынке.

***

Ашсаха бросила в корзину грязные, измазанные кровью тряпки и отправилась к озеру стирать их. Женщина испытала необъяснимое облегчение, когда Хастад отправил свою человечку в родной мир. Там каким-то чудом Холу спасли. Великанше было важно только, что её брата не заберут в смерть.

Возможно, судьба на стороне человечки и её брата. Если ещё ребёнок выживет и будет девочкой, то это сделает их богатыми. За девочкой начнут ухаживать женихи, завалят их хижину дарами. Они ни в чём не будут нуждаться.

Надо сходить к шаману и попросить о девочке.

Великанша впервые в жизни мечтала. Она окунала окровавленную ткань в ледяную воду в полынье, а мыслями была в сказочном будущем.

Какое это счастье – девочка.

С Хастадом Ашсаха намучилась. Каждый день тряслась, чтобы он не попался под чью-нибудь горячую руку. Ребёнок-мальчик – это горе. Вроде любишь его, а потом он либо погибает, либо приводит в дом слабую человечку, которая вот-вот уведёт его за собой в смерть.

***

Когда великан остался один на один со своими переживаниями, он затрясся в рыданиях и, словно в неистовой молитве стал биться о пол, повторяя одно только слово: «Жива! Жива! Жива!»

Да, он долго тянул с решением. Да, был на грани и чуть не схватился за нож, чтобы исполнить волю Холы.

Отважился бы он собственной рукой разрезать живот любимой женщине? Удержался бы в здравом уме, пока она умирает? Что потом было бы с ним? Смог бы он жить только ради ребёнка, из-за которого умерла его женщина? Об этом и думать невыносимо.

И вот теперь – чудо! Хола жива. И есть надежда, что она не возненавидит Хастада за своеволие.

Но для Холы самое важное – уберечь ребёнка. Если ребёнок умрёт… Хастад задумался. Если ребёнок умрёт, Хола не выдержит. Она с трудом вернулась к жизни после первой утраты. А сейчас, после стольких мучений, она не переживёт, если ребёнка снова убьют.

Значит, надо любой ценой спасти их малыша.

***

Оля очнулась от того, что к её шее приставили градусник.

– Где я? Где мой ребёнок? – встрепенулась она.

– Тише-тише. Вы в больнице, – ответила ей женщина-врач. – Вам на редкость повезло, вы – первая, кто выжил.

– Что с ребёнком? – переспросила Оля.

– Очень слабенький, долго находился в безводном пространстве. Он не может самостоятельно дышать. Мы делаем всё возможное. Но готовьтесь к худшему.

Перед глазами у Оли поплыло. В памяти воскрес перенесённый год назад ужас, когда ей принудительно сделали аборт. Она завопила, обливаясь слезами:

– Умоляю, не убивайте его! Пожалуйста, только не убивайте!

– Успокойтесь, – мягко сказала врач, – мы делаем всё, чтобы мальчик остался жив.

– Мальчик... – всхлипывающим голосом произнесла Оля. – Когда мне разрешат его увидеть?

– Вы потеряли много крови. У вас было сильнейшее воспаление придатков, их пришлось удалить. Вы больше не сможете иметь детей. Чудо, что вы доходили до такого срока. В ближайшие три дня вам не рекомендуется вставать с постели. Наберитесь терпения. Я попрошу, чтобы завтра вас отвезли посмотреть на ребёнка.

Оля немного расслабилась, когда услышала ответ, и почувствовала, что у неё горит желудок от голода.

– Я хочу есть, – попросила она.

– Скажу, чтобы вам принесли ужин, – по-доброму улыбнулась женщина. – Если что-то понадобится, нажмите кнопку.

– Обо мне уже сообщили в полицию?

– Этого я не знаю. Но в родильное отделение их не пустят. У нас всё строго. Выздоравливайте.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Спасибо, – от души поблагодарила Ольга.

– Пожалуйста.

Часы показывали половину девятого вечера. Через десять минут Оле в самом деле принесли ужин: жидкую рисовую кашу, компот и булку с маслом. Еда как-то незаметно провалилась, и голод только усилился.

Когда сон уже начал одолевать Олю, она почувствовала, как к её щеке прикоснулось что-то тёплое и шершавое.

Хриплый голос шепнул ей на ухо:

– Хола?

Она открыла глаза. Великан смотрел на неё, как на призрак. Может быть, он сам об этом не догадывался, но был слишком взволнован, чтобы контролировать эмоции.

– Где ребёнок? – спросил он.

– Мне сказали, что он не может сам дышать. Он в другой палате. Это мальчик.

– Я заберу его, – сказал Хастад, ещё раз прижался к Олиной щеке и исчез.

***

Мальчик…

Хастад понимал, что Оля ставила жизнь сына выше своей, поэтому бросился на его поиски. Он сделает всё, чтобы их малыш выжил. Ребёнок не достанется людям.

Сына он нашёл на другом этаже, в палате интенсивной терапии для новорождённых. Сомнений быть не могло: младенец был явно не человек. Полупрозрачная светло-серая кожа, четыре дыхательных отверстия, нечеловеческий разрез глаз. Это их с Холой дитя!

Малыш лежал, накрытый стеклянным колпаком, а изо рта у него торчала трубка.

У Хастада затряслись руки. Медлить нельзя, но эмоции захлестнули его. Это первая встреча с сыном. Самая первая.

Великан открыл колпак кувеза, убрал всё лишнее, убедился, что ребёнок дышит сам, и, завернув сына в пелёнку, переместился в дом сестры.

– Ашсаха, помоги, – попросил он. Тонкости обращения с детьми ему были неведомы. – Чем его кормить?

– Если у матери нет молока, его берут на рынке. Молоко нынче дорогое.

– Подержи его. Я найду молоко.

– Его? – помрачнела великанша. – Это мальчик?

– Мальчик, – кивнул Хастад.

Ашсаха посмотрела на личико спящего малыша, вздохнула и всё-таки улыбнулась. Жаль, что он родился мальчиком, но какое счастье, что смерть обошла стороной их хижину!

***

Хастад ещё не успел до конца осознать, что стал отцом, но уже был счастлив тому, что его женщина всё-таки жива.

И ещё это было такое непередаваемое чувство: теперь на свет появилось маленькое существо, которое пахло одновременно и Холой и им. Плод их любви. Любви, которую во что бы то ни стало нужно уберечь. Всеми силами и любыми способами.

Великан вернулся в человеческий мир и промчался по закрытому ночному магазину в поисках питания для новорождённого сына. Он набрал всевозможных смесей, молочных продуктов и бутылочек с сосками. Ему всё казалось, что он забыл что-то важное, но торопился.

– Он просыпался и открывал рот, – сообщила брату Ашсаха.

– Вот, я принёс. Это еда для младенцев. Сейчас сделаю.

– Этот порошок заменяет молоко? – удивилась сестра.

– Да. И его можно долго хранить. Хола пока не может покормить ребёнка.

Младенец давился и кашлял. У него всё никак не получалось сосать из бутылочки смесь. Во время кашля выпитая смесь отрыгивалась обратно.

После нескольких часов мучений Хастаду всё-таки удалось накормить сына из бутылочки с самой маленькой дырочкой в соске. Малыша приходилось держать в полулежачем положении, чтобы он не захлёбывался.

Наконец, сытый, утомлённый и утомивший всех, ребёнок уснул.