Муж-озеро (СИ) - Андрианова Ирина Александровна "iandri"

Ион облизал ложку.

- Это очень хорошо, что ты одинокая, некрасивая и невостребованная. – Танюша ждала, что эти слова кувалдой прозвучат у нее в голове, но ничего подобного не случилось. Ион улыбался, и она сияла в ответ. – Потому что это лишний раз доказывает, что Бог берег тебя специально для меня. Ну, представляешь, что было бы, если бы ты была помоложе, покрасивее, и у тебя был бы опыт соблазнения мужчин?

- А что было бы?

- Ты была бы другой. Ты могла бы и не заметить меня. А если бы заметила, то не полюбила бы так сильно. Бог все сделал правильно, как он всегда делает. Ты меня ждала всем сердцем. И вот тебе я.

Танюша подумала.

- Ну, а ты? Ведь ты был… э-э… востребован?

- И что же? Разве это не дает мне право быть с тобой рядом, если ты не против? Встречаться когда-то с другими девушками – это ведь не преступление, наказанием за которое следует вечное отлучение от счастья, а?

- Э-э… Наверное, нет.

Пока они болтали, вещи продолжали жить своей жизнью, независимо от Танюши. Грязная походная одежда каким-то образом оказалась в стиральной машине и со стуком закружилась, мелькая за вогнутым стеклом. Рюкзаки разложили свои недра по шкафам и полочкам, а сами аккуратно разместились в щели между стеной и вешалкой. Лыжи заняли свои места в фанерном коробе, некогда сооруженном в прихожей еще танюшиным дедом. Посуда оказалась вымыта, а вскоре была вымыта и сама Танюша. Она не заметила, как и когда все это произошло, и только с удивлением оглядывалась вокруг. Может, это все сделал Ион? Но нет, он же вроде только что сам хвалил ее за расторопность. Неужели это все она сама? Странно, обычно домашние дела были для нее тяжкой обузой. Она бы не успела так споро… Она напряглась и вспомнила, что мельком видела Иона с плоскогубцами в руках, что-то делающим около фанерного короба. Ах да, у него же еще до похода отвалилась дверца, и лыжи бы туда не встали, если бы его кто-то не починил. Значит, это все он… Сладкий туман по-прежнему окутывал Танюшу. Вдруг в просвете его показалась фигура Иона; он был в чистой мятой футболке и коротких штанах. Кажется, это были вещи из крошечного свертка, который Ион еще в походе анонсировал как «на случай, если подвернется баня». Баня не подвернулась, о чем он ничуть не жалел, и вместо нее залез теперь в облупленную, со ржавыми подтеками танюшину ванну и облил себя из душа, у которого болтались сочленения (Танюша видела, как он и там что-то крутит с помощью своего ремнабора).

- Уфф, давно я не был чистым! – довольно улыбался он. – Даже забыл, как это бывает.

Мокрые черные волосы завились на его голове еще сильнее, чем прежде. Танюша жадно впилась взглядом в его фигуру, но тут же стыдливо опустила глаза. Ион нерешительно стоял посреди комнаты, а она уже лежала под одеялом (тоже не заметив, как там оказалась).

- Э-гм… Я могу постелить себе на пол спальник, но… - он сделал хитрое лицо, - во-первых, тебя будет мучить неловкость, что ты не пригласила меня в свою теплую постель. Это отравит тебе всю ночь, чего нельзя допустить. А во-вторых, рано или поздно мы все равно окажемся на этом диване вместе, и ты будешь этому очень рада. Так зачем откладывать?

Танюша затаила дыхание и молча подвинулась, почти вжавшись в стену.

- Не беспокойся, пока у тебя переходный период. Ты вовсе не обязана изображать из себя искушенную женщину, которая не испытывает ни грамма стыдливости, впервые ложась в постель с мужчиной. Тем более, что, слава Богу, это не так. Поэтому, прошу тебя – не бойся бояться, стесняться, дрожать, принять неэстетичную позу, испустить неприятный запах и т.д.. Помни, что вся эта совокупность качеств составляет женщину, которая мне нужна. Без каждого из них она будет неполна…

- Даже без неприятного запаха? Это… тоже важно?.. – еле пролепетала Танюша.

Ион рассмеялся.

- Даже. Но главное, она будет неполна без ее страха показаться какой-то не такой, недостойной, неуверенной в себе и прочее. Поэтому ты можешь смело быть неуверенной и испуганной, и спокойно страдать от того, что не умеешь вести себя в постели так, как положено так называемым нормальным женщинам… (Кстати, кто это такие? Мне всегда это было интересно!) Это так и надо, так оно и должно быть.

- Как… как именно должно быть?

- Так, как у тебя есть. Какая ты есть – так и правильно.

Пока Танюша раздумывала над его словами, она и не заметила, как оказалась лежащей у Иона на руке, упираясь носом в подмышку, и вдыхая ее густой, дурманящий запах. Никакое мытье не могло его отбить. Все было точно как в походе. Только теперь это чудо – его тело – было открыто для нее. Она попробовала, не веря себе, провести рукой по его худой груди. Все получилось, и это оказалось не страшно. Может, оно и правда – так надо? Ион поймал ее руку и помог обнять себя за шею.

- Да, но это… - Танюша высунула нос. – Это как-то совсем по-американски, как в голливудских фильмах. Мол, ничего делать не надо, тебя должны любить таким, каков ты есть, - она попробовала наставительно поднять палец. – Мол, у тебя права и все такое… Но это же неправильно! Таким, каков ты есть – слабым и плохим – тебя никто не полюбит. – Она пыталась умно рассуждать, хотя получалось с трудом. – Человек должен над собой работать, чтобы другим нравиться. Он должен, в общем-то, страдать! Быть все время собой недовольным…

Танюша встретилась глазами с Ионом и поняла, что он еле сдерживает улыбку. Тогда она и сама рассмеялась.

- Ну да, ты прав. Страдать – это у меня хорошо получается.

- И такой тоже.

- Э-э… какой? Кто?

- И такой она тоже должна быть – вечно виноватой за то, что она слабая и плохая, и вечно бичующей себя за это, и мечтающей работать над собой, и видящей, что ничего не получается, и отчаявшейся, и надеящейся… - Ион приподнялся, разыскал глазами шнурок-выключатель торшера и дернул за него. - И завидующей другим. И ругающей себя за зависть. И вечно кающейся за то, что завидует и ругает, и что ничего из этого не выходит, - продолжал он в темноте. – Моя женщина должна быть именно такой. Короче, она должна быть тобой.

Танюша хотела что-то сказать, но тотчас лишилась этой возможности, потому что Ион крепко обхватил ее и прижал к себе. Несмотря на его худобу, Танюше показалось, что его объятие поглотило ее полностью. Она будто бы утонула в нем, перестав видеть, слышать и, кажется, даже дышать. «Так оно и должно быть», - повторила она про себя, прежде чем раствориться во сне.

Глава 10. Захват

Танюша быстро шагала по берегу, иногда незаметно переходя на бег; она запыхалась, но не замечала этого.

«Господи, надо что-то делать, Господи, Господи… Что же делать, что делать?!»

В тот день, когда на мысу впервые появились геодезисты, и несколько дней спустя у нее еще теплилась надежда, что все как-нибудь обойдется. Наверное, это была даже не надежда: просто при мысли о страшном обезличенном зле, которое надвигается на Озеро, ее одолевала такая тоска и усталость, что она скорее рада была уверить себя, что ошиблась, чем попробовать что-то предпринять. Да и что предпринимать? Нет, теоретически она знала порядок действий в таких случаях, так как сама сто раз давала подобные советы другим активистам; но почему-то то, что казалось более-менее осуществимым для других, для нее самой стало неподъемным грузом. Ужас придавил ее. В тот день она до вечера блуждала по лесу, опасаясь даже выйти к Озеру. Но боялась она не геодезистов и не их таинственного нанимателя Кудимова, который приедет на квадроцикле и изобьет ее. Она боялась самого вида Озера, его теперь уже исчезающей красоты. Ей казалось, что при встрече Озеро пошлет ей тяжелый справедливый упрек: почему, почему ты прячешься, почему ничего не делаешь, почему не спасаешь меня? И ответить ей было нечего. «А может, пока я брожу по лесу, все исчезнет? – пыталась она успокоить себя. – Может, все окажется сном? Ведь я же ненормальная. Вот бы это была моя галлюцинация!» В самом деле, ну зачем даже трижды богачу оккупировать берег лесного озера? Узкая ухабистая дорога, которую за три года пробили джиперы и квадроциклисты, мало пригодна для транспортировки стройматериалов; да и сами домовладельцы такого сорта предпочитают комфорт. Их пафосные мечтания «жить вдали от городской суеты, под пологом леса, на берегу озера» (чтоб ты сдох, подлый захватчик, вместе со своими жадными самками и детенышами!) на самом деле означает желание иметь тот же самый городской комфорт, только в лесных декорациях. А так как эти вещи – взаимоисключающие, то богатые ублюдки обычно довольствуются коллективным захватом берега в формате какого-нибудь «элитного коттеджного поселка» (будь он трижды проклят). Соответственно, происходить все это может только вблизи населенного пункта с хорошими дорогами, по которым к ним будут ездить таджикская прислуга и доставщики дорогой еды… Нет, нет, Кудимов откажется! Конечно же, он откажется, стоит только посмотреть на дело трезво и прикинуть затраты. Да и его дружки (а такие люди обязательно строят свои дома с берегозахватами в расчете на последующее приглашение в гости дружков; без чужого восхищения все это дорогостоящее предприятие теряет для них всякий смысл) не захотят ездить четыре километра по плохой дороге. А их шлюхи с надутыми губами и разукрашенными ногтями - и подавно. Ну, один раз, ради чувства новизны, они еще приедут (при этом будут считать себя отчаянными экстремалами, которые совершили подвиг, забравшись в страшный дремучий лес), но регулярно – нет. И Кудимов, он же такой умный мужчина, надежда русского бизнеса (чтоб он поскорее разорился) – он же это прекрасно понимает! Ну, поддался минутному порыву во время прогулки на своем «квадро» – ладно, бывает. Ну, пусть даже нанял горсть геодезистов и чиновников, что оформили ему бережок – ему-то что, для него это копейки. Но потом-то он должен осознать, что это была ошибка?! Ну дорогой, милый Кудимушка, ну откажись, пожалуйста! Твоим женщинам нужен фитнес и дорогие магазины, твоим детям нужен интернет и чипсы. Ничего этого поблизости нет. Зачем тебе мое Озеро? Ты же настоящий, крепкий хозяин! Выбери один из десятков поселков «с приватным берегом», как пишут у них в рекламе, которые расплодились в последнее время вокруг города! Там к твоим услугам будут злобные охранники, угодливые подстригатели травы и, главное, «однородное социальное окружение» (так тоже пишут в рекламе). Все, как ты любишь. А здесь – как ты их называешь, «бомжи», которые, к тому же, оставляют мусор. И еще одна полоумная бомжиха, которая этот мусор убирает… Тебе рядом с нами будет неприятно. …Ведь не будешь же ты выгонять всех нас, не будешь огораживать все Озеро забором?