Жертва на замену (СИ) - Анастасия Дронова
И тут я услышала, как ветер принес голос со знакомым сильными, бархатными нотками. Его голос.
— Геня… — позвал ветер.
Я остановилась, вынуждая сделать это и своих спутников.
— Что такое? — Амнон первым уловил, что со мной что-то не так.
— Геня… Останься… Не уходи…, — снова зашептал голос. Где-то там, вдали, за завесой темноты с редкими переливами серебра — будто ветер играл с фатином, украшенным блестящими пайетками.
— Геня… — голос окутывал, проникал через кожу, будя во мне желание последовать за ним в блестящую тьму. Стиснула зубы, но прибавить шаг не смогла: шла неторопливо, оборачиваясь и прислушиваясь.
«Нет, это не может быть он. Нет», — твердила себе, чтобы смысл впечатался, а я поверила, что голос, зовущий и стенающий, принадлежит не Лайонелу.
— Да что с тобой! Нам спешить надо! Некогда красотами любоваться! Да здесь ничего толком и нет… — резкий голос Амнона сменил раздражение на любопытство, он тоже не удержался и обернулся.
Да, точно. Ничего здесь нет. Это не…
— Погоди, — теперь и Бог решил забеспокоиться, — ты что-то слы…?
Геня, помоги мне…
Выдернула руку, так и не дослушав вопрос Ишума, и понеслась на зов, под удаляющиеся звуки мужских голосов.
«Лай в беде! Он зовет меня! Я нужна ему!» — билась в истерике мысль, заставляя бежать быстрее, почти на пределе своих возможностей, игнорируя бунт в мышцах, натруженных предыдущим марафоном.
Призрачный голос усилился, как и ветер, дувший то в спину, то в бок, отчего растрепанные волосы неприятно хлестали по лицу. На бегу я даже сбросила свою поклажу, чтобы легче было бежать, даже не задумываясь о том, что содержимое заплечного мешка могло пригодиться.
Неслась как на крыльях.
«Он здесь! Зовет меня! Я помогу!»
— Лайонел? — позвала я, когда ветер стих, а голос растаял в посеребренной темноте — нечто переливалось в окружающем воздухе, будто ниточки декоративного дождика. Вдруг тонкие нити начали крепчать, оформляться в более четкие линии и предо мной предстала женщина — ее серебристые волосы сохранили этот волшебный блеск, за которым я так бездумно следовала. И попала в ловушку… Кажется.
Враждебности ни в движениях, ни во взгляде девушки не было. Ее кожа рябила в глазах, она то становилась прозрачной, то обретала плотность. Проморгалась, поймав в фокус ее лицо, с легкой улыбкой, и шагнула к ней.
— Вы кто? — спросила, хоть и смутно догадывалась.
— Нин-Лиль, — она подплыла ближе, развивающийся на легком ветру широкий рукав струящегося платья мазанул по моей щеке, когда женщина тонкими, почти бесплотными пальцами взялась за мой подбородок. Алебастрового цвета глаза, с белоснежными прожилками, смотрели прямо в душу. Внутри все замерло и онемело, но я не смогла отвести взгляд. Совсем. Ни двинуться. Ни пошевелиться.
Она отвела глаза — я с шумом выдохнула.
— Ты издалека, — тихий, вибрирующий голос, отдавался где-то в голове, заглушая мысли. Я не могла ни думать, ни слышать, что происходить вокруг. Только слушать голос Нин-Лиль. — Не из этого мира, — она воздела глаза к несуществующему небу, — не из того, что наверху.
Кивнула в знак согласия. Сердце еще не пришло в ритм, и все так же тревожно трепыхалось в груди. Женщина замолчала, но она продолжила кружить вокруг меня, ловя взгляд, изучая.
— Потерянное не ищи, к утраченному не стремись. И только тогда оно придет к тебе в руки.
Рука мягко, по-матерински, коснулась моей щеки.
— Иногда счастье не требует выбора или отказа.
— А…? — протянула я в растерянности, но вопрос не успел оформиться — Нин-Лиль исчезла.
58
— Геня!
— Скаттс!
Будто плотная пелена спала — и я услышала знакомые голоса: Амнон и Ишум искали меня.
— Я здесь! — позвала в ответ, но голос был хриплым от напряжения и слабым, поэтому вряд ли мужчинам удалось меня услышать.
— Ты в порядке? — Ишум оказался рядом, вынырнув из тьмы: возле его головы кружили два огненных шара.
Кивнула. Я была слишком потрясена и расстроена, чтобы говорить вслух. Горечь от того, что голос, звавший меня, был всего лишь обманом, сжимала горло в болезненном спазме, а глаза раздражали набежавшие слезы.
Лай не здесь, он в Хайме, борется с самой смертью за свою жизнь…
— Кто здесь был? — Амнона я бы не заметила, если бы клубок огня и света не отразился в обеспокоенно бегающих глазах.
— Что сказала Нин-Лиль? — по моему выражению лица Ишум все понял.
В голове зазвенели туманные слова, произнесенные владычицей ветра.
— Я не совсем ее поняла… — замялась, боясь ошибиться, и принять ее слова за некое пророчество, а потом разочароваться. — Кажется, она сказала, что я могу оставить все как есть, и все равно буду счастлива. Вроде бы…
— «Оставить все как есть?», — волнение в голосе фродаса усилилось. — Неужели, мы должны бросить Лайонела…
Он осекся, не желая продолжать. Я его прекрасно понимала: сама физически не могла поднимать тему возможной смерти мужчины, что занял место в моем сердце.
— Нет! Ее слова касались конкретно меня! Думаю, Нин-Лиль хотела сказать, что я могу не искать способ вернуться в собственный мир — все и так наладится… — замахала головой и руками, всем видом показывая, что слова Нин-Лиль никак не относятся к Лайю. А вдруг…
— Нин-Лиль смертные называют Владычицей Судеб. Ее предсказания всегда сбываются, — Ишум задумчиво тер подбородок, явно пытаясь понять, почему Нин-Лиль решила одарить меня своим вниманием.
— Не думаю, что это было пророчество. Нет… — внутри все вздрогнуло. А вдруг она все-таки имела в виду Лайя…
«Иногда счастье не требует выбора или отказа», — прошелестело в голове.
Это немного приободрило — если в итоге меня ждет счастливая судьба, значит мы справимся со своей задачей и добудем Чашу.
— Как знаешь, — Ишум не стал настаивать. — Смертные сами творят свою судьбу. Боги лишь намечают путь, с началом и концом. При достаточном везении и упорстве, каждый может изменить не только предначертанный маршрут своей жизни, но и ее конец. Ладно, нет времени для теологических дискуссий. В Хайме уже прошло почти двое суток, нужно торопиться.
Настоящий ужас схватил за горло, а потом провалился в грудь и сжал в своих когтях незащищенное сердце.
— Двое суток? Но ведь… —
