Джессика Ширвингтон - Объятья
Подъем занял чуть больше часа, но, когда я стояла на вершине холма, я наклонилась, положила руки на колени и позволила себе мгновение гордости. Потом я выпрямилась... и увидела утес. Он был высоким. Гигант, дразнящий меня неизбежностью. Любое чувство собственного достижения, которым я позволила себе побаловаться, унеслось далеко. Мама...
Снизу ты даже не знаешь, что в ответ на Гору Тор эта гора образует пик. Я сглотнула, несмотря на сухость во рту и задалась вопросом, что ждет меня на другой стороне... или, что на дне ущелья? Колокола звенели у меня в ушах, а живот стянуло в узел, когда я вспомнила слова Линкольна.
- Я просто хочу, чтобы ты была готова, чтобы у тебя была поддержка.
Неудивительно, что скалолазание было в его списке "что я должен сделать в жизни". Я вспомнила мою последнюю попытку со Стеф. Я не могла позволить себе быть настолько безрассудной сегодня. Ни страховочной веревки и ни одного ангела, чтобы подхватить меня. Я быстро переосмыслила мой поспешный отказ Фениксу разрешить сопровождать меня. Я посмотрел на экран телефона... всего час до восхода солнца, слишком поздно, чтобы сделать что-нибудь с этим сейчас.
Я осмотрел поверхность утеса, так хорошо, как могла, ища наиболее подходящий маршрут и оценивая путь назад. Немного неохотно, я принялась за работу, прокладывая путь вверх по правой стороне откоса. Похоже, у него были лучшие опоры, насколько я могла видеть, во всяком случае. Конечно, была одна загвоздка. Верхняя треть выглядела, как вертикаль самоубийства. Я знала, что это будет жесткий подъем, но другой путь не выглядел, как выполнимый, с большими трещинами, вырезанными в средней секции. Без друзей и без веревки, это было невозможно.
Я сняла свитер и сунула телефон в карман. После попытки запихнуть куда-нибудь бутылку воды, я сдалась. Я выпила все, что могла, и оставила бутылку вместе со свитером в нише в скале. Первая треть подъема была относительно простой, и я держала устойчивый темп. Но я не могла избежать усталости, после быстрого восхождения на гору. Я старалась делать короткие перерывы, но вскоре почувствовала, что это скорее помеха, чем помощь. Примерно на полпути я переместилась к углу, так как наклон становился все более серьезным. Стало труднее находить опору для рук и ног, и я пару раз поскользнулась, но сумела удержаться. Наверху оказалась узкая площадка, где я могла стоять. Я воспользовалась ей для перерыва, а также извиваясь, достала телефон из кармана, чтобы проверить время. Около двадцати минут до восхода солнца. Мои руки были такими потными и скользкими, как будто пленка была у меня на пальцах. Я сделала все возможное, чтобы тщательно вытереть руки о брюки, сохраняя равновесие на крохотном выступе. У меня заканчивалось время, не говоря уже о том, если бы я упала в этот момент... скажем так, другой попытки, чтобы подняться в спешке, не было. Я тщательно осмотрела следующую секцию и выбрала столько точек опоры, сколько могла, что продолжить путь.
- Давай, Ви. Ты можешь сделать это. Легко. - Я втянула воздух чемпионов, я смогу.
Возможно, я могла обмануть разум на короткое время, но мое тело больше не могло сдерживаться. Руки дрожали, уставшие от чрезмерного использования и удержания всего моего веса... еще не много и они подведут меня. Тошнота охватила меня, когда мышцы горели и завязывались узлом от молочной кислоты. Мой рот наполнялся слюной с привкусом металла... словно кровью, когда мой организм пытался смыть ее до конца.
Когда моя правая рука, наконец, схватилась за верх обрыва скалы и, изо всех сил пыталась найти в себе силы, что подтянуться и найти конец физическим мучениям. Мои руки судорожно скребли ногтями по скале и хватались за нее, пока я не нашла хорошее место, чтобы ухватиться. Моя нога тоже нашла от чего можно оттолкнуться, и я поднялась, закидывая свое тело на вершину. Когда я приземлилась на колени, я отползла в безопасную зону, отчаянно желая оказаться подальше от края. Я едва успела встать на четвереньки, прежде чем меня вырвало.
Лежа на прохладных твердой поверхности, я сосредоточилась на том, что было самым важным в тот момент... вспоминая, как дышать. Хотя каждый мускул тела кричал на меня, я смогла встать и пойти на противоположный край вершины скалы. Как ни странно, я даже не была шокирована, когда увидел смерть, лежащую передо мной. Посмотрела вниз, каньон был таким глубоким, как горы были высоки, а может быть и еще больше. Прыжок - верное самоубийство. Это не выглядело или не казалось, что я просто собираюсь вниз. Дыхание с шумом вырвалось из моих уст. Я не была уверена, что это было - смех или крик.
У телефона уже не было приема, но экран по-прежнему горел и сообщал, что было три минуты до восхода солнца. Небо светилось обещанием рассвета, птицы в лесу начинали свои утренние песни. Я посмотрела на окружающие кустарники. Они были прекрасны. Я подождала немного, впитывая все, прежде чем принять это внутри. Неважно, как живописно все выглядело, неважно какой мир лежал у моих ног, ничего не могло изменить тот факт, что я собиралась прыгнуть с самой большой, мать ее, скалы, на которой я никогда в жизни не стояла. Нет, я была совершенно одна, и я была заложницей, и... я знала это.
Оставались считанные секунды, я попыталась очистить голову и остановить панику. Я убрала все запреты, которые обычно ставила себе, и мои мысли потекли к Линкольну. Звук стучащего сердца звенел в моей голове. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Я знала, что это случит его сердце, и что он еще жив. Я закрыла глаза, концентрируясь на слишком медленном ритме сердца, сделав глубокий вдох, я приготовилась. Быть может, сейчас во мне не так уж много веры, но чтобы любить или ненавидеть Линкольна, вера у меня была. Я медленно открыла глаза. Солнце запустило первые золотисто-оранжевые лучи в небо, и я прыгнула с утеса, печально осознавая, что неважно какой будет результат, но часть меня все равно умрет в этот день.
Глава 25
«Ради тебя, я спешу по земле и воде;
Ради тебя, я перехожу пустыню и раскалываю гору на двое,
И я обращаюсь ко многим вещам,
К тому времени, когда я достигаю места
Где я наедине с тобою.»
Ал Халадж.
Я не могла дышать. Я лежала лицом вниз на чем-то. Чем-то песчаном. Мысль о том, что я похоронена заживо, вспыхнула в мозгу. Я согнула руку; больше песка проскользнуло сквозь пальцы. Я поставила руку на локоть и положила на нее свою тяжелую голову, но моя рука выскользнула из-под меня, заставляя меня снова поцеловаться с землей. Я задыхалась и выплевывала песок изо рта, пот на лице был идеальным клеем для того, чтобы песок приклеивался на него. Я заставила себя открыть глаза и увидела ослепляющий свет прежде, чем снова плотно зажмурить их.
