Академия четырех стихий. Волшебство на кончиках пальцев (СИ) - Княжева Анастасия

— Мисс Фоуксли! — нервно крикнул ван Веррени. — Развейте чары! Немедленно!

— Но я не знаю, как… — жалобно пискнула я, и волна угрожающе зашумела, забурлила…

— Лей ди… — начал было профессор, но не успел.

И бушующая волна обрушилась на наши головы, затапливая кабинет. Адепты закричали, кто-то побежал, кто-то, как я, выставил вперёд палочку, защищая себя и других. Двери аудитории задрожали, но не выстояли под натиском беснующейся стихии и сорвались с петель. А визжащих адептов во главе с ван Веррени выбросило в пустой коридор.

— Мисс… кх-кх… Фоуксли! — прорычал профессор, стоя на четвереньках и отплёвываясь от воды. — Пять… кх-кх… отработок… кх-кх… в подвалах! И к ректору! Живо!

Глава 26

— Прошу прощение, — мялась я полчаса спустя в кабинете ректора. Одежда и обувь уже подсохли, но видок у меня был тот ещё. — Я не знаю, как так получилось…

— Не знает она… — фыркнул ван Веррени, оправляя подол порванной мантии и недовольно косясь на профессора Гриддека, который стоял в углу, словно тень, скрестив на груди руки и криво улыбаясь. И неспроста: парик преподавателя стихийной магии безвозвратно канул в пучине моей волны, а созданная им наскоро иллюзия волос ситуацию не особо спасала. — Признайтесь, мисс Фоуксли, вы использовали какой-то запрещённый артефакт, который поднимает магический уровень!

Рука сама собой потянулась к тому месту, где обычно висела заколка в виде лисёнка, но после разрыва с Виктором я её не надевала.

— Нет, — ответила тихо, сглотнув. — На мне нет никаких артефактов. Разве что… отпугиватель драконов…

— Но он не мог вызвать подобный эффект, — закончил за меня ректор и ласково улыбнулся:

— Не смущайтесь, мисс Фоуксли, всё хорошо.

— Как это хорошо?! — взвился ван Веррени, но ректор жестом попросил его помолчать.

Профессор неодобрительно фыркнул, но распоряжение всё-таки выполнил.

А лэр Аверус обратился ко мне:

— Насколько мне известно, мисс Фоуксли, ваша сила проснулась поздно… — Я осторожно кивнула. — Вы долгое время жили вдали от магии, да и в месте, которое не изобилует крупными водоёмами. — Снова кивнула, жадно ловя каждое его слово. Кажется, Виктор что-то подобное упоминал, будь он неладен. — Но здесь, в академии, вас окружает вода: снег, лёд, озеро Древних… — Он резко осёкся, будто хотел добавить что-то ещё, но передумал. — Вы попали в свою родную стихию, моя дорогая, и начали медленно входить в силу. А сегодня потеряли над ней контроль. Уж простите, но я не мог не заметить ваших покрасневших глаз…

Я закусила губу, смущённо потупилась. Стало ужасно стыдно.

— Не огорчайтесь, моя дорогая. Каждый из нас рано или поздно сталкиваются с обстоятельствами, которые вызывают душевную боль. Это нормально. А в вашем случае — ещё и полезно. Ведь именно ваша чувствительность делает вас сильнее.

Я окончательно растерялась. Подняла на него глаза, но ректор уже отвернулся к профессору Гриддеку.

— Гриверас, займётесь обучением по ускоренной программе мисс Фоуксли? — Профессор поморщился, услышав собственное имя, но всё же кивнул. — Отлично! Мисс Фоуксли, ваша основная задача — научиться контролировать ваши эмоции, чтобы к концу года овладеть силой стихий. Более или менее сносно, — ухмыльнулся он. — Вам всё ясно?

— Да, ректор, — ответила тихо, сглотнув, и меня отпустили.

С этого дня наши занятия с Гриддеком участились. Он не только учил меня делать дыхательную гимнастику, но и отрабатывал вместе со мной те заклятья, которые я изучала на парах. При этом показывал, как обращаться к эмоциям, если надо усилить чары, и как их глушить, чтобы ослабить магию. Но мы в основном усиливались.

— Вы самая многообещающая водница в академии, мисс Фоуксли, — как-то похвалил меня Гриддек. — Пора бы вам уже начать выбираться из середнячков.

Я улыбнулась его словам, и мы продолжили заниматься. Надо сказать, новость о том, что я устроила потоп в академии, заставила адептов насторожиться. А вкупе с тем происшествием на боёвке, так и вовсе побаиваться. Видно, решили, что между мной и Виктором ещё не всё кончено, и начали опасаться, как бы он их не подпалил. Однако никаких других шагов к примирению от него не последовало. Впрочем, как и от меня.

Я была слишком зла, обижена и хотела только одного — чтобы он наконец оставил меня в покое. Но Виктор отпускать меня не спешил. То и дело я ловила на себе его тяжёлые, полные обжигающих эмоций взгляды в столовой за завтраком, когда шла после пар по коридорам, или во время открытых зачётов, где на трибунах собиралась половина академии. Это было невыносимо! Виктор выглядел высокомерным, недосягаемым, и в то же время взвинченным, напряжённым. И всё время пылал.

— Виктор, перестань! Ты не можешь пойти на пары! — крикнула Леста, несясь следом за мной по ступенькам. — Только не в таком состоянии!

— Отчего же? Могу! — рыкнул я, обернувшись. В глазах бушевало пламя, и я задыхался, изнывал от дикого неистового огня, что застилал разум, сжигал меня изнутри. — Или ты тоже мне скажешь, что я никто в этой академии?!

Леста остановилась. Нервно кусала губы и испуганно на меня смотрела. Её защитный амулет горел фиолетовым огнём.

— Виктор, перестань! От тебя уже шарахаются даже преподаватели! Вот-вот отправят послание в Серп! Ты дважды за неделю поджёг нашу башню, потом обсерваторию… А сегодня утром ещё и рекреационную зону! Если ты сейчас спустишься в тренировочный зал, то от него ничего не останется!

— Но я хочу выпустить пар!

Пепел соблазнительно улыбнулась. Игриво качнулась ко мне, кокетливо изогнулась.

— Но выпустить пар можно и по-другому… — сладко пропела она, томительно медленно пройдясь ноготками по лацкану моего пиджака.

От этих прикосновений огонь разгорелся сильнее. Кровь закипела, и я сбросил с себя её руку, пока не обжёг.

— Леста, довольно! Я устал играть в эти игры. Тебе нужен кто-то равный по положению. А я не брошу «Зов» ради престола! Пойми уже наконец.

Я развернулся, резко шагнул вперёд, но она схватила меня за запястье. Потянула к себе.

— Виктор, погоди! Ты не прав! Я… — Пепел замялась, в голубых глазах отразились страх и отчаяние. — Я решилась! Мне нужен ты! Только ты! А не титул…

Она приблизилась ко мне почти вплотную. Длинные тонкие пальцы заскользили вверх по рукаву пиджака.

— Леста… Ты говоришь так только потому, что ревнуешь к Миранде…

— Нет! — Она вскрикнула, в голубых глазах заблестели слёзы. — Эта девчонка зачаровала тебя! Но дело не в ней… Ты прав, я играла тобой, пыталась манипулировать, но лишь потому, что любила! — задыхаясь, хрипела она. — Ты же знаешь, я всегда любила только тебя! Несмотря на то, что тогда совершила… Но я была глупой, эгоистичной! А ты меня к себе не подпускал. Вспомни, каким ты был тогда! В тот безднов период! Не веди себя сейчас так же… Прошу…

Её руки заскользили по моей груди, шее, сжали лицо. Горячее дыхание обожгло кожу, и я опять услышал хриплый, дрожащий голос.

— Ты сейчас не в себе… Это из-за кошмаров, ведь так? Они снова возобновились? — шептала она, словно безумная. — Знаю, что возобновились, чувствую… Но это скоро пройдёт… Я помогу тебе успокоиться…

Её губы безудержно, страстно накрыли мои. Влажный язык проскользнул угрём в рот, и пламя внутри меня взвилось, застилая обзор, ещё сильнее дурманя рассудок. Как и сладковатый аромат знакомых с детства духов…

— Вот видишь… Мы всегда отлично понимали друг друга, — простонала Леста, зарываясь пальцами в мои волосы. — Тебе не нужна эта девчонка… Она не сможет дать того, что тебе нужно… — Огонь в крови разгорался, бушевал, и я уже не чувствовал ничего, кроме неистового жара, сжигавшего моё нутро, и дикого сердцебиения. Жадно хватал воздух губами, мечтая о блаженной прохладе, хотя бы секундном отдохновении. Но его не наступало. — Ты мой… только мой… И никто и ничто в целом мире не сможет этого изменить… — продолжала уговаривать то ли меня, то ли себя Леста, но я уже почти что её не слышал.