Юлия Кильтина - Голубая кровь
Кейрет медленно кивнул, не сводя с меня глаз.
— Метка. Откуда ты узнала?
— Твоя мать.
— Она не должна была…
— Она все сделала правильно. Знаешь… Завтра я уйду вместо тебя.
— Нет!
Слабая улыбка коснулась моих губ. Глупый. Как же он не понимает?
— Я люблю тебя. И у меня просто нет другого выхода.
— У меня его тоже нет, Лета.
— Ты наследник трона огромной страны, которая может завтра освободиться от проклятия! Неужели ты не позволишь мне уйти, даже зная это? Я должна.
И он сдался. Серебро в глазах потемнело, горькая складка легла у уголков губ…
— Лета, давай обсудим это чуть позже, ладно?
Легкий кивок.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Я скоро вернусь. Жди меня здесь, любимая.
Хлопнула входная дверь, оставляя меня в одиночестве в залитой солнцем комнате. Если ты так хочешь, поговорим об этом позже — вот только это ничего уже не изменит.
Глава 17. Решение
Беспрекословное послушание никогда не было моей отличительной чертой, и уж тем более теперь, когда оставалось так много незаконченных дел и так мало времени для их исполнения! Куда-то вдруг подевалась серая апатия, меня снова охватил утренний прилив бодрости, граничащей с бравадой стоящего на краю обрыва смертника, которому в живот упирается острие пики и который точно знает, что жить ему осталось всего несколько минут…
Так, нужно написать хоть что-то в Академию, чтобы на бедного Рьена по возвращении не свалился допрос с пристрастием по поводу моей гибели в Вейране, и написать письмо Дереку, и еще попрощаться с Рьеном и Кайле, и… Ох, надо уже с чего-то начать! И, пожалуй, начну с Рьена. Мне ведь еще предстоит как-то ему все это объяснить. Он, конечно, чистокровный эльф, а им такие вещи не в новинку — в их многотысячной истории еще и не такое бывало, но все же…
Как обычно, эльфа в своей комнате не оказалось. В ней вообще царил идеальный порядок, заставивший меня тут же усомниться в том, что Рьен сегодня вообще здесь ночевал. Что ж, продолжим поиски. Следующий пункт по списку — комната Кайле. Что-то мне подсказывало, что эту парочку я вполне могу обнаружить именно там. И я решительно направилась по коридору в сторону ближайшей лестницы — Кайле жила двумя этажами выше. Но далеко уйти у меня не получилось.
Подойдя к очередной развилке, я краем уха услышала тихие, приглушенные голоса, доносившиеся из-за приоткрытой двери в какой-то кабинет. Один из них без сомнения принадлежал принцу, второй же человек говорил слишком тихо, чтобы я могла его узнать. Мельком поразившись странной интонации, сквозившей в низком голосе Кейрета, я шагнула ближе к падавшей в полутемный коридор полосе света. Знаю, знаю, подслушивать нехорошо, но… Я уже протянула руку к двери, намереваясь ее открыть, да так и замерла около нее, пораженная донесшейся из кабинета фразой:
— Тебе не о чем больше волноваться. Лета в ловушке, дверца захлопнута…
Этот голос с такой характерной волнующей хрипотцой не мог принадлежать никому другому, но Боги, до чего же он был холодным, лишенным всяческих эмоций! Я никогда раньше не слышала, чтобы Кейрет так с кем-то говорил. К тому же говорил-то он обо мне! И любопытство мгновенно подавило во мне все остальное вроде осторожности и чувства собственного достоинства, загнав их в тесную клетушку и повесив снаружи амбарный замок. Наверное, я опоздала, когда Боги распределяли черты характера, и вместо смирения и послушания мне досталось жгучее любопытство, за что я теперь, собственно, и расплачиваюсь. Я прижалась к стене рядом с искусно украшенной замысловатой резьбой дверью и приготовилась слушать:
— Ты в этом так уверен, дорогой?
Голос королевы, а это была именно она, тоже трудно было спутать с чьим-то другим, но сейчас он звучал слишком взволнованно и как-то нервно:
— Что если она передумает?
— Она не передумает, мама. Завтра Лета уйдет вместо меня. Ты можешь быть довольна.
— Ну зачем же так… Мы ведь с самого начала все решили и распланировали! Или ты…
— Нет. Она меня не интересует ни как женщина, ни даже как друг, — мертвые, равнодушные слова острыми иглами вылетали из-за приоткрытой двери и, со смертельной точностью находя свою случайно оказавшуюся рядом жертву, с торжествующим звоном глубоко впивались в и так уже потрепанное сердце. — Я приложил максимум усилий к тому, чтобы влюбить ее в себя и, смею тебя уверить, мне это отлично удалось.
Мне даже не надо было его видеть, чтобы представить себе эту самодовольную ухмылку на мягких, таких нежных в поцелуе губах вейра. Дура, какая же я была дура!
— Я в этом и не сомневалась, сынок, — усталый, но вполне довольный голос королевы был тих и спокоен, — и всё же тебе не стоит сейчас надолго выпускать ее из поля зрения — она ведь еще может передумать. Ты же понимаешь, второго шанса у нас не будет.
— Не беспокойся. Она все уже решила. Ее жизнь в обмен на мою, да еще и с довеском в виде освобождения страны от проклятия… Отлично сыграно, не правда ли?
Ответный тихий смех королевы раздался совсем рядом, и я испуганно отшатнулась, смахивая набежавшие на глаза слезы. Здесь мне больше нечего было делать…
Тихий уютный уголок на крыше одной из замковых башен, по счастью, оказался совершенно пуст. Его мне как-то показал Рьен — они с Кайле часто скрывались здесь от назойливых посторонних глаз, и именно за одиночеством сейчас сюда пришла я. Теплая, нагретая солнцем черепица покрывала крышу и словно приглашала опуститься на нее, прислониться спиной к вековому камню дворцовых стен и смотреть, смотреть на раскинувшийся внизу невероятно красивый, сказочный город.
Но даже захватывающая дух красота не могла отвлечь меня от того, что я только что услышала. Правду говорят, что закрытые двери нужно обходить стороной, а от приоткрытых бежать прочь и не оглядываться, потому что чаще всего за ними скрываются ядовитые тайны. Узнаешь такую — и будешь медленно погибать от смертельных ран, отравленный ее мучительным ядом. Вот именно это и происходило сейчас со мной.
Зачем я вообще вышла из комнаты? Дождалась бы Кейрета, искренне поверила бы всему тому фарсу, что он бы передо мной разыграл, провела бы остаток дня в незамысловатом счастье — ну и что, что с полынной горчинкой завтрашнего дня… А вот что мне прикажете делать теперь? Как теперь собрать воедино осколки веры в любовь, которая только и осталась у меня после Кристального зала? Пережить такое предательство…
И все-таки как могло такое случиться? Я ведь всегда неплохо разбиралась в людях, а тут… Неужели я могла так ошибиться? Когда он улыбался мне, в его глазах всегда лучился искренний смех, от его объятий не веяло отстраненностью и холодом притворства, и ни разу я не заметила на его губах хотя бы призрак фальши! И вывод получается неутешительный — либо он великолепный актер, либо ты, подруга, сдаешь позиции… Есть, правда, еще один вариант — всё услышанное за той треклятой дверью было какой-то нелепой, глупой ошибкой, но надеяться на это было бы просто смешно.
