Попаданка с огоньком, или Наказание для Тёмного (СИ) - Счастная Елена

Но стоило только усесться на коврике и закрыть глаза, как перед внутренним взором вновь возникло освещённое пламенем лицо Эйлин. Проклятье! Эта девчонка как будто появилась в его жизни, чтобы её разрушить — и теперь не выходит из головы.

— Пора, дорх Ардер! — позвал его слуга.

Он встал и встряхнул руками. Что ж, нужно покончить с этим поскорей! Принцу Рошину пора домой!

Распорядитель объявил о начале поединка, рассказал немногочисленным зрителям об истории традиции и объяснил правила.

Тут противники не стремились вытолкнул друг друга за обозначенную границу поля. Им нужно было развоплотить савиров друг друга. Единственный параметр — время, по которому отсчитывали раунд за раундом.

Если Привратник не мог удержать савира достаточно долго, это могло навести императора на вполне определённые сомнения относительно его полезности.

Как и принц, Двэйн остался в рубашке и брюках: одежда не играет в поединке большой роли и уж тем более не несёт никакой защиты.

По слегка заросшей дорожке он вышел на поле, на другом конце которого его уже ждал Рошин. Сегодня их длящееся годами противостояние вышло на новый уровень. Порой Двэйн не мог понять, за что старший принц так его невзлюбил, ведь жизнь подарила ему гораздо больше. И внимательного отца, и мать, которую он мог видеть каждый день. Силы он унаследовал внушительные — и разве что в этом Двэйн мог с ним сравниться. Однако не собирался вставать у него на пути.

В общем, с самого детства это был главный вопрос, который его мучил. И сколько он ни пытался выяснить у Рошина, чего тот от него хочет, принц не отвечал. Только мрачнел и огрызался.

Некоторое время понадобилось, чтобы выстроить вокруг поля магический щит, который оградит зрителей от внезапной опасности. Контролируя целостность завесы, Двэйн огляделся — больше для того, чтобы найти среди гостей одно-единственное нужное лицо.

Эйлин была здесь. Сидела рядом с другими подмастерьями — теперь она часть их небольшой группы, которая в некотором роде приоритетнее родственников. Графиня и её сестра в обществе Кадана Гарда сидели на один ряд выше. Графиня внимательно следила за тем, что происходит на поле и что-то тихо поясняла внучке.

Наконец щит был выстроен.

Рошин подошёл ближе к центру квадратной площадки.

— Ну что ж, давно я не выяснял, на что ты способен.

— С тех пор я обрёл ещё одного савира, — заметил Двэйн, следя за каждым его движением.

Он может обернуться в любой миг — и какой облик выберет, это отдельная интрига.

— Я помню. И это интересует меня больше всего остального.

Принц сделал полшага назад — и тут же его окутало вихрем тьмы. Ещё несколько мгновений она оставалась бесформенной массой, а затем обрела очертания огромной химеры с волчьим телом, змеиным хвостом и огромной неопознаваемой башкой — то ли драконьей, то ли собачьей — пасть которой была набита зубами, словно кольями. Решил зайти с козыря! Это любимый савир его высочества. Тот, чей облик даже в бою он может поддерживать очень долго. Измотать значит, думает, устрашить, склонить зрителей и может быть, даже леот противника на свою сторону!

Двэйн вмиг принял решение — призвал паука. Тот не уступал в размерах чудовищу Рошина и был довольно прост в управлении. Огромные жвалы могли привести в ужас даже самого стойкого и повидавшего многое на своём веку воина. В облике паука противника удобно было пропускать под брюхом, наседать сверху и бить в самые незащищёные места.

Конечно, бой тут не насмерть. Скорее, это поединок магических сил. Тёмный может развеять облик противника, наседая собственной энергией, ища слабые точки савира, узлы, на которых он строится.

Зрители заохали так, словно всем одновременно стало плохо. Кто-то даже взвизгнул — и смолк, как и остальные, завороженный зрелищем. Двэйн во все восемь глаз следил за тем, как ловко перемещается по полю савир принца. Куснёт — и самая насыщенная тёмная энергия, которая для обычного человека будет страшным ядом, постепенно разрушит облик соперника.

Ощущать себя в огромном теле было необычно. Двэйн давно не выпускал паука, но быстро привык к тому, что у него сейчас целых восемь ног, крупное туловище и тоже, между прочим, яд в арсенале.

Волк сделал несколько выпадов — удалось увернуться. Удар хвостом — пришлось подобрать пару ног, чтобы не замедлиться и не потерять обретённый ритм перемещения. Двэйн искал момент, чтобы подловить принца и ударить жвалами. Но химера была чуть мельче и юлила, как самая настоящая змея. И не упускать её из виду помогало удивительное зрение.

Двэйн вычислил угадываемый порядок атак принца. У каждого мага обычно своя выработанная система боя. В первый раз удалось преградить принцу путь лапами, сбить с пути, заставить уклониться в неудобную сторону.

Там Двэйн подловил его паутиной, замедлил и достал жвалами. Впрочем, химера извернулась и умудрилась укусить его за одну из лап. Но вполсилы. Наверное, поэтому савир Двэйна развеялся чуть позже, чем Рошина.

Грянул гонг.

— Я должен был это предвидеть, — выдохнул его высочество, вытирая пот со лба.

Потеря облика — это всегда неприятно. Нужно немного времени, чтобы прийти в себя, унять ломоту в мышцах, вызванную оттоком магии. Пока зрители возбуждённо обсуждали первую схватку, оба поединщика восстановили силы. Но теперь Двэйн решил застать принца врасплох.

Ещё по тому, как начали завихряться магические потоки Рошина, он догадался, чей облик тот примет сейчас. Дело рискованное, но хотелось верить, что всё получится — и тогда во второй половине схватки у него будет преимущество.

Двэйн обернулся огромным соколом и сразу взмыл над головой медведя, которым обратился принц. Тот такого поворота не ожидал. Скорее думал, что противник станет драконом — самым надёжным своим савиром. Гигантский медведь был почти одного с ним размера, да и раньше они уже сходились в схватках в таких обликах.

Но несмотря на то, что сокол выглядел слабее, он был маневреннее и при этом не менее опасен.

Двэйн нападал на принца сверху, а тот лишь размахивал огромными лапами в попытке его достать. Крутился, словно его оса жалила, ревел так, что сотрясались скамьи, где сидели гости. Пару раз он клацнул зубами в опасной близости от лап птицы, но всё равно был медленне.

Тут Рошин прогадал.

Однако силых уходили у обоих. Савиры не могут слишком долго находиться в человеческом мире. Двэйн заметил с высоты, как побледнела леота его высочества — та, к которой и был привязан этот облик.

Ещё пара ударов когтями — и можно будет сводить к ничьей, чтобы не слишком обижать Рошина. Лучше, если ни за кем не останется явного преимущества. А дальше у Двэйна ещё два надёжных савира — и поединок пойдёт легче.

В очередной раз поднявшись до границы защитного купола, Двэйн камнем бросился на голову разозлённого сумеречного зверя. Взмахнул крыльями и тут понял, что не чувствует их. Голову повело, перед глазами всё завертелось.

Он всё же упал — но не так, как рассчитывал. Рухнул с приличной высоты в облике человека прямо под ноги гневно пыхтящего медведя.

И тут Рошину тоже нужно было бы скинуть облик, но он отчего-то не стал. Напротив — двинулся на противника сотрясающими землю прыжками. Двэйн едва успел встать — и тут же отшатнулся.

Когти медведя зацепили рубашку и оторвали от неё приличный клок. Медведь рванул «поводок» на себя, готовясь нанести удар другой лапой. Пришлось приложить все силы, чтобы окончательно отодрать от себя кусок ткани и высвободиться из рукава.

Что-то рубашкам последнее время не везёт. Так можно в одном исподнем остаться!

Двэйн отшагнул ближе к краю площадки, попытался вызвать следующего савира, но внутри всё отозвалось глухой пустотой. Нужно выждать положенное время отката. но сейчас некогда. Похоже, всё гораздо серьёзнее, чем просто ослабшая связь с соколом.

— Рошин, стой! — крикнул Двэйн, когда медведь снова двинулся на него.

Что вообще происходит? Почему он не видит, что всё не так?!