Вчерашний день, прожитый завтра (СИ) - Гущина Яна

— Я не хочу продолжать эту тему, — Аня поджала губки и нахмурилась. — Мы так с тобой поссоримся.

— Даже не надейся на это! — рассмеялась Наташа. — Я сейчас принесу тебе завтрак в постель, а ты пока выброси все плохие мысли из головы. Виджай — хороший порядочный парень и раз уж так получилось, что вы должны жить вместе, то прояви благоразумие и не терзайся из-за того, чего не можешь изменить. Жизнь все расставит на свои места.

Глава 43

Через неделю Ане было позволено вставать с постели. До этого все ее попытки выйти из спальни заканчивались тем, что Наташа читала ей длинную лекцию на тему заботы о ребенке, а с мощным подкреплением в лице мистера Варма, ей удавалось вернуть Аню в постель под предлогом «Так велел доктор».

По окончании заточения в комнате, Аня наконец-то смогла выйти в сад. Все здесь было наполнено жизнью — светило солнце, щебетали птицы, а сочная зеленая трава обрамляла пруд, в котором плавали лебеди. Внутри дома юной миссис Варма казалось тесно. Его стены, ставшие хмурыми свидетелями ее горя, таили в себе секреты ее разбившихся грез и осуждающе взирали на девушку, которая, как призрак, ходила по дому, ощущая на себе не только давление стен, но и пристальные взгляды слуг. От этих взглядов ей становилось неуютно, но она не могла никак избежать их. Так дни складывались в недели, а недели в месяцы, приближая девушку к неизбежному материнству.

Южный климат подарил невероятно теплую осень, если не сказать, что жаркую, вслед за которой пришла не менее теплая зима. Две юные россиянки были удивлены тем, что даже наступившая зима была с оттенком лета — все вокруг было зелено и казалось, что в Мумбаи вечное лето. Хотя, по сути, так оно и было.

Тропики и близость к морю делали климат Мумбаи сложно переносимым для девушек, не привыкшим к тому, что погода в прибрежном городе оставалась жаркой и влажной в течение почти всего года. Если в случае с Аней ее нескончаемые обмороки были понятны, то Наташа, чувствуя порой головокружения и слабость, старалась не уподобиться подруге, тем самым бросая вызов местному климату.

Сезон муссонов закончился еще в сентябре. Муссонные ветры приносили в город проливные дожди и повышенную влажность, и порой потоки воды заливали некоторые улицы города полностью.

С наступлением зимы прохладный ветер с моря сделал температуру Мумбаи более комфортной. Но девушки с ужасом думали о предстоящем лете, когда, по словам миссис Варма, в городе царила иссушающая жара, на смену которой по ночам приходила духота, вызванная влажностью.

Впрочем, до лета было еще далеко. А пока что приближался новый год. Но в Индии его никто не отмечал, и потому ощущения праздника не было, как, впрочем, не было и елки, украшенной разноцветными гирляндами. А еще не было задорного огонька в глазах Анны, отчего девушка больше походила на красивую, но бездушную фарфоровую куклу.

Миссис Варма очень переживала за невестку. Несчастная женщина молча наблюдала за тем, как Виджай и Аня стараются избегать друг друга, а если им и доводилось встретиться, то они обходились сухими приветствиями и общими фразами. И как эти двое вознамерились жить вместе, если они едва ли терпят друг друга? Став в очередной раз свидетельницей подобной сцены, женщина попросила сына проводить ее в комнату, а сама, воспользовавшись случаем, пригласила его внутрь своей опочивальни для разговора.

— Сынок, вот смотрю я на вас с Анной и понимаю, что оба вы настолько несчастливы, что никакой ребенок не сможет зажечь искру радости в ваших сердцах. Слишком много времени прошло с того дня, когда ты и Анна узнали, что станете родителями, а отношения ваши вместо того, чтобы улучшаться, становятся все более натянутыми.

Виджай поморщился в предвкушении ненужных ему нравоучений, но из уважения к матери не ушел, хлопнув дверью, хоть ему и очень сильно хотелось сделать это.

— Мама, ты же знаешь, что я люблю Анну и то, что сейчас не могу быть с ней, еще не говорит о том, что в дальнейшем у нас не может быть нормальной семьи.

— Ничего нормального уже не может быть, — печально улыбнулась женщина и изящным жестом откинула занавеску, чтобы впустить прохладу. — Кроме слез и страданий я ничего не замечаю. Так не может продолжаться вечно.

— Да, мама, ты права, это не может продолжаться вечно, — согласился Виджай, и подошел поближе к двери, чтобы при любом удобном случае сбежать из комнаты, тем самым закончив неприятный для себя разговор. — Уже через шесть месяцев Анна родит моего ребенка и тогда все изменится. Она будет обожать это дитя, и мы с ней станем счастливыми родителям. Я очень сильно люблю ее и готов терпеливо ждать того момента, когда она вновь разделит мое ложе. Вскоре Анна поймет, что я, и ТОЛЬКО я — тот самый человек, который сделает ее счастливой. У нас будет много детей, и мы будем счастливы.

Миссис Варма с сомнением покачала головой. Ей было жаль старшего сына, видя, как он любит свою жену, но еще больше в этой ситуации ей было жаль Анну и Саджана.

— Ты слишком самоуверен, сынок. Ты забыл о том, что твой брат и жена страдают друг без друга. Лучше бы ты дал ей развод и наслаждался отцовством со стороны. Ты же знаешь, что Саджан любил бы твоего ребенка, как своего родного. Уж лучше так, чем видеть, как мучаются все.

— «Все» — это кто? — с вызовом бросил Виджай, вздергивая подбородок. — Я, например, вовсе ни от чего не страдаю. Я просто жду. Жду прозрения Анны и смирения Саджана.

Напоминание о блудном сыне причинило матери страдание, но Виджай сделал вид, что ничего не заметил.

— Ох, даже не говори мне о Саджане! — женщина скорбно заломила руки. — Я вчера была у него в той квартире, где он живет. Я еле узнала своего сына! Он больше похож на тень, чем на человека. Кажется, что после того, как он ушел отсюда в тот день, его жизнь остановилась. Недельная щетина, глаза потускнели, щеки впали. Я очень приживаю за него. У него был такой взгляд, будто он не понимает что происходит и кто он такой. Я надеюсь, что он хотя бы что-то ест…

Женщина задохнулась от набежавших слез и была вынуждена замолчать, чтобы скрыть свою тревогу.

— Он заболел? — в голосе Виджая послышались нотки беспокойства.

— Не знаю, — вздохнула мать. — Общался он со мной нормально, но столько печали я никогда не видела в его глазах. Ему очень плохо.

— Ничем помочь не могу, — холодно сообщил Виджай, стараясь не пускать в свою душу сочувствие к брату. — Я не виноват в том, что так сложились обстоятельства. Ты ведь знаешь, что я хотел дать развод Анне, но раз уж Боги послали нам ребенка, то для меня это знак, говорящий о том, что я должен сохранить семью и любить свою жену и дитя.

— Семью? — брови женщины изумленно взлетели на лоб. — Эти еле тлеющие угли, на которых ты греешь свои руки, ты называешь семьей? Да посмотри во что превратилась Анна! Она настолько печальна, что мое сердце разрывается от горя.

— Ой, мама, ну что ты начинаешь всех жалеть — и Саджана, и Анну? А кто пожалеет меня? Кто подумает о том, что я люблю эту женщину и хочу, чтобы у нас с ней была нормальная полноценная семья? — голос Виджая перешел на крик. — Я не хочу, чтобы мой брат растил моего ребенка! Я и сам хорошо справлюсь с этой задачей!!!

— Как знаешь, — женщина развела руками, глядя вслед ускользающему сыну, который даже не потрудился закрыть за собой дверь.

За три месяца, проведенные в Индии, Аня несколько раз звонила родителям, сообщая им, что с ней и с Юрой все в порядке. Только вся беда была в том, что мама отчаянно рвалась переговорить с сыном, и Анины отговорки, сводящиеся к тому, что брат находится в разъездах, рассматривая достопримечательности страны, уже никак не могли убедить маму в том, что с ним все хорошо.

— Аня, я не поняла, почему Юра так ни разу и не позвонил, — голос мамы в телефонной трубке звучал напряженно. — Мне кажется, что ты чего-то не договариваешь. И вообще я не могу разобраться что там у вас произошло. Нельзя было надеяться на то, что вы с братом сами способны сориентироваться в этой жизни. Вы же еще дети! За вами глаз да глаз нужен! Надо было не оставлять тебя одну в России, а сразу же забрать с собой в Англию. А то не успела ты почувствовать свободу от родительского надзора, как надумала ехать в Индию! А твое известие о замужестве вообще не укладывается у меня в голове! Как ты могла?