Песнь Кобальта (СИ) - Дюжева Маргарита

А Дэни, что наверху сидела, уже по пояс синим покрылась. По рукам до самых плеч кобальт поднялся, нежно обнимая, не причиняя вреда ей.

Тащила жилу наверх из сил выбиваясь, но не отступая, не останавливаясь. Главное, Ильфид пробудить, а что будет дальше, уже не важно.

— Что там происходит? — один из воинов кивнул куда-то назад, привлекая внимание Бэйрута.

Обернувшись, тот увидел невесту свою своенравную, стоящую на коленях в пустом Ильфиде. Не ушла опять! Ускользнула от горе-охранников!

Вот же настырная!

Раздраженно кивнув ближайшему солдату, приказал следовать за собой. Хватит, наигралась в благородство, ее жертва ничего не изменит! Умереть не сложно, сложно найти в себе силы жить, несмотря на боль, на горечь потери.

Шел к ней решительным шагом, в этот раз твердо решив не церемониться. Если надо, свяжет ее и прикажет людям своим нести вплоть до самых Пустошей!

Но чем ближе к ней подходил, тем сердце сильнее в груди биться начинало. Гул чувствовал, что из под земли шел, дрожь улавливал необычную.

В середине пути не выдержал, на бег сорвался, стремясь скорее оказаться рядом, а подлетев к Ильфиду замер, как громом пораженный.

Дно было синевой залито, призывно переливающейся. Никогда в своей жизни не видел столько кобальта. Только капли жалкие. А здесь..

Сама она сидела, на коленях, опираясь на руки и отрешенным взглядом смотрела прямо перед собой. Не шевелясь, и даже, казалось, не дыша. Все тело ее было покрыто живым мерцающим на солнце синим саваном. По шее уже кобальт поднимался, по щекам струился.

— Дэниэль, — позвал, привлекая к себе внимание.

Перевела на него взгляд, сфокусировалась, с трудом узнавая, и в глазах ее прочитал решимость неумолимую.

Бэйрут кивнул, принимая ее решение. И жестом остановил остальных воинов, что спешили к ним, почувствовав неладное.

Прикрыв глаза, еще сильнее вцепилась в жилу, потащила ее наверх, срывая руки, спину. Ломая себя. Все это было не важно. Главное суметь.

Жила, чувствуя приближение поверхности сама пробивалась, помогая ей. Хребтиной себе путь пробивала. Шипела, пульсировала нетерпеливо.

Воины еле на ногах устояли, когда тряхнуло гору так, что с вершин камни посыпались. Трещина по главной площади города побежала, и из разлома кобальт хлынул.

Рванула из последних сил, чувствуя как лицо полностью покрывается синью, как проникает в рот, отдавая металлическим привкусом, в легкие поступает, вытесняя воздух. Фонтан из камней устремился к небу, пыль, щебень с грохотом разлетались в стороны. Воины, что стояли рядом, напряженно наблюдая за ней, во время успели. Щиты перед собой выставили, да девчонку, от которой теперь жизнь всего города зависела, прикрыли.

Тянула жилу из последних сил, чувствуя как голова кружится, как легкие жжет от недостатка воздуха, и глаза дымка мутная застилает.

Последнее, что Дэниэль увидела, как ударил в небо луч темно-синий, озаряя все вокруг светом магическим.

Взор затянула пелена непроглядная, и Дэни начала оседать на землю. Она ни о чем не жалела. Сделала то, что должна была. Теперь кобальт будет жить.

***

Это был не бой. Месиво! Внизу живая река из воинов вражеских, что прикрываясь щитами огнеупорными, пыталась к воротам пробиться.

Небо казалось тесным, как клетка в подземелье. Кругом драконы. Свои, чужие. Золото, серебро, кобальт. Все смешалось в одно. Ад.

И с каждым мигом перевес все больше на стороне противника был. Уставшие драконы отлетали в сторону и тут же на их месте появлялись новые. Полные сил, рвущиеся в бой.

У кобальтовых замены не было. Все здесь, как на ладони. Бились не на жизнь, а на смерть, защищая обреченный город.

Кто-то уже пал, рухнув на землю, кто-то обессиленно отбивался от врагов, превосходящих численностью.

Защищали купол, выжигая воинов, что на таран шли, пытаясь ворота взломать. Как только люди в город попадут и до магов, что купол держат, доберутся, все рухнет. Золотые смогут увидеть Вар'шаану без прикрытия, смогут над ней летать, крушить все на своем пути.

Знали заранее, что не выиграть им. Не устоять. Кобальтовые драконы сильнее были, крупнее. Синий огонь жарче обычного, но их мало!

Отбиваясь от настырного золотого, услышал рев, переходящий в хрип предсмертный. Увидел, как на одного синего дракона налетело с десяток золотых да серебряных. Облепили его со всех сторон, вгрызаясь остервенело в горло, спину, живот открытый, крылья синие раздирая когтями острыми.

Свернул одним махом голову противнику и, набрав воздуха в грудь побольше, поток огненный на них обрушил. Сжигая врагов заживо.

Рухнули вниз и синий поверженный, и те, кто нападали на него.

Спустя миг ощутил, как на шее зубы острые смыкаются, стараясь броню чешуйчатую прогрызть. Вздыбился, пытаясь стряхнуть нападающего. И тут же почувствовал, как тот в сторону отлетает, будто отшвырнули. Так и есть. Динерра сверху обрушилась, сминая юркого серебряного, отшвыривая, как вещь поломанную. И дальше, не останавливаясь понеслась, на пути огнем поливая. Глупая. Огня тоже не хватит. Себя раньше времени выжечь изнутри можно. Но объяснять и останавливать ее не было смысла.

Новые враги налетели, и каждый норовил в горло вцепиться.

Выматывающий бой шел уже несколько часов. На пределе сил, возможностей.

Все меньше кобальтовых оставалось.

Приказом мысленным велел всем оставшимся к куполу пробиваться, чтобы рубеж еще хоть ненадолго удержать, стоя крыло к крылу. Его драконы измучены были, истерзаны, но ни в одном трусости не почувствовал. Каждый из них был готов стоять до последнего.

Лишь бы жители успели уйти и проход за собой закрыть!

А все остальное уже неважно. Потому что конец это.

И тут грохот донесся, такой, что седая Ойра задрожала изнутри, загудела, застонала.

На какой-то миг все, кто бился, замерли, устремив свои взгляды в сторону Вар'шааны. Над которой облако черной пыли поднималось. Неужели ушли все? И проходы тайные в храме обрушили?

A потом…

Потом луч синий в небо ударил. Широкий, мощный, искрящийся, наполняя надеждой сердца защитников, и недоумением испуганным тех, кто рвался город уничтожить.

Ожил кобальт! Пробился.

Никто не смотрел вниз, не видел, как люди перезаряжали единственную уцелевшую Черную Вдову гарпун новый в нее закладывая. Как целились, жертвой своей выбрав большого синего дракона, зависшего в небе.

Уловил он слухом звериным как скрипнул затвор. Узнал звук, за которым смерть драконья кралась. Развернулся в тот миг, когда пусковой механизм в действие привели. И тяжелый гарпун, сияя острием наточенным, метнулся в его сторону.

Не уклониться! Не успеть!

Темной тенью откуда-то сбоку дракон синий вынырнул, на лету сбивая смертоносное жало. Взмыл кверху, по дуге пролетел над воюющими и к предводителю кобальтовых опустился.

Молодой, сильный, на загривке гребень хищный вздымается. В глазах ярость клубится.

Пригляделся Вэллиан и понял, кто перед ним завис, в глаза глядя.

Бэйрут! Обернулся! Драконом стал.

Кивнули друг другу в знак приветствия.

Золотые и их союзники в себя пришли от удивления и снова в бой ринулись. Еще злее, еще целеустремленнее, пытаясь смять тех, кто им противился.

Рев что издалека доносился призрачными раскатами, все нарастал. Над Вар'шааной один за другим взмывали в небо новые кобальтовые драконы, и тут же неслись на подмогу своим.

Бросались в самую гущу сражений. Полные сил, ярости еле сдерживаемой. Тех, кто давно сражался, оттесняли к куполу, давая шанс отдохнуть.

И все новые драконы врывались в гущу сражений.

Вэлл узнавал солдат своих, каждого, несмотря на то, что впервые видел их в драконьем обличье.

Тут еще драконы подлетели, чуть мельче, но злее в сто раз. Самки. Женщины обычные, что устали бояться да прятаться. Кобальтовые, что дом свой защищали, детей своих, семьи. С яростью их не мог сравнится ни один воин. Ни золотой, ни серебряный. Безжалостны они были. Рвали, кусали, огнем заливали все вокруг, защищая то, что дорого.