Два жениха и один под кроватью (СИ) - Ли Марина
Император нахмурился, а нурэ Гоидрих встревоженно закудахтал вокруг меня, делая страшные глаза и заговорщицки шевеля губами. Никогда в жизни больше, даже мысленно, не скажу об этом человеке ни одного плохого слова!
— Да какая дерзость! Это моя вина, — спохватился Император. — Совсем забыл о том, что ты, хоть боевик и вообще молодец, но всё же девица. Отдыхай. Даккей, увози невесту домой. Своего целителя я к тебе пришлю. Адрес твой у моего секретаря есть?
— Так точно, Ваше Императорское Величество, — по-военному отрапортовал вечный помощник Императора и быстренько что-то черкнул в своём блокнотике.
А Лаклан Осовбодитель, к моему ужасу, склонил свою венценосную голову, чтобы запечатлеть на моей дрожащей руке, лёгкий поцелуй. Если бы Алан не держал меня, я бы точно рухнула! А так ничего, удержалась на ногах, даже смогла изобразить реверанс. Кривой, как моя жизнь в последние дни.
А после этого нурэ Гоидрих подхватил меня с одной стороны, Алан и так держал с другой, и мы втроём, неловок пятясь вывались из залы для аудиенций в заполненный просителями коридор.
— Я вся вспотела, — пожаловалась я, прижимая руку к груди.
— А я думал меня с поста снимут, — подхватил нурэ Гоидрих, приваливаясь к стене.
— Бренди, — после минутного раздумья позвал меня Алан, — давай поженимся.
Я растерянно моргнула.
— Но мы же и так…
— Прямо сейчас. На площади Героев есть венчальная чаша, возле которой всегда дежурит кто-то из жрецов. Возьмём нурэ Гоидриха в свидетели.
Я сглотнула, внезапно почувствовав приступ жажды.
— Но…
Он огляделся, недовольно цокнул языком, заметив, что к нашему разговору прислушиваются, а потом переплёл свои пальцы с моими и торопливо куда-то потащил.
— Нурэ Гоидрих, прошу, дождитесь нас у левого выхода. Там ещё фонтан с русалками, — попросил на ходу ректора. — Очень прошу!
— Без проблем, — улыбнулся наставник и, подмигнув мне, пошёл вниз по коридору, насвистывая какой-то весёлый мотивчик.
Даккей же огляделся, кивнул какой-то своей мысли и, обхватив мой локоть пальцами, куда-то быстро меня повёл.
— Алан?
Он втащил нас в какой-то чулан, прижался спиной к запертой двери и пристально посмотрел на меня.
— Я люблю тебя, Бренди, — с какой-то злой обречённостью в голосе произнёс он.
Я улыбнулась и внезапно призналась:
— И я тебя, кажется, тоже.
Он осёкся, резко шагнул ко мне, обхватил ладонями моё лицо и заглянул в глаза. Под его пронзительным взглядом я покраснела и опустила ресницы, внезапно засмущавшись.
— Я совершенно точно влюблена в тебя, — прокашлявшись, уточнила я и почему-то добавила:
— Да.
— Да?
Вместо ответа я подалась вперёд и неумело прижалась к его губам, и Алан тут же перехватил инициативу.
— Давай поженимся, — выпалил он, разрывая поцелуй, когда у нас обоих почти закончилось дыхание. — Сегодня, сейчас. Пока Император не передумал и не забрал тебя у меня. Потому что если он передумает, я… я… Я просто выкраду тебя! И мы уедем куда-нибудь далеко, в другую страну, на край света, в горы, на необитаемый остров…
Я прижала пальцы к губам своего жениха, пока он не начал говорить о далёком севере, где есть лишь льды и медведи, белые, как снег, и тихонько рассмеялась.
— Я согласна.
— Да? — Алан прямо-таки засветился. — Ты же не шутишь?
— Пойдём. Нурэ Гоидрих ждёт.
Десять минут мы потратили на то, чтобы найти ректора. Ещё пятнадцать — чтобы дойти до венчальной чаши, купить у уличного торговца два оловянных кольца и опустить свои руки в воды источника.
Над нашими головами не по-осеннему ярко светили звёзды, журчала волна в фотне, жёлтые фонари подмигивали загадочно и игриво. Было прохладно, но дрожала я не от холода, а от того, каким взглядом смотрел на меня Алан.
— Не бойся, — улыбнулся он мне одними глазами.
— Не буду, — пообещала я.
Жрец произнёс молитву, обращаясь к Предкам наших родов, нурэ Гоидрих засвидетельствовал наши имена, и минуту спустя над почти безлюдной по случаю позднего времени площадью Героев прогремело:
— Объявляю вас мужем и женой. Что соединили Предки, да не разлучат люди. Невеста, можете поцеловать жениха.
— А? — я испуганно посмотрела на молоденького жреца, и тот, покраснев от смущения, исправился:
— То есть наоборот. Жених невесту. — Глянул виновато. — Прошу прощения, это мой первый самостоятельный обряд.
— Первый? Но вы же нас поженили? — встревожился Даккей. — Брак настоящий? Потому что если нет, я…
— Само собой! — Жрец не испугался недовысказанной угрозы, а возмутился. — Завтра зайдите в любой венчальный храм, если хотите получить подтверждение.
— Спасибо! — торопливо поблагодарила я. — Мы пойдём. Можно?
— Только я сначала поцелую, — поймал меня за руку Даккей. — Чтобы уж наверняка.
И мы поцеловались.
А потом вместе с нурэ Гоидрихом прошлись до стоянки наёмных экипажей.
— Завтра, нурэ Даккей, можете взять выходной, — произнёс он на прощание, и я растерянно исправила:
— У Алана пока ещё нет титула «нурэ».
— А я и не ему сказал, — хмыкнул ректор. — А тебе, Бренди Анна Даккей.
— О? — изумлённо выдохнула я. — О…
Мы сели в экипаж. Довольный Алан, посмеиваясь, назвал извозчику адрес и помог мне устроиться на сидении.
Когда экипаж съехал с брусчатки, которой был выложен центр столицы, на грунтовку, я горестно вздохнула и была вынуждена с тоскою констатировать:
— Родители меня прикончат.
Удивительное дело, но Алан сразу догадался о направленности моих мыслей.
— Не переживай. Сделаем для них ещё одну свадьбу. В конце концов, сам Император обещал прийти со своим благословением…
Об Императоре в ближайшее время я слышать не хотела, слишком уж много его стало в моей жизни, а вот родители — совсем другое дело.
— Ещё одна свадьба — это хорошо. Думаешь, сегодня с ними уже поздно связываться?
— Не переживай. Уверен, им и Бреду сообщили о том, что с тобой всё в порядке. Другие новости ты сможешь поведать им утром.
Несмело посмотрела на… мужа. Неужели мы и в самом деле поженились? С ума сойти… Мы что же получается, теперь будем жить вместе, завтракать, ужинать, спать в одной кровати. Ой, мама…
— Алан! — запаниковала я.
— Да?
— А можно я немножко побуду твоей невестой? А то смешно сказать. У меня было два жениха — если не считать того, кого я все эти годы прятала в сундуке под кроватью, а в невестах я так толком и не походила.
Алан фыркнул, одним пальцем приподнял мой подбородок и, заглянув в глаза, прошептал, точно определив причину моего страха:
— Трусишка. Я тебя никогда не обижу.
А потом перетянул меня к себе на колени и добавил, обдавая тёплым дыханием край моего уха:
— Обещаю. У нас всё будет. Так, как ты захочешь. И тогда, когда захочешь ты.
И после этого поцеловал всерьёз. Так что к тому моменту, когда мы приехали к дому моего мужа, мне было уже не так уж и страшно.
Дом встретил нас погасшим фонарём на крыльце и мрачным холодом пустых окон. Алан виновато улыбнулся и объяснил:
— Слуг я по-прежнему не вернул. Но мы справимся. Разожжём камин, в кладовой точно есть что-то из еды. Одну ночь точно переживём… Позволишь?
Наклонился ко мне, словно собирался взять на руки.
— Что?
— Хочу перенести тебя через порог.
— О.
И снова у меня в ушах зазвенело от неловкости и смущения, но, конечно, я позволила, с удовольствием обвив шею мужа обеими руками.
А потом мы снова целовались, прямо в прихожей, едва успев захлопнуть входную дверь.
— Осматривайся, — наконец отпустил меня Алан. — Пальто не торопись снимать. Холод зверский.
В прошлый свой визит я не успела рассмотреть всю обстановку дома, но в этот раз оглядывалась с большим любопытством. Рассматривала шторы, ткань, которой была обиты стены, на добротную мебель, на пасторали и натюрморты в тяжёлых позолоченных рамах… И не могла себе представить, что я буду здесь жить.
