Влада Крапицкая - Пророчество кровавой расы
Остановившись перед дверями спальни, я тяжело вздохнул. "Я бы всё отдал, чтобы она сейчас была там!". Открыв дверь, я зашёл и, оглянувшись, испытал боль. Со стоном рухнув в кровать, и обняв подушку, я втянул воздух. Здесь присутствие Лии было почти осязаемым, и я закрыл глаза.
"Именно здесь я совершил самую главную ошибку, в этой кровати. Надо было сразу рассказать ей о пророчестве и тогда старейшины не посмели бы планировать её изнасилование" — сознавать это было тяжело, и с каждой минутой мне становилось хуже. "Кто же знал, что они будут так нетерпеливы, и даже не захотят ждать месяц" — в очередной раз подумал я, но это было слабым оправданием.
Лежа в холодном доме, где когда-то нашёл ту, без которой теперь не мог жить; в кровати, где она доверилась мне, я чувствовал себя разбитым. Здесь Лия уже не была прекрасной сказкой, она была реальностью и почти осязаемой, а я сам, своими непродуманными действиями разрушил и потерял эту реальность.
Воспоминания бередили рану на сердце, и хотелось кричать от боли, и понимания того, что может уже никогда не смогу вернуть её, прижать к себе, и поцеловать. "Одна недосказанность и такие ужасные последствия!".
Больше часа я вспоминал, как мы проводили здесь время, и окончательно выбившись из сил, почувствовал усталость. Закрыв глаза и уткнувшись в подушку, я представил себе, что Лия рядом, и провалился в сон.
Проснулся я от настойчивых трелей своего телефона.
— Да?! — раздражённо пробурчал я, потому что мне снилось, что Лия опять рядом и в жестокую реальность возвращаться не хотелось.
— Артемий, есть новости, — прозвучал из трубки голос Платона, координатора всех поисковых групп. — По Свердловской области за последний месяц прокатилась волна самоубийств, и резко возросло количество исчезнувших людей. Судя по всему, это работа вампиров.
— Почему мы только сейчас об этом узнали? — мрачно спросил я.
— Потому что милицейскую статистику мы получаем раз в месяц, — едко ответил он. — Как только она поступила, я сразу позвонил тебе.
— Ясно. Значит, Свердловская область?
— Да. Екатеринбург лидирует.
"Так, до Екатеринбурга две с половиной тысячи километров, и при средней скорости, скажем в сто сорок километров, я там буду через восемнадцать часов, плюс — минус час".
— Хорошо, — ответил я. — Подтягивай все наши группы туда, я буду часов через восемнадцать на месте. Пусть пока разведают обстановку, — и отключился.
Встав с кровати, я с удивлением отметил, что, наверное, впервые за эти три месяца чувствую себя бодрым. "Интересно, это потому что приехал сюда или потому что появилась весьма существенная зацепка? Впрочем, без разницы".
Обойдя ещё раз дом, я прихватил фотографию Лии, которую она не стала забирать, когда уезжала со мной, и вышел на улицу. Остановившись, я бросил последний взгляд на дом и пообещал себе: "Я обязательно найду Амалию, и верну её, кем бы она сейчас не была и чтобы не делала".
Марк.
Я испытывал абсолютное счастье. После того, как мы узнали о беременности Лии и помирились с ней, жизнь снова обрела яркие краски. Она переехала и окончательно поселилась в моей комнате, и я уже не представлял как жил до этого без неё. Если раньше, чем ближе я узнавал свою любовницу, тем быстрее терял к ней интерес, то сейчас всё было наоборот — чем больше Лия находилась рядом со мной, тем больше я испытывал потребность в ней. Это было похоже на зависимость, но зависимость восхитительную и прекрасную.
И её беременность мне не мешала. Первое время я думал, что, не смотря на то, что у ребёнка моя кровь, и это ребёнок Лии, в первую очередь, я всё равно не буду относиться к нему, как к родному, потому его отец дампир. Но когда животик стал расти и я впервые услышал сердцебиение, все страхи отошли на задний план. Это было, как чудо и мне нравилось слушать, как бьётся сердечко ребёнка. И теперь я с нетерпением ждал, когда он впервые зашевелится. Мне стало всё равно, от кого он, и будущая там Королева или нет.
А ещё мне нравилось, как менялась Лия. Внешне она оставалось такой же, и аккуратненький живот наоборот украшал её, но самые важные изменения были в её глазах и характере.
Глаза лучились каким-то внутренним светом, и в них было столько тепла и любви, что иногда я не мог отвести от неё взгляда. А в характере появилась безграничная нежность и доброта. Казалось, что она окружена этой аурой и всякий кто попадал в её поле, невольно улыбался, даже если до этого настроение было мрачным.
Лия подробно расспрашивала Тейту о том, чего ей ожидать, и мать консультировала её по поводу всех нюансов вампирской беременности. Авентин тоже находился всегда рядом и наблюдал за ней. Вели они себя доброжелательно, но меня стали раздражать, потому что я видел по их глазам, что им важен пол ребёнка, и если будет мальчик, то всё их добродушие тут же исчезнет и они потеряют к Лии интерес, пока она снова не забеременеет. До момента, когда можно будет определить пол, ждать оставалось пару недель, и я, где-то в глубине души уже хотел, чтобы Лия была беременна мальчиком. Мне доставляло удовольствие представлять их вытянувшиеся от разочарования лица.
То, как я рос, раньше не волновало меня. Моя мать была Королева, и я должен был, как и мои братья и сёстры, и остальные вампиры боготворить её. Наши няньки всегда внушали нам мысль, что мы должны быть благодарны ей уже за то, что она нас родила, а её невнимание к нам оправдывали её занятостью.
Теперь же наблюдая за Лией и вспоминая свою мать во время беременностей, которые наблюдал, когда жил с ней в одном доме, я начал испытывать к ней презрение. Дело было не в занятости, а в её нежелании заниматься нами. Я осознал, что Тейта просто выбирала сильных и умных вампиров, рожала от них детей, чтобы в дальнейшем они поддерживали её власть. Лия же никогда не будет такой матерью, и в этом я был уверен. Она уже любила этого ребёнка, и я знал, что будет любить и остальных наших детей, которые появятся позже. А также был уверен, что мне она будет идеальной женой и любовницей, которая даст мне то, что другие дать не могли.
Сидя в кабинете, и просматривая контракты, я пытался сосредоточиться, но это получалось сделать только на несколько минут и мысли снова возвращались к Лии. Предприняв последнюю попытку отбросить все мысли о ней, и поняв, что ничего не получается, я распечатал документы, и захватив отчёты, которые приготовил Дамар, пошёл в нашу спальню.
Последнее время Лия стала очень сонливой и я надеялся найти её там, потому что не испытывал желания лишний раз видеть лицемерную доброжелательность своей матери, если она у неё. К моему удовольствию Лия была в нашей спальне.
