Наталья Жильцова - Душа Огня (СИ)
А через четверть часа я поняла, что все еще хуже, чем мне думалось. Потому что Кэсси и Велора, вместо того, чтобы уделить внимание сдобным булочкам и копченым колбаскам, принялись обсуждать… предстоящую вечеринку факультета Огня.
И вот теперь, благодаря этому щебету, я осознала - сие эпохальное событие состоится уже завтра. Завтра!
Только этого мне и не хватало для полного, блин, счастья!
- Даш, а ты уже решила, в чем на вечеринку пойдешь? - спросила Кэсси.
И опять - умом я понимала, что это обыкновенное любопытство, а сердце ее вопрос восприняло как издевку.
Не-зна-ю! Понятия не и-ме-ю! И вообще никуда идти не-хо-чу!
- Кэсс, отстань от нее, - буркнул Каст, видимо сообразив, что еще немного, и я вслух огрызаться начну.
Признаться, именно это я и хотела сделать. Но, вовремя сообразив, что окружающие вообще-то к моему горю никакого отношения не имеют, прикусила язык и промолчала. После чего немного успокоила себя мыслью о том, что завтрак сейчас закончится, и начнутся пары. А уж на парах меня никто трогать не будет.
Как же я ошибалась! Как ужасно я ошибалась!
“Теория боевой магии”, которую вел ни кто иной, как профессор Эмиль фон Глун, началась с небольшой проверочной работы по основной классификации боевых заклинаний.
Работа, к моей великой радости, была письменной, а классификацию эту я знала назубок. И даже мысленно улыбнулась, выводя последнее слово и надписывая листок. Дальше случился короткий устный опрос, посвященный терминологии, которой в теории боевой магии Огня отчего-то было очень много (неоправданно много, на мой взгляд). И вот после этого началась непосредственно лекция.
В прошлую пятницу закончился цикл лекций, посвященных боевым заклинаниям класса “огонь обычный”, а теперь нам начали рассказывать про огонь “жидкий”. Применительно к боевой магии, разумеется.
Я слушала и, конечно же, очень внимательно. И конспектировала, как и все. В общем, все было хорошо ровно до того момента, пока кто-то из сокурсников не поднял руку, желая задать вопрос.
- Да? - отреагировал Глун. - Что вам не понятно, Ресток?
Ресток. Щуплый блондин. Я его даже помнила, но довольно смутно.
- Лорд Глун, я хочу уточнить, это заклинание направленного жидкого огня с холодной сердцевиной - то самое, с помощью которого Василий Голубев уничтожил госпиталь в городе Чирке?
Куратор на мгновение застыл. Потом опустил голову, а когда вновь взглянул на аудиторию, от благодушия, с которым Глун вел лекцию до этого момента, и следа не осталось. Перед нами вновь стоял тот ядовито-язвительный высокомерный аристократ, от которого лично меня откровенно тошнило.
Вот и теперь дурнота подступила. А еще мурашки по спине побежали, потому что после того, как куратор оглядел аудиторию, его взгляд упал на меня.
- Да, это оно, - сказал Глун.
Брюнет отвернулся, но продолжать по какой-то причине не спешил, а я почувствовала на себе множество других взглядов. Студенты первого курса факультета Огня смотрели так, будто я и есть тот самый Василий. И именно я, сволочь такая, здание с больными людьми уничтожила.
- Лорд Глун, но если все так, то… - вновь заговорил Ресток, потом запнулся на мгновение, но все-таки продолжил: - Если все так, то, может быть, не стоит обучать боевой магии… всех желающих?
Вот как должен был повести себя в данном случае нормальный, грамотный преподаватель? Правильно - встать на защиту невиновной (и я подчеркиваю это слово!) студентки.
А как поступил Глун?
- Не я принимаю решения о зачислении в Академию Стихий, - не оборачиваясь, процедил он. А потом рыкнул: - Так, все! Идем дальше! Записываем!
Не знаю, как мне удалось сдержаться и промолчать. Понятия не имею, откуда взялись силы - может быть недавняя злость помогла? Я проглотила эту несправедливость и закусила губу, пытаясь себе запретить думать о произошедшем. Но не помогло.
Очень трудно оказалось стерпеть вспышку такой несправедливой ненависти окружающих. Причем не только от студентов, но и от препода. Причем препода, который за пару дней до этого защищал тебя перед уродом из Совета Магов.
В общем, как я ни старалась, сдержаться не вышло. Нервы у меня и в самом деле оказались не железные. В глазах защипало, в носу защекотало, к горлу подступил ком. Я отодвинула тетрадь и повернулась к своей сумке, чтобы достать пачку бумажных платков, отлично понимая - сейчас потечет, отовсюду. И тут же услышала строгое:
- Дарья! Мы, кажется, уже обсуждали вопрос вашей дисциплины!
Это стало последней каплей.
Нет, я не сказала ни слова, даже в этом состоянии прекрасно осознавая - мне нельзя ссориться с Глуном! Мне нельзя давать заносчивому аристократу повод отказаться от дополнительных занятий или, что еще хуже, отстранить меня от собственных лекций.
Но слезы - не слова. Они разуму не подчинялись и самовольно расчерчивали на щеках влажные дорожки.
Несмотря на замечание Глуна и пристальное внимание со стороны сокурсников, я таки выудила из сумки пачку платков. Судорожно, трясущимися руками, выдернула первый и прижала к носу. Дышать стало вообще нечем, но высморкаться… в этой оглушительной тишине? Перед этими… этими…
На счастье, в следующий миг проревел звонок, возвещающий о перерыве.
- Все свободны! - рыкнул Глун.
Народ начал спешно вскакивать. Тетради и сумки оставляли на местах, потому что следующая лекция снова должна была проходить здесь, и у того же Глуна. И это все та же “Теория боевой магии”, будь она проклята.
Я тоже хотела выйти. Необходимо было добраться до уборной, чтобы хотя бы попробовать привести себя в порядок. Ну хоть чуть-чуть! Хоть капельку!
Как и все, я выбралась из-за стола и даже успела сделать несколько шагов по направлению к двери, вот только…
- Дарья! Задержитесь!
Я застыла. Не хотела подчиняться, но ноги сами будто к полу приросли.
А парни и девушки в алых мантиях уверенно шли мимо, к выходу, так что казалось, будто я стою на островке в центре огненной реки. Ну а когда последний из студиозусов покинул аудиторию, и дверь с тихим стуком закрылась, отрезая нас с Глуном от внешнего мира, в тишине аудитории прозвучало строгое:
- Дарья, на людях свои эмоции необходимо сдерживать. Всегда.
И в этот миг я окончательно сорвалась. Из горла вырвался всхлип, слезы хлынули градом. Чувствуя, как тело начинает бить крупная дрожь, я закрыла лицо руками и разрыдалась в голос.
- Дарья! - снова позвал Глун, уже не строго, а с беспокойством.
Но теперь мне было плевать. Нервы, раскаленные до предела, требовали разрядки, а сознание застелила боль. Жгучая! Нестерпимая! Жаркая!
