Валентина Герман - Возвращённые тенью
Плоидис ласково улыбнулся и подал Иллиандре руку, и она с благодарностью прижалась к его плечу, внезапно с наслаждением сознавая и теплое дуновение вечернего бриза, и давно забытый запах моря, и мерный шелест пенящихся волн, и розовеющее небо на горизонте. И даже высокопарные лица не к месту разряженных дам казались ей чем-то забавным, но не излишним; и во всей этой непривычной атмосфере курортной беспечности она внезапно ощущала себя такой свободной и счастливой, что в этот миг, прижимаясь к теплому родному плечу, она уже доподлинно знала, что надолго сохранит в сердце все краски этих мгновений.
Они гуляли больше часа, никем не замеченные, не интересные ни одной из глазевших по сторонам напыщенных дам, готовых с удовлетворением найти безвкусицу в каждом чужом наряде. Иллиандре казалось, что зачарованные кольца не просто маскировали их, но и делали вовсе невидимыми, и она в который раз улыбнулась своим мыслям, представляя, будто они и в самом деле были лишь самой обычной парой, имевшей такое же право на беспечность, море, солнце и влюбленные объятия на глазах у сотен прохожих…
— …Как же хорошо, Илли, — прошептал Плоидис, когда они, прижавшись друг к другу на резной скамье возле балюстрады, умиротворенно наблюдали за могучим и ровным дыханием волн.
Иллиандра не ответила, лишь ласково скользя пальцами по его груди и все глубже погружаясь в счастливую грезу, где ее наивная мечта внезапно становилась реальностью. И вот они здесь — самая обыкновенная пара, лишь недавно обменявшаяся кольцами и клятвами взаимной верности, и у них домик у моря, недалеко, в тихом местечке, где вся жизнь спокойна и размеренна и где что-то происходит лишь раз в дюжину лет, когда король со всей столичной свитой неожиданно нагрянет в роскошную резиденцию. И они живут в своем светлом доме, и каждый вечер гуляют по набережной, и каждый день читают на веранде после обеда. Каждый их день безмятежен и похож на предыдущий, и они счастливы…
…до тех пор, пока в какой-то момент они внезапно не поймут, что уже давно перестали замечать красоту волн и уют прекрасного дома, и счастье их мечты поблекло, превратившись в такую же неизбежную рутину, как и у всех вокруг.
Иллиандра беззвучно рассмеялась, и Плоидис склонил голову с теплой улыбкой.
— Что ты, Илли?..
— Я просто подумала о том, как я мечтала об этом мгновении, — ответила она, глядя в море. — И оно поистине превосходно, но лишь оставаясь мгновением, о котором мы сможем вспоминать, вернувшись в реальность. Я помню, как жила на побережье, и знаешь, море никогда не казалось мне таким прекрасным, как сейчас, — Иллиандра подняла голову с его плеча и взглянула в его глаза, полнившиеся нежностью. — Я счастлива с тобой, Плоидис, и сейчас я, как никогда, понимаю, что счастлива в том мире, в котором мы живем. Он блестящий снаружи и такой неказистый изнутри, он нескончаемо обрушивает на наши плечи все новые проблемы… но ведь и этот рай, исполнись вдруг моя мечта, очень быстро перестал бы быть раем, а мы бы никогда не могли быть теми, кем нас делает сейчас наша судьба. Я просто думаю о том, как часто издалека чья-то жизнь может казаться тебе легкой и привлекательной, но в действительности абсолютно любая из них не лишена значительной порции тягот, и рутины, и долга. Нужно просто уметь видеть счастье и сполна наслаждаться им, когда оно рядом. А все трудности, которые встречаются нам на пути, от которых мы мечтаем сбежать и навсегда избавиться, в самом деле необходимы нам, потому что, в конечном счете, именно они заставляют нас так ценить мгновения счастья.
Плоидис мягко смотрел на нее.
— И я ценю каждое, которое провожу рядом с тобой, Илли. Знай это.
Он склонился к ней, и их губы соприкоснулись в нежном поцелуе.
— …Темнеет, — прошептала Иллиандра, оглядываясь на фонари, которые медленно зажигались чьей-то невидимой рукой на дальнем краю набережной. — Нам следует поторопиться. Здесь граница между днем и ночью отнюдь не так размыта, как в Авантусе.
Плоидис печально усмехнулся.
— Единственное, что ненавистно мне в таких мгновениях — то, как быстро они заканчиваются. Но наверное, это тоже заставляет нас ценить их еще больше…
Они нехотя поднялись со скамьи и, бросив последний взгляд на темневшие волны, поспешили к замку.
Всю дорогу он нежно держал ее за руку.
Несмотря на то, что королевская резиденция была расположена в нескольких милях от ближайших деревень, утром у кованых ворот собралась многосотенная толпа. Королевские гвардейцы стояли по обе стороны от дороги, сдерживая любопытных зевак, еще дюжина окружала королевскую чету, которая в сопровождении двора направилась в город приветствовать жителей.
— Их Величества король Плоидис Стер Эдион де Консуэло и королева Алиетт Жанисс Элинетт де Консуэло!
Толпа взволнованно затихла, почтительно склонив головы и одновременно пытаясь через плечи гвардейцев разглядеть королевскую чету. Король и королева степенно шагали от дверей замка к воротам, где их ждали оседланные кони и несколько экипажей для двора.
Внезапно какая-то женщина, протиснувшись к самому оцеплению, воскликнула:
— Ваше Величество!.. Прошу Вас!..
Гвардейцы попытались оттеснить ее глубже, однако в следующий момент отчего-то замешкались, словно не решаясь коснуться ее. Плоидис невольно чуть замедлил шаг, пытаясь понять, что происходит.
— Ваше Величество, прошу, благословите… — взмолилась женщина.
Плоидис внезапно заметил у нее в руках темный сверток. Он слегка пошевелился, и из складок ткани показалась маленькая ладошка.
«О Боги… — Плоидис внутренне содрогнулся. — Да у нее ребенок…»
Он резко остановился и кивнул смешавшимся гвардейцам; они тотчас расступились, пропуская женщину, и вновь сомкнулись за ее спиной. Женщина приблизилась к королю и, едва дыша от волнения, протянула ему младенца. Плоидис взглянул на него и встретился с блуждавшим, рассеянным взглядом крохотных глаз. Маленький, со сморщенной красной кожицей, малыш еще даже не видел мира вокруг, и лишь бесцельно шевелился, неосознанно теребя ручками ткань свертка и беззвучно приоткрывая губы.
Плоидис улыбнулся ему и осторожно коснулся ладонью его темени. Кожица его была тонкой, невероятно мягкой и неожиданно горячей. Пальцы легко скользнули по лбу младенца, и король поднял глаза.
Женщина смотрела на него с благоговением.
— Благодарю, Ваше Величество…
Она глубоко поклонилась и, прижимая к себе ребенка, поспешила обратно. Плоидис проводил ее странным взглядом, и спустя мгновение процессия двинулась дальше.
