Аня Сокол - Первый ученик (СИ)

— Хватит, — потерял терпение Калес. — Режь! Или она отстрелит ему башку. Если и это тебя не вразумит, там, — он указал на дыру, — много мишеней. Как думаешь, на каком по счету трупе ты начнешь слушаться?

Грош поднял нож, выкидное лезвие сверкнуло на солнце. Ему потребовалось всего два движения, чтобы перерезать трос, перерезать путь наверх тем, кто остался внизу. Веревка с едва слышным шуршанием упала. Громко закричала Вика.

[1] Беспокойные годы — период в истории Империи камней с 1730 по 1780 годы, ознаменованный стихийными бедствиями, борьбой за трон и тяжелейшим государственным кризисом. (История Империи камней. Учебник рекомендован для школьной программы 7 класса Имперским образовательным корпусом).

Урок тринадцатый — Этикет

— Берешь Лису, я — гвардейца, — прошептал Макс Игроку, тот обернулся на стоящих неподалеку Лисицыных.

От провала, где остались сокурсники, их отделяли два часа хода под дулом пистолета и с десяток километров.

— Почему не наоборот? — Леха усмехнулся. — Думаешь, дашь слабину, если дотронешься?

— Думаю, не сдержусь и врежу, а меня мама учила, что бить девочек нехорошо.

— Меня тоже, — Игроков смотрел, как Настя, сказав что-то брату, достала из его рюкзака плитку шоколада, откусила и закатила глаза от удовольствия. У него требовательно заурчало в животе. — Заметано, — проговорил он и громко спросил: — Так куда маршируем, господа конвоиры? К черту на куличики или в светлое будущее?

Лисицын дернул щекой, отпил из фляги, забрал у Насти рюкзак, вытащил сложенную вчетверо карту и протянул Игрокову.

— Какая прелесть, — умилился Леха, глядя на фиолетовый штамп с цифрой одиннадцать. — Сестренка сделала копии?

— Два маршрута — две копии, — протянул Макс. — Одну прислали мне. Ты постарался? — парень посмотрел на Калеса, — чтобы подтолкнуть к действиям?

Гвардеец не стал ни отрицать, ни соглашаться. Он промолчал, ожидая, пока Леха развернет карту.

— Все бункеры находятся на одной прямой, — он провел пальцем линию.

— В какой мы идем на экскурсию?

— В Императорский, — сказала Настя, комкая серебристую обертку.

— И дальше что? Придем, поцелуем священную дверь и по домам? — Игрок, хмурясь, рассматривал карту. — Вход по спецпропускам, хотя ваша семейка вполне могла их устроить, но по спецпропускам для пси. Только для псионников! Через накопитель по одному. Это вам не наш склад призраков. Что-то подсказывает мне, что старший братик вряд ли планирует подождать нас снаружи.

Калес подцепил пальцем цепочку и вытащил из-под рубашки пластиковый кристалл, на который у него не было права.

— Кад-арт Соболева, — Макс вспомнил, как Сенька лишился кристалла, и коснулся рукой затылка. — Давно мечтал познакомиться с любителем ударов по головам, — он посмотрел на гвардейца. — Как же я раньше не понял. Ты меня оглушил, а ты, — он повернулся к Насте, — привязала призрака. Семейный подряд?

— Это не твоя забота, — ответила Настя Игроку, проигнорировав Грошева. — Твоя задача — привести нас к бункеру, — и ткнула пальцем в бумагу.

Леха схватил ее за руку и дернул на себя, сминая карту. Девушка вскрикнула, когда парень вывернул ей кисть и подставил подножку, опрокидывая на землю. Макс ударил Калеса по руке, выбивая пистолет, и тут же в грудь, лишая дыхания. Лисицын согнулся, оружие отлетело в траву. Грош, не мешкая, съездил локтем по основанию шеи. Гвардеец должен был упасть, но вместо этого всего лишь припал на одно колено и вдруг рванулся в сторону. Он врезался плечом Грошу в живот и опрокинул обоих на землю.

Закричала Настя, послышался звук удара. Макс упал на спину, Калес навалился сверху. Грош согнул колено, метя Лисицыну в бок. Гвардеец всхрапнул и пропустил второй удар — на этот раз в живот. Но вместо того, чтобы озаботиться дыханием, Калес боднул Макса лбом в челюсть. Зубы клацнули, едва не прикусив язык, удар отдался вибрацией во всем черепе. Грошев выгнулся, пытаясь сбросить с себя гвардейца. Тот зарычал, сжимая руки в кулаки.

Вечернюю тишину гор вспорол выстрел, как острый клинок грубую ткань. Звук эхом разошелся по округе, вспугнув стайку воробьев с деревьев.

Макс замер, просто ничего не мог с собой поделать. Кто кого? Настя или Игрок? Любой вариант плох.

Калес выпрямился, мгновенно забывая о Грошеве и даже об упавшем оружии. Игрок прижимал Настю к земле, в ее руках был пистолет, из разбитой губы текла кровь. Они тоже замерли друг напротив друга, не решаясь двинуться. Карие глаза Лисы изумленно смотрели в голубые.

Все пришло в движение как-то разом. Гвардеец схватил Леху за волосы и дернул, стаскивая с сестры. Девушка часто-часто заморгала, когда другой рукой братец выхватил у нее оружие.

— Боги, ты, даже стреляя в упор, умудряешься промахнуться, — пробормотал он, глядя на Настю.

Макс поднялся. Ошарашенный Леха пытался осмотреть себя на предмет лишних дырок, но гвардеец приставил к голове пистолет, не позволив отвлекаться на такие глупости.

— Я думал, обойдемся малой кровью, но нет, с псионниками никогда не бывает просто. Они любят все усложнять.

Грош подался вперед.

— Не советую, — предупредил гвардеец и скомандовал: — Настя!

Девушка встала и, сложив ладони лодочкой, чуть шевельнула кистями. У Макса пересохло во рту, трупный запах ударил в нос, сила описала в воздухе невидимую петлю и вытащила из ниоткуда призрака. У Лисы на осмысленной петле сидел блуждающий.

Зачем она вызвала его? Единственный, кто уязвим для атак, это ее брат, да и то условно. Он не был знаком с призраком при жизни, так что гвардеец вне зоны поражения. Псионники уязвимы лишь для одной модификации…

Грошев встретился глазами с Игроком, и тот все понял. Леха напрягся, Калес вдавил дуло ему в висок.

— Пулю я могу всадить прямо сейчас. Блуждающий — это отсрочка, — Лисицын не сводил взгляда с Макса.

Настя взяла Игрока за руку и провела пальцами по коже в дикой пародии на ласку. Энергия, следуя за ее движением, обернулась вокруг плоти. Девушка отстранилась, и нить, соединяющая блуждающего и Игрокова, налилась вонью ярости мертвого. Она подарила ему контакт, привязала блуждающего к тому, кто чувствителен к пси-энергии. То же самое он проделала с Грошевым в доме художника, но с одним отличием — тот призрак был почти мертв, а разум Макса не пострадал. Этот вернувшийся был на пике активности. Грош был готов держать пари на его личность — пропавший из бункера Лукин.