Королева сердец зомби - Джена Шоуолтер
— Что? Вы сделали это? Как? Когда?
Он провел рукой по лицу.
— Да, мы сделали это. И я не знаю, как. У меня были видения только с тобой и Коулом, и я думал, что это потому, что все наши родители были охотниками, а нам достался небольшой бонус. Что ж, ни один из ее родителей не является охотником, и все же, когда я увидел ее сегодня утром, время остановилось, и мы внезапно… Скажем так, она наслаждалась моими самыми лучшими навыками.
Странно, он даже не стал подробно описывать эти события.
— Она тебе нравится? Поэтому ты был так строг с ней раньше?
Он весело посмотрел на меня.
— Да, кексик. Вот почему я был так строг с ней.
Грязная помойная крыса.
— Ты уверен, что это видение не было просто фантазией? Даже несмотря на то, что ты утверждал, что не фантазировал о ней.
Он коснулся кончика моего носа.
— Уверен. Поверь мне. Эта шлюшка знает разницу.
Ну, разве это не замечательно. Нам предстояло разгадать еще одну загадку.
— Мне нужно подумать об этом.
— Обязательно сделай это. Тем временем я поднимусь наверх и сделаю себе новую татуировку. Это напоминание поможет мне успокоиться.
* * *
— Алиса.
Я поднялась наверх, решив обыскать все комнаты в поисках Коула… я все еще не нашла его… и обсудить эту последнюю загадку. Наверху горел яркий свет, в центре которого находилась Эмма.
Как всегда, мое сердце переполнилось от любви к ней, и я усмехнулась, на мгновение забыв обо всем остальном. Быстро осмотрев коридор, я поняла, что здесь больше никого нет.
— Я так рада, что ты здесь.
Она переминалась с ноги на ногу.
— Даже если я пришла с плохими новостями?
— Даже несмотря на это.
Она усмехнулась.
— Что ж, сегодня у меня хорошие новости… и, ладно, плохие тоже.
Я не позволила себе застонать. Не хотела, чтобы ей было еще хуже.
— Положись на меня, сестренка. Давай сначала плохие новости.
Она закусила нижнюю губу, прежде чем признаться:
— Джастину больно. Очень. Мы слышали его стоны боли, отдающиеся эхом в вечности.
«Ожидаемо». Бедный Джастин.
— А какие хорошие новости?
— Он еще не умер.
«Еще». Но у нас оставалось мало времени, и это портило хорошую новость.
— Ты знаешь, где «Анима» его держит?
— Нет. Его окружает какой-то барьер.
Конечно же.
Если бы я верила в удачу, я бы сказала, что наша была худшей.
— Пойдем в мою комнату, — сказала я. — Хочу, чтобы ты была со мной, когда я буду смотреть фотографии, которые, возможно, изменят мою жизнь.
К счастью, Кэт и Рив уже ушли, избавив меня от необходимости их выгонять. Я села на край кровати и положила конверт с фотографиями Джулианы на колени. Эмма устроилась на подоконнике.
Она наклонила голову и нахмурилась.
— Бабушка беспокоится о тебе. Ты должна ей перезвонить.
— Ты можешь чувствовать наши эмоции?
— Не так сильно, как вначале, но да.
— Тогда ты знаешь, что я расстроена. Она хранила от меня секреты.
— Мама и папа тоже, но их нет в живых, чтобы винить их, поэтому ты винишь во всем ее.
Я и вправду это сделала, не так ли?
— Когда ты стала такой мудрой?
— Тот факт, что ты до сих пор не поняла, что я всегда была такой мудрой, заставляет задуматься о твоем интеллекте.
Я бросила в нее подушку, но она пролетела мимо. Я взяла телефон и набрала новый номер бабушки.
Когда она ответила, я сразу перешла к делу.
— У меня к тебе два вопроса, и мне нужно, чтобы на этот раз ты была со мной абсолютно и полностью честна.
— Хорошо, — решительно сказала она.
— Хелен Конвей моя настоящая мать? Миранде пришлось меня удочерить?
Молчание.
— Али, — наконец сказала она. Я представила, как она сидит где-нибудь одна в темноте с закрытыми глазами, борясь со слезами.
«Оставайся сильной».
— Это не ответ.
— Да, — прошептала бабушка. — Хелен. Но по закону Миранда не могла удочерить тебя. Твой отец сказал, что к тебе нельзя привлекать внимание, поэтому он как-то достал новые документы. Новое имя, новый день рождения, новая биологическая мать.
Что же. Вот оно. Неоспоримое доказательство. Хелен была моей матерью. Мое настоящее имя — Саманта. Первые несколько лет я провела в роли любимой игольницы «Анимы».
Предательство… есть.
Злость… есть.
Люди, которые утверждали, что любят меня больше всех, причинили мне больше боли, чем кто-либо другой, но они были мертвы. Я не смогу на них накричать. Не смогу потребовать ответов. Хотя я уже знала причины. Не смогу сказать им, как их действия на меня повлияли.
— Но это не значит, что я люблю тебя меньше, — добавила бабушка.
— Нет, это значит, что ты лгала мне большую часть моей жизни. Это значит, что мои родители тоже мне лгали.
— Али, дорогая, мне очень жаль, но это было решение твоих родителей. Чтобы мне разрешили увидеться с тобой, я должна была пообещать, что не пророню ни слова.
— Ты была моим опекуном в течение десяти месяцев, — сказала я. — Все это время ты предпочитала не рассказывать мне.
— Ты, моя честная, знаешь цену обещаниям.
Удар ниже пояса.
Тоже верно.
— Но мне жаль, — повторила она. — Я решила не рассказывать тебе об этом, потому что ты и так через многое прошла. Я не хотела, чтобы тебе пришлось проходить через что-то подобное еще раз. И, честно говоря, я даже не думаю об этом. Ты моя внучка. Всегда была и всегда будешь.
У меня было такое чувство, будто мою грудь облили кислотой.
— Мне нужно идти. Я…
— Нет! Не смей бросать трубку, — сказала она, ее голос повысился до крика. — Если ты это сделаешь, я первым же самолетом вернусь в Алабаму. Неважно как, но я сделаю это. Я хочу обнять тебя и ответить на любые твои вопросы. Я не так много знаю об этом… твои родители отказались говорить об этом… но я отвечу на все, что смогу.
Я вздохнула.
— Нет. Оставайся с мистером Холландом. Я не сержусь на тебя, не совсем, мне просто нужно время, чтобы со всем разобраться. Я позвоню тебе, когда буду готова. Хорошо?
— Ладно. Хорошо. Просто скажи мне, что ты знаешь, что я люблю тебя.
— Да. Знаю. И я тебя люблю.
Мы попрощались и повесили трубку. Я встала, конверт с фотографиями упал на пол. В оцепенении, спотыкаясь, я подошла к младшей сестре и просто упала к ее ногам. Мы не могли
